Митроны
Шрифт:
Во втором поколении элиты, вышедшем на первый план после 1937 г., наблюдалась более чёткая специализация с разделением на министров, партийных секретарей и генералитет, но в конечном итоге она стала столь же сплочённой, как и старые большевики. Постепенно во втором поколении развивалось групповое самосознание, а его представители стали увереннее в себе под влиянием успехов индустриализации и победы в войне. Этому поколению предстояло продержаться у власти намного дольше, чем первому, его представители вместе старели и не переживали массовых увольнений по меньшей мере в течение 50 лет. Хрущёвская и Брежневская элиты происходили из одной и той же среды. В годы после Большого террора и вплоть до 1980-х гг. происходили изменения в высшем руководстве партии и в проводимой им политике, но элита в целом сохранялась в неприкосновенности. Во времена Хрущёва наблюдались относительно высокие темпы обновления состава элиты (на 50% в 1961 г.) с одновременным устойчивым ростом численности Центрального Комитета (с 236 человек в 1952 г. до 330 в 1961 г.), но первые секретари [республиканских и региональных] партийных комитетов подбирались из людей примерно той же возрастной группы. Хотя Хрущёв и пытался заставить систему работать эффективнее, но человеческий материал, с которым он был вынужден иметь дело, представлял собой людей из второго поколения элиты, которые пока ещё
Второе поколение элиты являло собой лучшие и худшие стороны политики стабильности кадров, которую Брежнев сделал своим главным лозунгом. Именно при нём обновление состава Центрального Комитета упало до самого низкого уровня — до 20% в 1976 г. [751] Безусловно, низкие темпы обновления состава ЦК на съездах партии были не причиной, но симптомом застоя. Люди по многу лет занимали высокие должности в партии или правительстве, которые автоматически обеспечивали им членство в ЦК. Среди тех, о ком рассказывалось выше, Нуриев и Новиков являлись заместителями Председателя Совета Министров СССР 12 и 15 лет соответственно, Первышин провёл 17 лет на одной и той же должности министра, Байбаков возглавлял Госплан 20 лет, а Патоличев пробыл на одной министерской должности 27 лет. Журин был секретарём нескольких обкомов партии 15 лет, Добрик — 18, а Всеволжский занимал место первого секретаря одного и того же обкома целых 19 лет. В Вооружённых силах положение было почти таким же, например, генерал Горчаков 14 лет занимал одну и ту же должность в командовании Ракетных войск стратегического назначения.
751
Строго говоря, обновление состава ЦК происходило ещё более низкими темпами на некоторых съездах, проходивших в 1920-е гг. (например, обновление в 1924 г составило 11%), но тогда съезды и конференции проходили почти ежегодно. При Брежневе периодичность проведения съездов составляла пять лет, а среднегодовые темпы обновления в 1976 г. — всего 4% против 10% в 1924 г.
Не приходится удивляться тому, что Брежнев мало задумывался об обновлении элиты, которое в середине 1960-х гг. не являлось, прежде всего, функционально необходимым. Опыт свержения Хрущёва доказал, насколько ценным является культивирование элиты посредством расширения её рядов и сохранения постоянства кадрового состава. Именно тогда впервые оказалось возможным, чтобы лидер партии и большая часть членов Центрального Комитета принадлежали к одному и тому же второму поколению элиты [752] .
752
Действительно, Брежнев был единственным высшим советским руководителем, являвшимся выходцем из того же поколения, что и большинство членов Центрального Комитета. Если по нашей классификации, в которой для разбивки по поколениям принят шаг в 20 лет, к первому поколению относились люди, родившиеся между 1881 и 1900 гг., то и Ленин, и Сталин родились до этого времени, в 1870 и 1879 (1878) г. соответственно. Сталин, безусловно, был на целое поколение старше элиты, сформировавшейся после 1937 г., а Хрущёв, родившийся в 1894 г., принадлежал к предыдущему по отношению ко второму поколению.
При Брежневе на ответственные посты выдвинулись некоторые представители третьего поколения элиты. Например, Михаил Горбачёв и Борис Ельцин (оба 1931 года рождения) стали первыми секретарями региональных партийных комитетов в 1970 и 1976 г. соответственно, а членами ЦК — в 1971 и 1981 г. Некоторые из тех, о ком шла речь в предыдущих главах, выдвинулись примерно в те же годы: Добрик (1927 года рождения) и Первышин (1932 года рождения) вошли в состав ЦК в 1966 и 1976 г. соответственно. Но высшие руководящие должности, причём не только в Политбюро, по-прежнему занимали представители предыдущих поколений. Этот кадровый застой внёс критически важный вклад в экономическую и технологическую стагнацию СССР.
На долю Горбачёва (и в какой-то мере его предшественника Андропова в 1982 г.) выпала необходимость борьбы с геронтократией и попытка совершить третью кадровую революцию в России. Уже в 1986 г. обновление состава ЦК оказалось достаточно высоким, на уровне 45%, но не столь решительным, как в 1952 и 1961 г. или (в среднегодовом исчислении) — в 1934 г. Самое значительное (88%) за всю историю партии обновление состава её Центрального Комитета произошло на съезде в 1990 г. Оно совпало по времени с первым сокращением численности ЦК с 477 до 412 человек, правда, все они теперь были полномочными членами ЦК. Некоторые члены ЦК, включая Косыгина, Суслова и Брежнева, к тому времени уже скончались, а многие, в том числе Патоличев, Байбаков, Новиков, Всеволжский, Нуриев и Горчаков, примерно в то же время ушли на пенсию с постов, дававших право на членство. В результате Горчаков, Новиков, Патоличев, Нуриев и Всеволжский не были переизбраны в состав ЦК в 1986 г., а Байбаков и Добрик, кроме того, подпали под массовый вывод из ЦК так называемых мёртвых душ, состоявшийся в апреле 1989 г. Но все эти меры, предпринятые в 1980-е гг., оказались запоздалыми. Если Сталин мог призвать новое, совсем иное поколение элиты, то у Горбачёва такой возможности не было. Действительно, представители четвёртого поколения элиты почти не фигурируют в настоящей книге. Виктор
Процедура «выборов» состава Центрального Комитета уже рассматривалась в предыдущих главах книги. Практически во всех случаях, кроме съезда 1990 г., она основывалась на представлении руководством партии делегатам съезда заранее составленного, единственного списка кандидатов. Составление окончательного варианта этого списка порой, очевидно, включало консультации с региональными лидерами. Но на протяжении почти всего времени существования Советской власти большая часть избирательного списка формировалась исходя из утверждённого руководством перечня должностей, которые должны быть представлены в ЦК. Фактически, выборы ЦК имели немало общего с номенклатурной системой. Со временем перечень этих должностей корректировался. В революционные и 1920-е гг. небольшая по численности элита ЦК состояла преимущественно из представителей ключевых центральных ведомств, а региональное представительство ограничивалось Москвой и Ленинградом. Это вполне соответствовало изоляции правящего режима во времена проведения новой экономической политики, когда его внимание было в основном сосредоточено на небольшом числе городов с их пролетарским населением, окружённых безбрежным морем крестьянских хозяйств, остававшихся вне поля его зрения. В те времена более значительным, чем в последующие годы, весом обладали руководители профсоюзов. Напротив, руководство Красной армии не входило тогда в элиту. Вооружённые силы, небольшие по численности и своему политическому значению, в значительной своей части находились под командованием бывших офицеров царской армии.
По иронии судьбы именно в 1930-е гг., примерно одновременно с развязыванием Большого террора, приведшего к тяжёлым потерям личного состава элиты, когда её члены были наименее защищены, окончательно утвердилась должностная система его формирования. Это стало следствием обретения зрелости советской административной системой (особенно этому способствовали создание отраслевых министерств, а также введение административно-территориального деления союзных республик на области и районы). Командование Красной армией к середине 1930-х гг. также перешло в руки новых людей, составивших заметную часть Центрального Комитета. С точки зрения системы формирования состава ЦК не имело особого значения то, что первая группа людей, занимавших должности уровня ЦК, была безжалостно истреблена в ходе Большого террора. Система должностных вакансий в ЦК сохранилась и в основном оставалась в неприкосновенности ещё почти 50 лет. При Хрущёве и Брежневе, а также вплоть до 1986 г. расширение состава ЦК происходило сбалансированно, с сохранением пропорций в представительстве различных секторов и уровней власти. Основное отличие заключалось в том, что право на гарантированное членство в ЦК стали приобретать руководители менее важных министерств и регионов, включая многие области неславянских республик. Появление в ЦК растущего числа представителей дипломатического корпуса отражало утверждение СССР в роли сверхдержавы. Включение в состав ЦК декоративных представителей партийных масс, начавшееся с 1956 г., служило средством, с помощью которого режим обозначал свои социальные приоритеты, но их число никогда не превышало 10% от общей численности ЦК.
Состав Центрального Комитета, избранного в 1990 г., отражал первые, по крайней мере с начала 1920-х гг., структурные изменения в системе формирования выборных органов партии. Действительно, эти перемены были симптоматичными в плане происходивших в то время изменений в отношениях между партией и государством. Точно так же, как социально-экономическая революция конца 1920-х – начала 1930-х гг. потребовала создания соответствующей системы всеобъемлющего партийного контроля над государством и обществом, перестройка представляла собой восстановление государственного управления советской политикой, вместе с которым происходила деэлитизация Центрального Комитета КПСС. Составной частью горбачёвского проекта перестройки управления государством стало ограничение полномочий партии более узкой сферой деятельности и освобождение значительных областей экономической и общественной жизни от её политического руководства. Как только партия перестала быть доминирующей силой в политической системе, а сама политическая система перестала доминировать в значительно дифференцированном обществе, партийная элита внутри Центрального Комитета уже не могла использовать своё положение в качестве средства контроля над всей советской системой.
Центральный Комитет был одним из очень немногих институтов, не менявших своего наименования или официальных функций на протяжении всей коммунистической эры. Номинально он управлял всеми делами партии в промежутках между съездами, но реальность весьма сильно отличалась от того, что было записано в Уставе партии. ЦК никогда не играл роли партийного парламента, хотя порой и стремился к её исполнению. В течение всего времени существования Советской власти в нём доминировало высшее руководство, которое в ранние годы было принято обозначать термином «узкий состав ЦК», а начиная с 1919 и до 1991 г. его роль исполняли Политбюро и Секретариат ЦК. Коллективное руководство, о котором твердила партийная пропаганда, всегда было фикцией, а административные функции, которые от имени ЦК исполнял его аппарат, имели мало общего с деятельностью Центрального Комитета как коллектива представителей элиты.
В советские времена Центральный Комитет собирался довольно редко, хотя в периодичности его заседаний наблюдались существенные вариации (рис. 8.1). Относительно редко заседания Центрального Комитета происходили во время гражданской войны, но с 1917 по 1927 г. практически ежегодно проводились съезды партии или общепартийные конференции, представлявшие собой альтернативную схему диалога внутри политической элиты. Вместе с тем в середине 1920-х гг. Центральный Комитет заседал намного чаще, чем когда-либо ещё в своей истории, и именно в эти годы наибольшее число постановлений ЦК принималось на его пленарных заседаниях, а не издавалось аппаратом от его имени (рис. 8.2). Заседания Центрального Комитета в 1930-х – 1940-х гг. по мере упрочения Сталиным своей власти собирались все реже. Единственное исключение составил 1937 г., когда состоялись три пленума ЦК, понадобившиеся Сталину для разгрома своих предполагаемых противников. Далее, в течение 1940-х и в начале 1950-х гг. заседания ЦК проводились крайне редко. Число постановлений, принятых от имени Центрального Комитета, было особенно велико в годы войны, поскольку тогда партии требовался его авторитет для подкрепления военных усилий. Но на протяжении всех сталинских лет эти решения готовил аппарат ЦК, и они принимались без проведения его пленарных заседаний. Ещё более грубым нарушением Устава партии являлось отсутствие съездов партии за всё время с 1939 по 1952 г.