Миры Роберта Хайнлайна. Книга 7
Шрифт:
Макс посмотрел на Элдрет извиняющимся взглядом.
— Думаю, это я избаловал его. То есть ее.
И юноша объяснил, как возникла церемония укачивания обезьянки.
— Но мне действительно нужно возвращаться, — растерялась Элдрет. — Что же мне делать?
— Давайте посмотрим, может быть, он… она пойдет ко мне на руки.
Мистер Чипс радостно перепрыгнула из одних объятий в другие. Элдрет погладила обезьянку и убежала, а Максу пришлось ходить с Мистером Чипсом дольше, чем обычно, пока она не уснула. Макс подумал, не поддаются ли паукообразные обезьяны гипнозу — ритуал укачивания Мистера
Элдрет пришла на другой день в сопровождении дуэньи — миссис Дюмон, не сводившей с Макса недоверчивого взгляда. Юноша был с ней вежлив и, обращаясь к Элдрет, называл ее «мисс Кобурн». День спустя девушка пришла снова, на этот раз одна. Макс посмотрел на нее и с удивлением спросил:
— А где сопровождение?
— Мадам Дюмон поговорила с мужем, — хихикнула Элдрет, — а тот вызвал вашего босса-толстяка. Они посоветовались и пришли к выводу, что вы настоящий маленький джентльмен, совершенно неопасный. Как вам это нравится?
Макс задумался.
— Вообще-то я убийца и расчленяю свои жертвы топором, но сейчас у меня отпуск.
— Приятно слышать. А что это у вас?
Перед юношей стояли трехмерные шахматы. Макс играл в них со своим дядей, поскольку все астрогаторы увлекались этой пространственной игрой. Прибыв на «Асгард», Макс сразу увидел, что в трехмерные шахматы играют кое-кто из вычислителей и программистов. Поняв, что у него найдутся партнеры, юноша из своих чаевых купил в корабельной лавке дешевый комплект. У этих шахмат не было сигнальных лампочек или устройства для дистанционного управления. Они представляли собой всего лишь прозрачные плоскости и фигуры, штампованные, а не резные. Но и так можно было заниматься этой увлекательной игрой.
— Это геометрические шахматы. Видели когда-нибудь?
— Да. Но я не знала, что вы умеете в них играть.
— Почему? Играете в обычные шахматы — на одной плоскости?
— Доводилось.
— В принципе это одно и то же, только в пространственных шахматах больше фигур, и передвигаются они еще в одном измерении. Смотрите, как просто.
Девушка села перед Максом на палубу, скрестив ноги, и он стал объяснять:
— Вот грузовые роботы… пешки. Они могут превратиться в любую фигуру, как только достигнут края. Эти четыре — звездные корабли, лишь им разрешается делать необычные ходы; они похожи на коней в обычных шахматах. Звездным кораблям можно перемещаться из одного измерения в другое, переходя на другой уровень, причем переход должен быть связан вот с этим… и с этим. А вот имперский флагманский корабль; ему необходимо сделать мат, чтобы одержать победу. Далее…
Макс и Элдрет сыграли разок, чтобы потренироваться. Самое активное участие в игре принимала Мистер Чипс, которой нравилось передвигать фигуры, не обращая внимания на то, чей ход.
— У вас получается совсем неплохо, — заметил юноша.
— Спасибо.
— Правда, настоящие игроки пользуются четырехмерными шахматами.
— А вы?
— Знаете, нет. Однако надеюсь когда-нибудь научиться. Нужно только не забывать про еще одно пространственное измерение. Мой дядя играл совсем неплохо. Он даже собирался научить меня, но не успел.
И неожиданно для себя самого Макс рассказал о дяде, однако вовремя сумел удержаться
Элдрет взяла одну из фигур — звездный корабль.
— Скажи, Макс, — девушка внимательно посмотрела на него, — мы ведь скоро совершим первый прыжок через гиперпространство, правда?
— Который теперь час?
— Сейчас посмотрю… Уже шестнадцать часов двадцать одна минута. Как быстро бежит время. Мне пора.
— Если верить расчетам вычислителей, осталось тридцать семь часов и семь минут.
— Гм… по-видимому, ты разбираешься в этом. Ты не мог бы сказать мне, что при этом произойдет? Я слышала, как астрогатор за нашим столом говорил о прыжке, но ничего не поняла. Значит, мы вроде ныряем в космический водоворот, верно?
— Нет, не в космический водоворот. Это глупое выражение — космос не искривляется, если не считать те места, где математическое число «пи» не равняется 3,1415926535897932384624338327 и так далее, как будто внутри атомного ядра. Но мы летим по направлению к месту, где пространство по-настоящему плоское, а не слегка искривленное, как это случается рядом со звездой. Аномалии всегда плоские, иначе они не смогут совместиться, стать конгруэнтными.
На лице девушки появилось озадаченное выражение.
— Какими-какими?
— Послушай, Элдрет, как у тебя с математикой?
— У меня? Не сумела справиться с неправильными дробями. Мисс Мимси очень на меня сердилась.
— Что это за мисс Мимси?
— Это директор школы для молодых дам, так что я, как видишь, сохраняю полную объективность. — Девушка состроила забавную гримасу. — Но ведь и ты говорил мне, что учился всего лишь в сельской средней школе и даже не сумел закончить ее.
— Это верно, но я многому научился у своего дяди. Он был великим математиком. Его именем не названы теоремы, и все-таки он был великим математиком, по-моему. — Макс сделал паузу. — Я не знаю, как это тебе объяснить; необходимо прибегнуть к уравнениям. А, придумал! Ты можешь дать мне этот шарф?
— Да, конечно, — Элдрет сняла с шеи шарф.
Он представлял собой тонкую ткань с напечатанным фотоспособом изображением Солнечной системы — сувенир празднования юбилея Солнечного Союза. В середине шарфа виднелось Солнце с расходящимися лучами, окруженное орбитами планет Солнечной системы, да еще с несколькими пролетающими кометами. Масштаб был очень приблизительным, и шарф был совершенно бесполезен в качестве структурной модели, но ничего лучшего у Макса не было. Юноша расправил шарф и показал пальцем:
— Вот Марс.
— Ты прочитал название, — хихикнула Элдрет. — Пытаешься провести меня, да?
— Помолчи минуту. А вот Юпитер. Чтобы попасть с Марса на Юпитер, нужно пролететь отсюда сюда, правда?
— Разумеется.
— Но если я сложу шарф так, что Марс окажется прямо на Юпитере? Что помешает тебе просто шагнуть с одной планеты на другую?
— Да ничего, по-моему. Но то, что получается с шарфом, не выходит в действительности. Ты согласен?
— Да, особенно вблизи звезд. Но стоит удалиться от звезды на порядочное расстояние, принцип действует великолепно. Видишь ли, в этом и заключается аномалия, — когда пространство сложено и расстояние полностью исчезает.