Миссия: соблазнить ректора

Летова Ефимия

Глупость? Неужели он действительно рассчитывал на обаяние и милую мордашку юной спутницы? На похотливого Остера верлад Грам действительно не похож, так ли действенная обычная старческая сентиментальность?

Или всё ещё проще — и сложнее одновременно, и он рассчитывал на что-то более материальное, например — на мой странный отпирательный дар. Я подумала об этом просто потому, что других вариантов не могло быть — что ещё у меня есть такого, что отличало бы меня от других? Но сработает ли дар с человеком?

Не знаю. Не думала и ни разу не пробовала

Но попробовать я могу. Осторожно, вплетая свой мысленный

посыл-просьбу в каждое произнесённое слово.

— Мне не хотелось бы проблем, — мягко повторила я. — И не хотелось бы смертей. Вы, вероятно, не слышали, но в Академии два года назад погибла якобы от простуды совсем юная девушка, такая же, как ваша внучка. Возможно, ещё одна случайная жертва. Честно говоря, тогда никто и не думал о рициниде, никто не думал об убийстве, но сейчас…

Гранд-верлад молчал.

— И мне действительно странно, почему это растение не уничтожают, — тихо закончила я. — Да, рецепт известен немногим, но кому-то же известен!

— Задайте этот вопрос своему ректору, — зло хмыкнул Грам. — Меня интересует другой вопрос — почему ко мне пришли вы, а не кто-то из официальных органов?

— У меня тоже нет на него ответа, — сказала я. — Лишь предположение. Потому что для кого-то наверху приоритетнее убрать с тёплого местечка выскочку из обычного феррского рода без политических связей и амбиций, без желания служить власти в нужном ключе, убрать и поставить на это самое место нужного человека. Что очень удобно совместить с определённым скандалом. Пока всё только готовится, прикрывать лавочку с торговлей ядом не выгодно, вот и всё.

— Рициния действительно необычное растение, — верлад Грам уставился на свою чашку. — Вы и любознательны, и неглупы, как моя Молли, лада, не думал, что ещё остались… такие вот девочки.

— Вы лучше о рицинии.

— Видите ли, с одной стороны, слухи об её опасности действительно преувеличены. Можно спокойно посадить это симпатичное деревце в своём саду и десятилетиями жить рядом, не испытывая каких-либо неудобств и в каком-то смысле не подвергая свою жизнь опасности. Дерево — оно и есть дерево.

— А мне говорили, что у неё ядовито абсолютно всё…

— Это так, но концентрация яда и характер его воздействия на организм существеннно отличаются в зависимости от ряда факторов. Скажем, корни ядовиты, но кто же будет в здравом уме жевать корни дерева? Если же вы нарежете их ломтиками, под воздействием кислорода яд довольно быстро потеряет свои опасные свойства. То же касается стеблей и листьев.

— Тогда… цветы? — предположила я.

— Ещё варианты? — казалось, старику даже нравился наш разговор. Возможно, от преподавательской деятельности он всё-таки отказывался зря: ему явно не хватало возможности поговорить, подискутировать с кем-то вроде меня, с кем-то молодым и неопытным, слушающим его с открытым ртом.

— Семена или плоды.

— Именно. Семена рицинии называются бобами, появляются они дважды в год в небольшом количестве. При надлежащей обработке из них-то и можно приготовить совершенно потрясающий по своим свойствам уникальный яд.

— Расскажите мне подробно, пожалуйста, — попросила я, вкладывая в эту просьбу весь свой открывающий дар.

— Да зачем вам это нужно?!

— Уж точно не для того, чтобы кого-нибудь отравить, — я вздохнула. — Да и вряд ли у меня получилось бы

что-то изготовить. На самом деле в ЗАЗЯЗ я учусь всего несколько месяцев, и мои знания и умения стремятся к нулю. Но я хочу попытаться вычислить ядовара, а для этого мне нужна информация о необходимых ингредиентах, верлад. Где-то же негодяй их брал эти два года.

— Дело в том, что для того, чтобы изготовить рицинид, не нужно ни особых навыков, ни каких-то сверхредких веществ, — верлад скосил на меня глаза, а я изобразила изумление, не особенно, впрочем, и притворяясь. Не знаю уж, дар или пресловутое обаяние было тому причиной, но старик заговорил, то и дело поглядывая на меня. — Спелые бобы рицинии оранжевого цвета, сперва их необходимо очистить от кожуры — тогда они станут белыми. Далее ошпарьте их кипятком, измельчите и залейте диметилкетоном, чтобы обезжирить, это самое главное. Проделать эту процедуру необходимо несколько раз, после чего прополощите кашицу в чистом спирте, дайте высохнуть самостоятельно — и вы получите белый порошок без вкуса, который легко растворим в воде. И по сути всё.

— Всё? — недоверчиво переспросила я. — Так просто?!

Спирт. Для изготовления яда нужен спирт…

— Всё. Есть нюансы, разумеется. Например, надо постараться не умереть во время приготовления, тщательно защитить кожу, слизистые, и не вдыхать пары. Это самое сложное, думаю, без магических средств защиты не обойтись — но на то вы и алхимаги. Зато в результате — смертельный яд с лёгким запахом яблок, не имеющий противоядия. По сути, он разрушает человека изнутри.

— С запахом яблок? — эхом повторила я. — Мне говорили, что рицинид лишён запаха.

— Крайне мало людей имело дело с ним лично, а этот аромат очень слабый, человек с не очень-то чувствительным носом может не распознать… У меня чувствительный.

— А этот самый… диметилкетон, это редкое вещество?

— Вы были бы изумлены, узнав, как легко и дёшево его получить.

Картинка в моей голове сложилась почти окончательно, и я пробормотала:

— Предполагаю, уксусная кислота и углекислый кальций.

— Именно! — захихикал, как пьяный тролль, отчего-то развеселившийся Грам. — Насчёт нулевых знаний вы прибеднялись, лада. Действительно, берется уксусная кислота и углекислый кальций для гашения уксуса, а ещё карбонат кальция, впрочем, последний необязателен. Из них получают ацетат кальция, который выпаривают и сушат. В результате нагрева происходит разложение ацетата кальция с образованием карбоната кальция и искомого диметилкетона.

Верлад выглядел как человек, слегка злоупотребивший алкоголем на пустой желудок, а вот я неожиданно почувствовала зверскую усталость. Однако пока моё воздействие действовало, нужно было выяснить последний вопрос.

— Откуда этот самый ядовар мог узнать рецепт? Может быть… может быть к вам с тем же вопросом приходил кто-то ещё?

* * *

— Делайте что хотите, можете даже орать, но вы едете внутри! — строго сказала я. — Как-никак вы больной, верлад. Обещаю не брать вас силой и вообще бережно относиться к боевым ранениям… Если вам так уж страшно, можем посадить с собой возницу, правда, не уверена, что это понравится лошадям. А если ваши ревнивые брошеные невесты будут пытаться залезть в окно, будем отпинываться, отбрыкиваться и отплёвываться.