Мирошников. Дело о рябине из Малиновки

Вагнер Идалия

Константин вяло, привычно отругивался:

– Клавдия, что ты глупости говоришь. Думать – это моя работа. Я за это деньги получаю. И вообще я хорошо себя чувствую, отстань.

Зря он это сказал, потому что ворчание пошло с новой силой в новом направлении:

– И как енто хорошо он себя чувствует! Люди добрые! И сам весь зеленый, даже синий. В гроб, прости Господи, краше кладут. Лягайте в постелю, дохтур сказал!

К счастью для Мирошникова, пришел Горбунов. Он с порога заполнил все пространство маленькой квартиры трубным голосом и густым запахом табака. Глава полицейского ведомства принес новость о

дате оглашения завещания Серафимы Сысоевой.

– Голубчик Константин Павлович, вы уж выздоравливайте, – гудел Аркадий Михайлович, – ребята с Садырином во главе денно и нощно рыщут. Конечно, приметы, которые сообщили Куприяновы, не сильно точные. Бородатых да усатых крепких мужиков – хоть пруд пруди. В одной Малиновке таких полно. Их всех допросили, но у каждого алиби – все были на похоронах, значит, умышлять на вашу персону не могли. Их все равно показали Куприяновым, но те точно ни в чем не уверены. Вроде все подозреваемые соответствуют приметам, но вроде и не то. Мнится мне, что малиновские ни при чем. Хотя этот Ипат не был на похоронах, но он здоровый, как бык. Куприяновы категорически сказали, что преступник был невысок.

Брат и сестра показывают, что злоумышленник побежал в сторону Курбатовки и Маляевки. Сегодня там Садырин с утра работает по приметам. Обещал вечером приехать с протоколами допросов.

– Мне бы тоже протоколы нужны были, – вставил Мирошников.

– Да-да, непременно списки с протоколов предоставим.

Горбунов вздохнул и постучал пальцем по стеклу небольшого компаса в деревянном корпусе, стоявшего на столе Мирошникова:

– Что-то у нас происходит нехорошее в уезде. Уж так тихо жили, не то что в городе. Всего и дел-то было, что мужики перепьют и подерутся, или мужик бабу поколотит, или кражи какие пустяшные. А тут и убийство, и кража непонятная, то ли была, то ли нет, и на должностное лицо покусились. Нехорошо-то как, Константин Павлович. Мы тут с Садыриным и Михальчуком посоветовались. Надо бы вам охрану какую учинить. А то и квартирка-то на первом этаже, так что любой злой человек залезет, и с дороги даже ваших окон не видно, и прислуги одна Клавка дурная.

Из-за двери послышался сердитый стук. Полицмейстер, знакомый с разногласиями Мирошникова с прислугой, хохотнул и продолжил нарочито громко:

– Не спасет эта клуша-копуша вас от негодяев. Сама спрячется, чтобы ее не тронули, а хозяина бросит на произвол судьбы. Нужен бравый охранник, чтобы и вас защитил, и чтобы Клавку приструнил, если плохо будет ухаживать за хозяином.

Мирошников уныло прошептал:

– Эх, Аркадий Михайлович, она меня сейчас совсем изведет своим ворчанием. Что за наказание господнее! И про охрану не придумывайте.

– Не изведет, Константин Павлович, наоборот, беречь будет пуще. Я их знаю, этих баб зловредных, – в ответ прошептал пристав, потом подмигнул, и громко продолжил, – так я скажу супруге, чтобы она приискала вам прислугу помоложе, пошустрее, поумнее, которая будет хозяина ублажать и голос поднимать на него остережется. А то – ишь, какая цаца! С хозяином спорит, деревенщина необразованная!

Потом с удовлетворением прислушался к грохоту за дверями, бесшумно поаплодировал сам себе и распрощался, сославшись на дела.

Результат профилактических действий полицмейстера, Мирошников почувствовал сразу. Никогда еще жаркое не было таким вкусным,

чай горячим, а Клавдия молчаливой. Даже когда вечером Константин засобирался в «Парадиз», где у него была намечена встреча с Марией и Василием, обошлось без шума и криков о постельном режиме.

Глава 5. Странный вор

Мария в розовом воздушном платье была восхитительна. Все мужчины оборачивались ей вслед, пока она под руку с Василием шла через зал к столику, занятому Мирошниковым. Не обратить внимания на такую прелестницу было невозможно. Она явно понимала, какое впечатление производит, но вела себя очень достойно, мило опускала глазки, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

Весь свет очаровательных голубых глазок достался Мирошникову. Ему показалось, что на какое-то время замерло сердце, а потом заколотилось быстро-быстро, разгоняя горячую кровь, которая пульсировала с неистовой силой. Отчего-то заболела голова под аккуратной повязкой, но какой-то сладкой, головокружительной болью.

А Мария Тимофеевна, которую он про себя уже называл Машенькой, заботливо расспрашивала о его самочувствии, лечении, которое принимает, и о том, кто делает ему перевязки. Василий только помог сестре разместиться за столом, потом сел на свое место и принял нелюдимый отрешенный вид. Он лишь время от времени бросал короткие взгляды на Мирошникова или Машу и снова углублялся в свои мысли, потирая виски и воспаленные глаза.

Никогда прежде обычный светский разговор во время обеда не казался таким увлекательным и полезным. Маша рассказывала, как они с Васей плыли на лодке и собирались уже повернуть домой, когда заметили странную сцену на берегу, на которую не смогли не отреагировать. Подозрительный тип подкрался к сидящему мужчине и нанес ему удар по голове, а потом быстро убежал, не предприняв никаких попыток хотя бы к ограблению. Просто подошел, ударил, убежал. Возможно, ему помешало появление свидетелей на лодке. Все это было очень загадочно. И вскоре Мирошников с удивлением обнаружил, что серьезно обсуждает столь удивительное обстоятельство, почему это злоумышленник не убил его, не обыскал и не взял ничего ценного.

С события на берегу перешли на обстоятельства, из-за которых Мирошников оказался в Малиновке. Маша, охая и ахая, с напряженным вниманием слушала про убийство помещицы Сысоевой. Она подробно расспрашивала про обнаруженные во время осмотров улики, и мило интересовалась тем, какие делаются выводы. Константин сам не заметил, как серьезно и обстоятельство начал обсуждать с девушкой возможные мотивы и поступки преступника. К концу обеда Константину уже казалось, что они с Машей знакомы тысячу лет. И даже молчаливый Василий производил вполне дружелюбное впечатление.

Это ли не чудо произошло? Не для того ли, чтобы случилось это знакомство, так потянуло тогда в Малиновку?

***

Домой Мирошников вернулся окрыленным. Он даже не обратил внимания на витавшие в воздухе вкуснейшие кухонные ароматы и только отмахнулся от Клавдии, которая по привычке принялась выговаривать ему за поздний приход. Константин вошел в свою комнату и бросился на кровать, даже не раздеваясь. Происходило что-то странное, и в этом надо было разобраться. Осмыслить. Систематизировать. Дать оценку. Проделать то, что у него всегда лучше всего получалось.