Миротворец
Шрифт:
Кое-где среди потрескавшейся почвы пробиваются уникальные ярко-синие растения с мясистыми стеблями, накапливающие драгоценную влагу. Они цветут редко, но когда это происходит, пустыня на несколько дней преображается в море сапфировых огней. Горгона как-то рассказывала, что в былые времена это зрелище привлекало путешественников со всех окрестных земель.
Склеп в разрушенном поместье Локвудов выглядит неожиданно целым среди полуразвалившихся стен дома. Время и война пощадили это место. Возможно, Ган оберегал его, оказав хотя бы эту милость своему павшему Стрелку…
Само
Я стою перед стеной с рядом ниш, заполненных урнами. По соседству с четырьмя из них появилась новая — пятая. В моей руке отдаётся нехарактерная тяжесть терновой гирлянды остролиста. Каким-то чудом эти ягоды пережили путешествие с Земли сюда — такой же багряно-красные, как в тот день, когда я видел восхищение в обычно холодных глазах Горгоны.
— Вот и всё, Арианнель, — негромко произношу я, положив ягоды на постамент возле урны. — Теперь ты дома. Там, где всегда хотела быть.
Семейный склеп Локвудов обустроен со сдержанной элегантностью. Четыре погребальные урны с прахом её мужа, двоих сыновей и дочери. Теперь к ним присоединилась и сама Горгона.
— Знаешь, старая змея, — говорю я, ощущая странный комок в горле, — когда я впервые увидел тебя в Париже, то подумал: «Эта климаксная мегера — самая опасная сука, из всех, что я когда-либо встречал. Она точно меня прибьёт». И почти не ошибся…
Шумящий за стенами склепа ветер задувает внутрь песок, забрасывая его мне в глаза. По крайней мере, я хочу думать, что именно из-за песка они начинают предательски щипать.
— Всё, что ты мне завещала — исполнено. Я нашёл его и прикончил своими руками. И, как видишь, домой тебя тоже доставил. Только я мальца перевыполнил план, надеюсь, ты это оценишь…
Обвожу взглядом могилы.
— Надеюсь, ты наконец их повстречала и смогла обнять, — неожиданно для себя шепчу я.
Вынимаю из кармана маленький ребристый механизм. Активирую его, и древняя мелодия — с завываниями и гортанными переходами — заполняет пространство склепа.
— Я никогда не умел танцевать, — признаюсь я могиле, — но ради тебя, наверное, стоило научиться.
Скидываю на каменный пол плащ и начинаю медленно, неуклюже. Люмичантра — танец весьма непростой. Нужна отменная координация.
Сапоги постукивают по камню, выбивая неуверенный ритм. Вспоминаю, как двигалась она — стремительно, с горделивой осанкой, сложив руки на поясе, а затем взметнув их вверх в неистовом вихре движений. Пытаюсь повторить, и с каждым шагом получается
Отдаюсь музыке, и неожиданно ловлю себя на том, что танец — больше не мука, а освобождение. Я вкладываю в него всё, что не сказал ей при жизни. Благодарность. Уважение. И, Ган всемогущий, даже любовь — к этой упрямой, жёсткой, израненной женщине, которая, несмотря на все свои шрамы, научила меня чему-то важному.
— Прощай, Стрелок, — заканчиваю я, опуская руки.
Время. Пора завершать и другое дело, ради которого мы сюда прибыли. Не случайно я выбрал именно это место и день для церемонии. Стрелки должны знать, откуда они пришли, чтобы понимать, куда идут.
Выхожу из склепа, моргая на ярком солнце.
И замираю, сложив руки на поясе.
В нескольких десятках метров от меня, на расчищенной площадке, стоят два аккуратных строя людей. Мужчины и женщины в тёмных дорожных плащах, со сверкающими значками Стрелков Гилеада на груди и револьверами в кобурах. Первую группу возглавляет Мэтт, а долговязый рыжий Эйден О’Райли — вторую. Два десятка новобранцев. Увидев меня, они синхронно выхватывают оружие из кобур и вскидывают его в приветственном салюте, прижав ствол к переносице.
— Внимание! — командует Гидеон. — Капитану Корпуса честь!
— Вольно, — отвечаю я, занимая место перед строем. — Сегодня особый день для всех нас.
Осматриваю строй, задерживая взгляд на каждом лице. Молодые, решительные, с той же смесью страха и отваги, которую я когда-то видел в зеркале.
— Стрелки Гилеада, — начинаю я, выпрямляя спину. — Вы стоите на земле, пропитанной кровью и слезами, но также и надеждой. Именно по этому миру, много лет назад, первые Стрелки странствовали, защищая невинных.
Делаю паузу, указывая на склеп за моей спиной.
— Рядом с нами покоится Арианнель «Горгона» Локвуд, одна из последних настоящих Стрелков старой школы. Она была моим наставником. И именно на её могиле я хочу напомнить вам клятву, которую вы все давали.
Ветер усиливается, подхватывая мои слова и разнося их по пустынной равнине.
— Справедливость — не милосердие и не жестокость. Это равновесие. Ваша задача — не просто судить, а приносить закон в земли, полные беззакония. Справедливость остаётся величайшей ценностью, даже когда остальной мир забыл о ней. Защищать слабых и сдерживать сильных. Приносить избавление страдающим и смерть заслуживающим её.
Мой взгляд задерживается на Гидеоне. Когда-то он был напуганным мальчишкой в общине амишей. Теперь — командир Стрелков, с той же целеустремлённостью во взгляде, что я видел у Горгоны.
— Женщина, которую мы сегодня похоронили, была Стрелком до мозга костей. Она допустила ошибки — как и все мы, но она никогда не изменяла своей клятве. Один ради многих, многие ради всех. Несите это в своих сердцах, даже когда револьвер в вашей руке станет неподъёмным.
Перевожу взгляд на новое здание академии Стрелков — строгие линии, высокие окна. Жизнь возвращается на Гилеад. После падения Сопряжения многие миры начинают восстанавливаться, и этот — один из них.