Митроны
Шрифт:
Эмоции, испытываемые партийными массами и народом в отношении привилегий, достигли такого уровня, что вновь собранный съезд народных депутатов был вынужден создать специальную комиссию по расследованию, а позднее такую же комиссию в 1990 г. избрал XXVIII съезд партии. Во время XIX партийной конференции говорилось о том, что не следует скупиться на поощрение исключительной эффективности труда, но должна быть единственная форма вознаграждения — заработная плата [700] . Членов партии особенно возмущала закрытость номенклатуры и порождаемые ею «нездоровые представления о собственных исключительности и превосходстве» [701] . «Почему, — интересовались многие, — не открыть должности для беспартийных, с тем чтобы избежать ассоциаций между членством в партии, карьерным ростом и привилегиями?» [702] «Почему, — писал ветеран труда из Краснодара, — у людей с политическими связями должны быть более комфортабельные квартиры, особые больницы и даже собственные кладбища?» [703] «Почему, — вопрошал один из выступавших на XIX партконференции, — у нас существует «каста неприкасаемых», очевидно избавленных от всякой ответственности за свои проступки в брежневские годы?» [704] «И почему, — спрашивала член партии, мать троих детей, — партийные функционеры не могут пользоваться теми же магазинами, стоять в тех же очередях и лечиться, когда заболевают, в тех же медицинских учреждениях, что и я? Почему за сорок лет я в глаза не видела ни одного курорта, кроме черноморского? Почему всем эти должны наслаждаться только партийный чиновники и их семьи?» [705]
700
XIX Внеочередная конференция… Т. 1. С. 337 (выступление Г.И. Загайнова).
701
Коммунист. 1988. № 5.
702
Московские новости. 1988. № 27. С. 10, а также см.: Коммунист. 1988. № 3. С. 41.
703
Московские новости. 1988. № 17. С. 9.
704
XIX Внеочередная конференция… Т. 1. С. 277 (выступление В.А. Стародубцева).
705
Правда. 1990. 21 марта. С. 3.
На Анатолия Бузгалина, впервые избранного в Центральный Комитет в 1990 г., особое впечатление произвёл зал заседаний ЦК. Как он писал после первого заседания, на котором присутствовал, «…пол выложен мрамором и наборным паркетом. Люстры нельзя назвать иначе, как хрустальными водопадами. Стены — сплошной мрамор. Особенно впечатляет подиум с монументальной конструкцией из карельской берёзы, где в одиночестве парит над залом Горбачёв. В нишах виднеются декоративные изображения рабочих и крестьян с выражением удивления и озабоченности на лицах». Бузгалину доводилось бывать в Зимнем дворце, в княжеских особняках в Архангельском и Кускове, но «…зал заседаний Центрального Комитета — не музей, и не палаты царского или помещичьего дворца. В этой стране так много людей всё ещё ютятся в тесных квартирах или коммуналках, театры и другие культурные учреждения испытывают хронический недостаток площадей для публики. Вероятно, этот зал был возведён во времена Брежнева или даже ещё раньше. Но почему бы не сделать его открытым для всех, превратив, скажем, в концертный зал?» [706]
706
Бузгалин А.В. Белая ворона. Последний год жизни ЦК КПСС. Взгляд изнутри. — М., 1993. С. 77–79.
Как следует из других источников, партийная элита пользовалась порой ещё более широким спектром специальных услуг. Например, в Украинской партийной организации действовал тайный публичный дом, обслуживавший членов ЦК компартии республики [707] . А Виктор Гришин в свою бытность председателем ВЦСПС в 1960-х гг. устроил «специально оборудованный массажный кабинет с прямым проходом в него из собственного кабинета» [708] . Если верить архивным документам и устным свидетельствам очевидцев, то привилегии подобного рода встречались достаточно редко, но в разное время случались скандальные истории, в которых были замешаны партийные функционеры. Например, особенно возмутительный случай произошёл в конце 1920-х гг. в Смоленске, где местный ресторан стал ареной пьяной оргии с активным участием восьми высших руководителей губернии, продолжавшейся два дня. По словам местного прокурора, на открытие банкета была нанята проститутка для обслуживания гостей. Заместитель председателя губернского Совета, большевик с 1905 г., «настаивал на своём праве первым насладиться её прелестями, поскольку у него был самый большой партийный стаж». Список участников той вечеринки, ставшей известной как Смоленский скандал, возглавлял тогдашний первый секретарь губкома, не входивший в то время в состав Центрального Комитета, о котором ходили слухи, что у него имелось по жене в каждом городе губернии [709] .
707
Plyushch L. History’s Carnival: A Dissident’s Autobiograghy. — London, 1979. P. 64.
708
Medvedev Zh. Andropov: His Life and Death — Oxford, 1984. P. 56.
709
Fainsod M. Smolensk under Soviet Rule. — London, 1959. P. 48–49, 106–107. Дополнительные подробности этого скандала приведены в докладе прокурора, сохранившемся в Смоленском архиве (ВКП 250. С. 6–7).
Похожий скандал разразился в 1970-х гг. в связи с незаконным расходованием нескольких сот тысяч рублей руководителями тракторного завода, строившегося в столице Чувашии Чебоксарах. Под предлогом строительства душевой для студенческого строительного отряда, приезжавшего летом трудиться на стройке, директор завода, главный инженер и помощник директора по кадрам выстроили для себя на берегу Волги тщательно отделанный домик для отдыха, штат которого был укомплектован хорошенькими и доступными девушками, а также охранниками и прислугой, причём все они получали заработную плату на заводе, где числились сотрудниками. По официальным документам значилось, что было построено не более нескольких душевых кабинок для студентов, но на самом деле это была роскошная сауна для личного пользования руководителей завода, отделанная мрамором и лучшими сортами ценного дерева, где они устраивали оргии за государственный счёт. Здание охраняли хорошо оплачиваемые профессиональные боксёры и борцы, которых дополняли три громадных волкодава. Московского журналиста, пытавшегося расследовать это дело, сшиб и прижал к земле один из волкодавов, и он пролежал около часа на мёрзлой земле, пока его не освободили и не отправили с обморожениями прямо в больницу. Пока он лечился, здание «случайно» сгорело, мраморная отделка куда-то исчезла, а остатки сооружения были сброшены в реку. Позднее выяснилось, что сауна использовалась не только для нужд местных руководителей, но также для приёма и, по возможности, компрометации многих важных фигур из числа руководителей города и республики. Деньги на строительство и содержание сауны, что стало предметом отдельного скандала, поступали в счёт проведения местной железнодорожной ветки, которая так никогда и не была построена, но все необходимые документы, оформившие приёмку её в эксплуатацию, были составлены и подписаны [710] .
710
Об этом скандале см.: Литературная газета. 1976. 12 мая. С. 11. Подробности сообщаются в: Ваксберг А. Советская мафия. С. 80–85.
Правление Горбачёва не знало подобных эксцессов. Напротив, были предприняты значительные усилия по восстановлению моральных качеств, обладать которыми должны были, согласно официальной доктрине, члены партии. Вместе с тем сам генеральный секретарь требовал, чтобы его кабинет в Кремле отделывался заново «почти каждый год», и он же организовал строительство нескольких новых резиденций, включая Форос, где его удерживали в заточении во время попытки переворота в августе 1991 г. По словам бывшего руководителя Госкомитета по печати Михаила Ненашева, даже царь не жил так роскошно, а Председатель Конституционного суда Валерий Зорькин называл резиденцию в Форосе «…не дачей или даже не замком, а циклопическим сооружением невероятных размеров» [711] . Как вспоминал редактор «Правды», о такой резиденции «ни один император не мог даже мечтать», исключительная роскошь сочеталась в ней с «самыми современными технологиями, включая спутниковую связь». Поблизости от неё был построен специальный аэродром. Обитатели резиденции не испытывали никаких проблем, если желали спуститься к морю, берег которого был в 40–50 метрах. В их распоряжении были эскалатор (по некоторым воспоминаниям даже два) и лифт [712] . Немного позднее группе журналистов представилась возможность посетить резиденцию в Форосе. Они увидели там впечатляющее трёхэтажное здание в окружении комплекса административных построек, гостевого дома, гаража, кухни, котельной, оранжереи, летнего кинотеатра, плавательного бассейна, грота, двух купален, водопада, фонтанов, вертолётной площадки, причала для катеров, солярия и эскалатора, не считая ботанического сада, в котором росли тысячи видов растений и фруктов [713] . Квартира Горбачёва в Москве была не менее роскошной. Как вспоминал личный охранник Ельцина, «…спальни французских королей меркнут в сравнении с роскошью и богатством будуара Раисы Максимовны» [714] .
711
Ненашев М.И. Заложник времени. — М., 1993. С. 345. Высказывание Зорькина цит. по: Литературная газета. 1993. № 5. С. 10. По словам одного западного журналиста, «…главное здание резиденции представляет собой пример роскоши того рода, который мы видим во дворцах шейхов, приезжающих в Беверли Хиллз» (Remnick D. Lenin’s Tomb. — Harmondsworth, 1994. P. 453. Затраты на строительство резиденции (около 20 млн долл.) были включены в бюджет Министерства обороны (Павлов В. Упущен ли шанс? Финансовый ключ к рынку. — М., 1995. С. 31–32. О регулярных перестройках Горбачёвского кабинета в Кремле сообщает М.С. Докучаев в своей книге. См.: Докучаев М.С. Москва, Кремль. Охрана. — М., 1995. С. 225. Он также описывает строительство президентской резиденции вблизи Пицунды.
712
Афанасьев В.С. Четвёртая власть и четыре генсека. С. 105; Аргументы и факты. 1994. № 38. С. 16 (начальник Горбачёвской охраны, генерал КГБ, также вспоминал о наличии в резиденции двух эскалаторов. См.: Медведев В. Человек за спиной. — М., 1994. С. 256). Горбачёв давал интервью в Форосе журналу Hello (1991. 28 сент. Вып. 171).
713
Известия. 1994. 8 апр. С. 7. Всего на Кавказе насчитывалось 13 подобных правительственных резиденций и ещё 11 в Крыму (Аргументы и факты. 1994. № 38. С. 16).
714
Коржаков А. Борис Ельцин: от расцвета до заката. — М., 1997. С. 135. Как писал Ельцин в своих мемуарах, опубликованных ещё во время правления Горбачёва, «…Горбачёв любил жить роскошно и с комфортом. В этом отношении ему немало помогала его супруга» (Ельцин Б.Н. Исповедь на заданную тему. — Л., 1990. С. 111).
Современники отчётливо понимали, что во времена Брежнева произошли очень существенные изменения в общественном положении и ещё большие — в моральных качествах членов правящей элиты. Их как обладателей огромной власти «…больше не устраивала, как при Сталине, власть как таковая, и они все шире стали стремиться «обменивать» её на более материальные выгоды» [715] .
715
Гудков Л. и др. Феномен бюрократии в историко-социологической перспективе // Мировая экономика и международные отношения. 1989. № 6. С. 88.
То же самое касалось и семейных отношений. Например, маршал Василевский, возглавлявший Генеральный штаб после войны, жил в одном доме на одной лестничной площадке с семьёй Тевосяна. Василевские, очень скромные в быту люди, «имели мало общих интересов с остальными членами номенклатуры и предпочитали дружить с обычными людьми. Сестра Тевосяна Роза училась в Архитектурном институте с сыном Василевского и вышла за него замуж, но родители молодых людей в этом не участвовали. Напротив, никто из обоих семейств не старался ограничить общение детей «неким своим кругом» или подобрать им «хорошую партию». Роза и Игорь Василевские не получали никакой карьерной поддержки от родителей. Сам Владимир Тевосян продолжал работать всё в том же министерстве и жил в правительственном доме в центре Москвы, но в самой маленькой из имевшихся в этом здании квартир. До войны это был доходный дом, принадлежавший графам Шереметьевым, и в нём жили Хрущёв, Маленков, Булганин, Берия, Косыгин и многие другие. Но самые большие квартиры в доме были поделены на несколько малых. Другое подобное здание для высокопоставленных членов Центрального Комитета находилось на улице Алексея Толстого, там проживали Михаил Соломенцев, Дмитрий Устинов, Александр Шелепин и другие крупные функционеры [716] .
716
Интервью с В.И. Тевосяном. 1991 (май). SEP. Отец Тевосяна Иван был членом ЦК с 1939 г. до самой смерти в 1958 г.
Для детей, родители которых жили в этих домах, поблизости имелись специальные учебные заведения вроде школы № 12 около знаменитого Дома на набережной на улице Серафимовича, где с начала 1930 г. жили семьи высшего руководства страны [717] . Контингент этих школ составляли дети высокопоставленных работников правительства или членов Союза писателей, также живших неподалёку. В Москве имелись и другие школы подобного рода, например, школы № 19 и 110 в центре или школа рядом с новым зданием Московского художественного театра, в которую ходили дети секретаря Московского горкома партии Виктора Гришина и внук Хрущёва. У некоторых из детей руководящих работников, как, например, у сына Маленкова, ставшего антикоммунистом и верующим человеком, не было ничего общего с другими выходцами из семей номенклатуры. Иные же, подобно сыну бывшего заместителя министра, отвечавшего за танковую промышленность, женились на дочерях политических руководителей Вооружённых сил и наслаждались коллекционированием японских чайных сервизов, которых у них было множество. Их квартиры, как рассказывал Тевосян, «ломились от предметов старины». Ещё одним примером «коррумпированного элемента» слыл живший рядом с Тевосяном бывший посол и член Центрального Комитета, которому на дом доставляли дорогие подарки от его заграничных и местных коллег. Во времена правления Брежнева такие подношения, по словам Тевосяна, стали настолько общепринятой практикой, что жёны руководителей заранее, ещё до отъезда мужей из Москвы, составляли списки того, что им следовало привезти из очередной командировки в провинцию [718] .
717
Курлар Ф.И. Москва. Путеводитель. — М., 1989. С. 100. Именно это здание фигурировало в известном романе Юрия Трифонова «Дом на набережной». Об истории этого дома писала пресса. См.: Московские новости. 1995. № 4. С. 13: Аргументы и факты (Москва). 1997. № 6. С. 15.
718
Интервью с В.И. Тевосяном… SEP.
Вместе с тем члены Центрального Комитета и правящей элиты оставались довольно разобщённой группой. Например, сын Микояна Степан учился в одной школе с сыном Жданова Юрием, но их семьи никогда не ходили друг к другу в гости. Микояны иногда играли в теннис с семьёй Андрея Андреева, они заезжали на дачу к Кагановичам, но лишь на несколько минут, причём детям приказывали оставаться в машине [719] . Сам Брежнев вёл довольно уединённый образ жизни и редко приглашал гостей к себе на дачу. Когда ему требовалось проконсультироваться, то это происходило обычно за обедом, где присутствовали Андропов, Громыко, Устинов и его верный «Санчо-Панса» Черненко, причём члены семьи на таких обедах не присутствовали. На них никогда не бывали ни Косыгин, ни значительно более молодой Михаил Горбачёв [720] . Представители руководства совсем перестали ходить друг к другу в гости к концу правления Брежнева, когда вопрос о том, «кто с кем пьёт» приобрёл «политическое значение» [721] . Более того, выработалось твёрдое общее правило избегать подобных визитов, чтобы не порождать домыслов о тайных заговорах, хотя их дачи находились по соседству, а квартиры располагались в одном доме [722] . Например, Горбачёв, став в 1979 г. членом Политбюро, пригласил Андропова с женой к себе на обед, желая укрепить дружеские отношения, сложившиеся между ними в Ставрополе, но Андропов твёрдо отклонил приглашение, подчеркнув, что «завтра же пойдут сплетни и вопросы, кто, где, зачем встречался, что они обсуждали…» [723]
719
Аргументы и факты. 1995. № 33. С. 15.
720
Чурбанов Ю. Я расскажу всё как было… С. 75–78, 84. Кличку «Санчо-Панса» дал Черненко Н.И. Рыжков в своей книге «Десять лет великих потрясений» (М., 1995. С. 56). Виктор Гришин называл в числе ближайших друзей Брежнева членов Политбюро Щербицкого, Андропова, Громыко, Устинова и Кунаева (Гришин В.В. От Хрущёва до Горбачёва. Политические портреты пяти генсеков; Косыгин А.Н. Мемуары. — М., 1996. С. 41). Начальник охраны генсека Владимир Медведев среди посетителей дачи Брежнева в «Завидово» называет Устинова, Громыко, Андропова, Черненко, Тихонова, Кулакова и Кириленко, но полагает, что это был круг не друзей, а скорее товарищей по работе (Медведев В. Человек за спиной. С. 129).
721
Аргументы и факты. 1995. № 14. С. 7.
722
Рыжков Н.И. Десять лет великих потрясений. С. 39.
723
Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Т. 1. С. 189. С того момента, вспоминал Горбачёв, они встречались только со старыми друзьями, но не с коллегами по Политбюро и Секретариату ЦК. По другим источникам, сам Андропов был человеком малообщительным (Гришин В.В. От Хрущёва до Горбачёва. С. 62). По-видимому, следствием политики, разрушавшей социальные связи внутри руководства, стала тенденция к образованию группировок, объединённых общностью мест предыдущей работы или учёбы (Hough J. Democratization and Revolution in the USSR, 1986–1991. — Washington, 1997. P. 87).
Горбачев учился с Председателем Верховного Совета Анатолием Лукьяновым в МГУ и заседал вместе с ним в университетском комитете комсомола, но они никогда не дружили семьями [724] . Фактически, у Горбачёва было мало друзей, по крайней мере в бытность генеральным секретарём, и, по словам начальника его охраны, он «избегал всяких компаний с кем-либо». Например, члены Политбюро и Секретариата имели обыкновение собираться на празднование Нового года, но эти встречи носили «…строгий, формальный характер, скорее напоминая заседания Политбюро, но только с жёнами и бокалами шампанского», и многие предпочитали от них уклониться [725] . Сам Горбачёв не более двух раз побывал в гостях у премьер-министра Рыжкова [726] . По другим отзывам, у президента «не было друзей, и ему было не знакомо чувство товарищества» [727] . Горбачёвы никого не допускали в свой семейный круг и не имели друзей среди руководителей партии и государства, не говоря уже о рядовых людях [728] . Жена Горбачёва производила на людей особенно неприятное впечатление своими многочисленными нарядами и манерой говорить «…поучающее-покровительственно, медленно, со значением выговаривая каждое слово и делая длительные паузы между фразами», как будто разговаривает через переводчика [729] .
724
Литературная газета. 1991. 11 окт. С. 2.
725
Болдин В.И. Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачёва. — М., 1995. С. 365. Анатолий Добрынин, многолетний посол в Вашингтоне, а затем — член Секретариата Центрального Комитета, обнаружил, что «…среди советских лидеров не было никаких дружеских отношений, точно так же, как отсутствовали тесные контакты между их семьями» (Dobrynin A. In Confidence: Moskow’s Ambassador to America’s Six Cold War Presidents. — N. Y., 1995. P. 618). Этот пассаж не вошёл в русское издание его книги, вышедшее в 1997 г.
726
Рыжков Н.И. Десять лет великих потрясений. С. 40.
727
Королёв Ю. Кремлёвский советник. С. 291.
728
Докучаев М.С. Москва, Кремль. Охрана. С. 226. См. также: Steele J. Eternal Russia: Yeltsin, Gorbachev and the Mirage of Democracy. — Cambridge, 1994. Автор отмечает неспособность Горбачёва заводить близких друзей (С. 33).
729
Медведев В. Человек за спиной. С. 218–219.