Мистики, розенкрейцеры, тамплиеры в Советской России
Шрифт:
рыцарства и формам его внешнего проявления… Возникла мысль проделать лабораторно-
экспериментальную работу по театральной реализации известных художественных
образов, связанных с рыцарством, вплоть до воссоздания внешних форм ритуала
посвящения и других торжественных церемоний по историческим материалам,
имеющимся в литературе. Однако, делясь своими мыслями на эти темы с рядом лиц, я
выяснил большую сложность всего этого, что отчасти определялось
учета мистической мотивации ряда явлений, связанных с рыцарством. В частности,
ритуалы посвящения требовали некоего мистического смысла и содержания, без чего они
не могли быть оправданы психологически. Должна была быть создана атмосфера
вчувствования в художественный образ. И вот тогда для достижения этой, совершенно
конкретной цели возникла необходимость известной лабораторной работы над теми или
иными материалами и темами, могущими способствовать подобного рода настроенности.
Другими словами, здесь мне казалось целесообразным применить уже испытанный на
театре в системе Станиславского метод лабораторного вживания в художественный
образ…”<30>
Возвращаясь к этой же теме позднее, он писал: “Наряду с этой основной работой
наметилась также возможность идеологической проработки вообще проблем искусства
под лозунгом “искусства большого стиля” в духе мистерий с привлечением
соответствующей терминологии вроде “Храма Искусств”. Мистериальная основа такого
искусства взята была именно потому, что вообще представляла собой форму
синтетического искусства, из которой в дальнейшем развился театр и другие виды
искусства. Все это в целом, однако, не ставило никаких политических целей и задач, и те
организационные формы, в которые это выливалось, существовали постольку, поскольку
какой-то минимум организованности должен был быть для осуществления этой
работы…”<31>
Перевод мистериального действа в некий “театр для себя” - безусловно, не самая
убедительная форма защиты, которую могли выбрать подследственные. И все же в таком
объяснении, повторенном через десять лет Аренским в письме к жене, были какие-то
непонятные нам сейчас основания, коренившиеся в обстоятельствах тогдашней жизни.
Тем более, что упомянутое “романтическое увлечение”, насколько я могу сейчас судить,
не укладывалось ни в рамки начала 20-х годов, как давал понять Ю.А.Завадский, ни в
краткий период 1924-1925 года, на чем настаивали мой отец и П.А.Аренский, а для
многих из них длилось фактически до 1930 г.
Мне думается, прежде чем выносить хотя бы предварительное суждение по данному
вопросу,
Напомню, что все мои попытки установить сколько-нибудь “правильные” истоки
“Ордена Света” и связанных с ним организаций (т.е. непосредственное исхождение от
розенкрейцерства, масонства или тамплиерства в их организационных европейских
формах) не привели к успеху. “Тамплиерство”, привитое Карелиным в Москве на одну из
ветвей движения анархистов-синдикалистов (коммунистов) не имело, по-видимому,
никаких реальных “предков” и было явным новообразованием, использовавшим в
различной степени элементы и достижения других духовных движений, с которыми мог
быть знаком его основатель.
С одной стороны, это была попытка распространения анархистских идей среди
интеллигенции, в общем-то довольно равнодушной к собственно политическому
анархизму с его примитивным экономическим материализмом, мало чем отличавшимся от
99
такого же материализма коммунистов; с другой стороны - попыткой возрождения самого
анархизма уже как философского направления, зашедшего к тому времени в тупик, путем
внесения в него этического момента, который еще до П.А.Кропоткина начал
разрабатывать в плане “безвластничества” (акратии) Л.Н.Толстой, подойдя к проблеме
государства и личности с позиций христианства.<32>
Если оставить в стороне загадку происхождения орденских легенд, часть текстов
которых сохранила явные следы перевода, в том числе с французского языка, а часть -
столь же безусловные следы переработки уже на российской почве, впервые этот
своеобразный сплав христианского гностицизма, розенкрейцерства, средневекового
рыцарства, оккультизма и анархизма получил своих слушателей и последователей в 1920
г., тогда как собственно “Орден Света” с его кружками - не ранее конца 1923 - начала 1924
года. На последний отрезок времени приходится работа ведущих “рыцарей” в
Белорусской драматической студии в Москве, во МХАТе 2-м, в Студии (затем - театре)
им. Е.Б.Вахтангова, в Студии Ю.А.Завадского и других местах, в том числе - и в Музее
П.А.Кропоткина.
Ситуация в стране как нельзя лучше способствовала успеху этой затеи. Православная
Церковь к этому времени подверглась не просто сокрушительному погрому со стороны
государства: задолго до революции она растеряла подавляющую часть своей паствы из-за
собственного обскурантизма, сотрудничества с государством в области запретительной и