Мирное время
Шрифт:
Фелиз наверняка об этом знала, намеренно увела Йеннер к беспилотникам, изначально понимая, что они не справятся с боевым симбиотиком.
Фелиз было мало просто убить. Хотя это как раз Йеннер не удивляло. Фелиз ненавидела предателей.
«Она не убьет его сразу, — сказала себе Йеннер. — Так не интересно. Так не весело. Она захочет сделать больнее».
Почти все ее каналы связи отрубились, но еще оставался аварийный механизм оповещения. Фелиз наверняка слушала и его.
— Четыре-шестнадцать вызывает Десятую. Повторяю, четыре-шестнадцать
Голос разнесся по станции, отразился от стен, и Йеннер порадовалась, что успела вовремя отправить персонал в защищенные отсеки. Оставшиеся агенты службы безопасности должны были к ним присоединиться.
По крайней мере, так они меньше рисковали.
— Сестренка, а я все ждала, когда же мы снова пересечемся.
Голос Фелиз возник в эфире внезапно, без оповещения о сеансе связи. И звучал как обычно — немного ломко и протяжно. Когда-то Фелиз получила травму голосовых связок, и восстановительная камера так и не регенерировала их до конца.
— Скоро, — ответила ей Йеннер, переключая схемы в визоре и пытаясь отследить Фелиз хотя бы логически. Найти наиболее оптимальный маршрут до тринадцатого техблока. — Где ты?
— Совсем рядом с твоим берлинцем, сестренка. Скажи, ты всерьез? С федерантом? С врагом? Помнишь, сколько таких мы убили? Здорово было, да?
— Помню.
— Врешь, сестренка. Если бы помнила, не полезла бы плетьми одному из них между ног. Только представь, я пытаюсь узнать, чем там занимается моя драгоценная шестнадцатая, а драгоценная шестнадцатая вовсю ебется с берлинцем. Ты ничего не делаешь наполовину, да, сестренка? Предавать так полностью.
— Вернер гражданский.
Не было смысла в их разговоре, Йеннер не собиралась ничего Фелиз доказывать, ни о чем с ней договариваться. Йеннер собиралась ее убить. Она просто тянула время, тратила его на разговор, выдавая фразы-зацепки, на которые Фелиз могла среагировать.
Фелиз это тоже понимала, но реагировала — значит, чувствовала себя уверенно:
— Ты пытаешься скормить это дерьмо мне, сестренка? Правда? «Гражданские не виноваты»? Кто, по-твоему, платил налоги, чтобы суки в бронекостюмах пришли нас убивать? Или что, твой конкретный кусок мяса лучше остальных? Осуждал войну?
Йеннер было абсолютно все равно, чем Вернер занимался во время Войны Режимов, и платил ли налоги. Осуждал боевые действия или нет. Она не обвиняла его в том, что Федерация сделала с Ламией, и вообще не горела идеей мести.
Йеннер просто хотела жить спокойно на RG-18.
— Он не такой, как остальные.
Она сказала это только, чтобы продолжить разговор с Фелиз.
— Переигрываешь, шестнадцатая. Не надо так. Давай без дерьма.
— Хорошо, — согласилась Йеннер. — Давай. Ты хочешь решить все лично, и Вернер тебе нужен — как способ наказать меня, или как вариант повеселиться. Ты еще не решила. Вернер, конечно, не выбраковка, но и обычные берлинцы достаточно хороши, когда им больно. Я тебя разочарую, как наказание он не годится.
Фелиз улыбалась, Йеннер чувствовала
— Да?
— Если ты убьешь его сразу, я буду в ярости. Но мы обе знаем, как работает боль. Чтобы стало по-настоящему больно, нужно, чтобы прошел первичный шок, нужно успеть осознать. Я доберусь до тебя раньше. А там или ты умрешь и не успеешь увидеть, или я умру и не успею пожалеть. Ты знаешь меня, Фелиз. Знаешь, что я приду. А я знаю тебя, и не верю, что ты убьешь Вернера сразу. Тебе это не интересно. Книгоед.нет
— Ты всегда была всезнайкой, шестнадцатая. Так и подмывает убрать твоего героя прямо сейчас.
— Ты его еще не поймала. Это я знаю. У меня есть способ следить за Вернером в обход основных систем, — разумеется, она лгала. У нее не было никаких других способов. Разве что она получила бы уведомление, если бы взорвалась дверь тринадцатого техблока — оповещения об авариях дублировались на ее личный номер связи.
— Если хочешь, Фелиз, можем сделать иначе. Ты убьешь Вернера, я уберу сигнал своего маячка и спрячусь. Ты не найдешь меня сразу, тебе придется улететь. И уже я буду охотиться за тобой. Я, и Боргес, и все, кого я впутаю в наши личные дела. Мне бы этого не хотелось.
— Самоуверенность убивает, сестренка.
Йеннер переключила скорости на панели скайлера и снова сменила маршрут — так было проще избегать систем безопасности:
— Я не вмешиваю в личные дела посторонних. И ты этого не хочешь. Ты хочешь, чтобы я жалела, хочешь, чтобы просила. У тебя не очень много времени на месть. Собираешься тратить его на Вернера?
Появилось уведомление о взрыве в тринадцатом техблоке. Дроид или Фелиз, или сам Вернер — кто-то нашел способ открыть дверь.
— Кис-кис-кис, — сказала Фелиз, и Йеннер точно знала, кому это было сказано. Не ей.
— Мы встретимся очень скоро.
***
В тринадцатом техблоке было тихо и жутко. Вывороченная дверь валялась рядом с обломками дроида. Механические манипуляторы, разбитые на сегменты и неестественно перекрученные, устилали пол, как будто Фелиз потрошила дроида плетьми прямо на ходу.
Никого живого в секторе не было. Иначе Йеннер почувствовала бы эмоциональный фон или хотя бы присутствие другого симбиотика.
Ремонтный стол поблескивал в свете голографических ламп. Кровь на нем казалась неестественно яркой.
На столешнице лежало только глазное яблоко с тонкой ниточкой нерва. Голубая радужка казалась выцветшей.
Красные буквы на металлической поверхности казались неразборчивыми, смазанными.
Если Йеннер хоть немного знала Фелиз, писать их пришлось Вернеру. Десятая любила такие игры.
17-22.
Семнадцатый сектор, двадцать второй блок.
Смотровая площадка на самом верхнем ярусе станции. В общем-то, ничего удивительного — оттуда легко можно было добраться до шлюзового отсека и до главных доков, и — при желании, даже до аварийных челноков. С площадки полностью просматривалось пространство вокруг.