Миссия: соблазнить ректора
Шрифт:
Я немного поморгала, а потом привстала, вглядываясь в его лицо, ожидая насмешливой снисходительной улыбки — или чего-то такого, что обычно появляется на лице у взрослых, объясняющих детям, что в погребе живёт мохнатый злой домовик, кусающий за попу всех, кто спускается туда за вареньем без разрешения мамы с папой.
— Прекратите идиотничать. Сказки приберегите для детишек. Я скорее поверю во взорвавшуюся реторту! Впрочем, на ощупь реторта однозначно не при чём. Вы хотите меня, верлад.
— Почему, когда я говорю правду, мне никогда не верят? — Миар поднялся, вытащил рубашку из брюк, расправил, расстегнул
— Нарываетесь на жалость? Я не пожалею, сами виноваты, терпите теперь.
— Терплю. Не хотелось бы смущать старика, мало ли, примет на свой счёт…
— Снимите всё, и точно будет лучше.
— Сейчас мне кажется, будто я говорю с Кертоном. Он дурно на тебя влияет, — фыркнул Миар. Казалось, он и сам досадовал на себя за свою недавнюю глупую выдумку.
— Кстати, о Кертоне, — деланно бодро сказала я, пытаясь вернуть потерянное самообладание, ноющее от такого вопиющего пренебрежения. — Когда два года назад от простуды погибла девушка-первокурсница, Сэйна… Никто не считал верлада Кертона причастным к этому происшествию? Подозрения, слухи..?
Миар резко вскинул голову.
— Странный вопрос. С чего вдруг?
— Есть мнение, что у них была связь.
— С девчонкой, которой и семнадцати не было? Бред. Кертон строит из себя ловеласа, но мозги у него по большей части всё-таки в голове, а не в другом месте. Что ты хочешь сказать?
— Нет, так нет. Хочу сказать, что девушка погибла от простуды, а в стенах ЗАЗЯЗ кто-то изготавливает рицинид, симптомы отравления которым напоминают простуду…
Миар смотрел на меня так, что я легко представила себе, как он в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние — и сдавливает руки на моей шее.
— По поводу симптомов мне сказал верлад Остер, — я чуть-чуть отступила к стене — и в этот момент двери распахнулись, и на пороге возник так и не представившийся нам дворецкий. За его спиной маячили служанки с тазиком и обеззараживающим флаконом. Я торопливо влезла в туфли.
— Гранд-верлад вас примет, верлады.
Сказать по правде, по внутренним ощущениям у меня не осталось не только «убийственного обаяния», но и вообще ни одной умной мысли в голове. Я пропустила Миара вперёд — и поплелась за ним, совершенно не представляя, что будет дальше.
После такой колоритной встречи я ожидала встретить старика не просто с левой резьбой, а вообще без головы, но к моему удивлению, на первый взгляд «гранд-верлад» Грам производил довольно приятное впечатление. Вполне себе крепкий для прожитых восьми десятков лет высокий статный мужчина, аккуратно одетый, выбритый и подстриженный. Светлая кожа, седые волосы, густые брови и светлые же, но отнюдь не водянистые внимательные глаза. Сжимавшие тонкую фарфоровую ручку с чаем пальцы, покрытые старческими пятнами, не дрожали. Чай был вкусным и крепким, как и его хозяин, а к чаю полагались пушистые горячие пышки, посыпанные невесомой зелёной и сиреневой пудрой. Внезапно мне стало хорошо и уютно в этом безумном доме, будто я после долгой прогулки на морозе вернулась в тепло. Хорошо, несмотря на Эстея, на артефакт, на Миара с его бредовыми сказками и возмутительным целомудрием, на кражи в ЗАЗЯЗ… Я решила наплевать на рицинид и просто поесть и расслабиться, а идеале — стащить пару пышек для Шаэль, если хозяин отвернётся.
Мужская беседа,
— Не ожидал увидеть здесь вас, — сдержанно сказал верлад Грам, грея ладони о чайную кружку. — Надеюсь, речь не пойдёт об очередной попытке пригласить меня на работу.
— А почему бы и нет? — возразил Миар. — Хороший учёный с годами только крепнет, как хорошее вино. И всегда востребован, особенно в сфере обучения юных умов и дарований.
— Вам известна моя позиция по данному вопросу. И она неизменна.
— Наш последний разговор был десять лет назад, всё меняется. Вы могли убедиться, что…
— Я не всеведущ и вообще не собираюсь в чём-либо убеждаться. Имеющихся у меня сведений вполне достаточно. Моя жизнь тиха и скучна, не буду спорить, но я остаюсь со своей прежней точкой зрения.
— Почему бы не рискнуть и не изменить свою жизнь? — Миар хищно улыбнулся и отправил в рот очередную пышку. — Разве вам есть что терять?
— Честь не имеет срока давности, верлад. Как и вино. И пока моя честь со мной, ноги моей не будет в этом вашем заведении.
Ишь ты, какой принципиальный. Однако, странно. Что-то Миар явно от меня скрыл, дело не просто в личной трагедии, чем-то пожилому любителю чистоты не угодил он лично. Интересно, чем? Что же касается меня, то тут ректор явно просчитался: никакого интереса ко мне гранд-верлад не выказывал, даже не попросил представиться, просто сухо кивнул. И за столом ухаживал за мной именно Миар, не хозяин — усадил на стул и убедился, что мне налили чаю и положили горку этих самых восхитительных пышек. Отсутствие внимания устраивало меня целиком и полностью, если бы ещё стулья у этого Грама не были такими неудобными и жёсткими…
Миар между тем любезно подлил мне ещё чаю, а вот чайник, явно только что снятый с огня и принесённый слугами с пылу с жару, поставил довольно неловко, на край блюдечка с засахаренной клюквой. В результате чайник перевернулся, ректор попытался ухватить его за ручку, но не преуспел, крышка слетела, и содержимое выплеснулось на ректорскую грудь. Я вскочила, от ужаса почти не соображая, что делаю, схватила таз с водой для умывания, стоявший на низком столике поблизости, и плеснула холодную воду на всё ту же многострадальную грудь.
— Сильно обожглись?! Больно? Нужен целитель? Верлад, вы…
— Отставить панику. Всё в порядке… — ректор выглядел растерянным, но не особо страдающим. Капли стекали по лицу, рубашка и жилет спереди промокли насквозь. — Лада Эрой, всё хорошо, успокойтесь! В некоторых случаях контрастный душ даже полезен… Верлад Грам, простите за урон ковру, надеюсь, он не является невосполнимым. Вы разрешите мне воспользоваться вашими полотенцами? Не хотелось бы смущать юную ладу своим фривольным видом…
Вид у него был действительно довольно соблазнительный с этой мокрой кожей и облепившей руки и торс рубашкой, хотя в данный момент меня больше тревожило наличие ожога, и только присутствие верлада Грама препятствовало тому, чтобы немедленно расстегнуть на Миаре рубашку и убедиться в том, что всё в порядке, своими глазами.
— Повезло, что чай был не столь уж горячим! — беспечно бросил мне ректор. — лада Эрой, не скучайте, я постараюсь быстро к вам вернуться. Думаю, в ближайшее время мы отправимся обратно несолоно хлебавши, к моему величайшему сожалению.