Миры Роберта Хайнлайна. Книга 7
Шрифт:
Макс читал о таких расах — добрых Бнаторах, ненавидящих войны, или богатых гигантских амфибиях с Пальдрона, у которых было немало положительных черт, но доброта и милосердие к ним не относились. По-видимому, где-то в Галактике существовали и другие культуры. Макс решил, что не имеет права высказывать суждения о традициях рас, не принадлежащих к человеческой.
— Я был знаком со стюардами, по сравнению с которыми мистер Джи покажется филантропом. Посмотри на все с его точки зрения. Он рассматривает происходящее, как прерогативу своей должности, а вымогаемые деньги считает
Сэм, подумал Макс, может переубедить кого угодно.
И тем не менее юноша не мог признать доводы Сэма разумными; существовали правильные поступки и неправильные, причем это не зависит от того, где ты находишься. Он ощущал это с такой силой внутренней убежденности, что неунывающий Сэм со своим веселым цинизмом не сумел повлиять на него. Макса беспокоило, что он оказался на корабле обманным путем; он часто просыпался и думал об этом.
Но еще больше его беспокоило то, что мошенничество может быть раскрыто, и потому предложение Сэма не давало ему покоя.
Среди питомцев Макса в зверинце единственным существом инопланетного происхождения была молоденькая паукообразная обезьянка с планеты Геспера, напоминавшей Землю. Приступив к исполнению обязанностей на «Асгарде», юноша обнаружил обезьянку в клетке, предназначенной для кошек; на юношу смотрело маленькое, печальное личико.
— Привет, человек, — сказала обезьянка.
Макс знал, что некоторых паукообразных обезьян можно обучить примитивной человеческой речи, и тем не менее слова инопланетного существа застали его врасплох. Юноша отпрянул от клетки, но тут же взял себя в руки и повнимательнее взглянул на странное существо.
— Здравствуй, крошка, — ответил он. — Смотри-ка, да ты очень симпатичная обезьянка.
Инопланетное существо было покрыто густым мехом, который был темно-зеленым на спине, переходил в оранжевый на боках и становился кремовым на крошечном круглом брюшке.
— Хочу наружу! — заявила обезьянка.
— Извини, но я не имею права выпускать тебя. Кроме того, мне нужно работать, — объяснил Макс и прочитал табличку, прикрепленную к клетке: «Мистер Чипс. Pseudocanis hexapoda hesperae. Владелец — мисс Э. Кобурн, каюта А-092».
Далее следовали подробные указания о том, как ухаживать за маленьким существом и что оно ест. Юноша узнал, что Мистер Чипс ест личинок, запас которых находится в морозильнике Х-118, свежие фрукты и овощи и должен получать ежедневно капельку иода вместе с пищей, если в его рацион не входят водоросли или артишоки. Макс напряг память, вспомнил, что ему доводилось читать о маленьких обезьянках, и пришел к заключению, что указания составлены верно.
— Пожалуйста, выпусти! — настаивал Мистер Чипс.
Против такой мольбы было трудно устоять. Никакая принцесса, молящая о спасении из каменной темницы, не смогла бы произнести эту фразу более трогательно. Отсек, где содержались кошки, был маленьким, и дверь
Когда Макс уходил из отсека, Мистер Чипс держался крохотными лапками за прутья клетки и плакал. Юноша оглянулся, и сердце его дрогнуло: на кончике смешной пуговки носа висела капля. Действительно, оставить плачущую обезьянку было очень жалко. Макс уже накормил быков и коров, покончил с собаками и кошками. Теперь можно было поближе познакомиться с новым другом. Сначала юноша накормил Мистера Чипса — тот перестал плакать и снова принялся просить, чтобы его выпустили.
— Если я тебя выпущу, ты обещаешь сам вернуться в клетку? — спросил Макс.
Обезьянка задумалась. Поставленное условие, по-видимому, выходило за пределы семантического запаса крохотного мозга, потому что странное существо возобновило просьбы.
— Хочу наружу.
Макс решил рискнуть и открыл клетку.
Мистер Чипс тут же прыгнул ему на плечо и принялся обшаривать карманы.
— Конфетку! — потребовал Мистер Чипс. — Хочу конфетку!
Макс погладил обезьянку.
— Извини, приятель. Я не знал, что ты любишь конфеты.
— Конфетку!
— Нет конфетки.
Мистер Чипс лично убедился в этом, проверив все карманы, затем устроился на локте Макса, собираясь провести там по крайней мере неделю. Она ничуть не напоминает паука, подумал юноша, разве что шесть лап многовато для такого крохотного тельца. Пара верхних походила на маленькие руки, да и пользовалась ими обезьянка как руками; средняя пара выполняла функции как рук, так и ног. Мистер Чипс действительно напоминал обезьянку, но вел себя совсем как кошка. Пах он довольно резко, но приятно, и казался очень чистым.
Макс попытался разговаривать с ним, но тут выяснилось, что интеллект Мистера Чипса крайне ограничен. Несомненно, он пользовался человеческими словами не механически, а вкладывал в них смысл, однако словарный запас был ничуть не больше, чем у ребенка, только начинающего ходить.
Когда Макс захотел вернуть его в клетку, наступило двадцать минут крайне оживленных упражнений, прерывающихся паузами, во время которых обе стороны выжидали и переводили дух. Мистер Чипс носился по клеткам, что вызывало истерику у нервных кошек. Когда наконец проказницу удалось поймать, она упиралась всеми лапами, цеплялась за юношу и рыдала. Макс стал расхаживать с ней, укачивая как ребенка, и в конце концов обезьянка уснула.
Тут юноша понял, что допустил ошибку. Теперь он уже не сможет выйти из помещения, не укачав обезьянку.
Интересно, подумал Макс, кто эта мисс Кобурн, значащаяся на табличке как хозяйка Мистера Чипса? Все хозяева собак и кошек навещали своих питомцев, только Мистер Чипс был исключением — к нему никто не приходил. Юноша представил себе сварливую старую деву, которой преподнесли обезьянку в подарок при расставании и которая не оценила очарования Мистера Чипса. По мере того как дружба с Мистером Чипсом становилась все более тесной, мнение Макса о мисс Кобурн падало все ниже и ниже.