Митроны
Шрифт:
Предпринималось немало попыток дать определение формации того типа, которая была построена на основе сочетания общественной собственности с административным и зачастую неравным распределением доходов и других жизненных благ. Председатель Центральной Контрольной Комиссии партии Аарон Сольц ещё в 1921 г. полагал, что он сумел выявить коррупционные последствия прихода к власти для ведущих коммунистов. В своей статье в «Правде» он сетовал на то, что возникла «коммунистическая иерархическая каста чиновников с их собственными групповыми интересами. Образовалась «коммунистическая знать» с привилегированным питанием и жилищами, которая командует целыми железными дорогами с тем, чтобы её ведущие представители могли без задержек разъезжать по стране» [672] . Дипломат Христиан Раковский в поздравительном письме к одному из товарищей по оппозиции в 1928 г. дал более развёрнутый анализ сложившейся системы. Он доказывал, что «Советская система переродилась в бюрократическое государство с коммунистически-пролетарскими пережитками». «Когда класс берёт власть в свои руки, отдельные его представители становятся деятелями нового правительства. Начинает происходить его дифференциация, вначале функциональная, а затем и социальная. Очевидны различия между рабочим-шахтёром и партийным чиновником с его персональным автомобилем, более комфортабельным жильём, регулярным отдыхом и хорошей зарплатой. Возникшая таким путём новая бюрократия, состоящая из партийных и государственных чиновников, становится феноменом нового порядка, новой социальной категорией, изучению которой можно посвятить целые научные трактаты. Любые попытки реформирования опирающейся на них партии являются утопией» [673] . Жилига и другие оппозиционеры полагали, что экономические основы революции смогут сохраниться, но они были также убеждены в превращении бюрократии в класс, «враждебный пролетариату» [674] .
672
Правда. 1921. 12 февр. С. 1.
673
Бюллетень оппозиции. 1929. № 6 (октябрь). С. 14–20. «На наших глазах, — писал Раковский, — уже
674
Giliga A. The Russian Enigma. P. 164–165.
Троцкий, находясь в ссылке, пошёл в своём анализе ещё дальше, доказывая в своей работе «Преданная революция», что элита или, как он предпочитал её называть, бюрократия сочтёт своё привилегированное положение недостаточным, если оно зависит от занимаемых должностей, а это явление временное и неопределённое. Более того, с точки зрения элиты, она должна защищать своё положение от превратностей политического процесса и сделать его передаваемым по наследству следующим поколениям подобно тому, как правящие группы в иных обществах поступают со своими собственными богатствами. «Привилегии, — подчёркивал Троцкий в 1936 г., — имеют только половину своей цены, если нельзя оставить их в наследство», и по этой причине бюрократия будет «неизбежно искать способы укрепления своего положения в отношении прав собственности». Право передавать по наследству материальные блага и победа элиты в этой решающей сфере будет означать её «превращение в новый имущий класс» [675] . Милован Джилас написал двадцатью годами позже, что этот «новый класс» уже появился на свет, основываясь на той форме «коллективной собственности», которая допускала его «монополию на распределение материальных благ» [676] .
675
Троцкий Л. Преданная революция. — М., 1991. С. 110.
676
Jillas М. The New Class: An Analysis of the Communist System. — London, 1957. P. 45.
На самом деле в СССР действовал ряд неписаных правил, препятствовавших быстрому формированию той коррумпированной и самовоспроизводящейся касты, существование которой, как им казалось, выявили оппозиционеры [677] . Одно из самых существенных заключалось в том, что дети высокопоставленных руководителей обычно не имели возможности занимать равнозначные должности. «Элитные дети» имели целый ряд альтернативных возможностей для профессиональной карьеры, зачастую связанной с работой за рубежом. Гарантиями тому служили ограничение доступа рядовых граждан в высшие учебные заведения, готовившие, например, дипломатов или журналистов-международников. Эти ограничения, препятствовавшие самовоспроизводству элиты, в целом действовали достаточно эффективно, и на протяжении всего периода существования Советской власти среди членов ЦК насчитывалось очень мало людей, выросших в Москве или в номенклатурной семье. Вдова Ленина Надежда Крупская была членом ЦК с 1927 г. до самой своей смерти в 1939 г. Жена Молотова Полина Жемчужина являлась кандидатом в члены ЦК с 1939 по 1941 г. (позднее она была арестована в ходе кампании по борьбе с космополитизмом и освобождена из заключения только после смерти Сталина). В разное время в период между 1920-ми — 1950-ми гг. в ЦК входили братья Косиоры (Иосиф и Станислав) и Кагановичи (Лазарь и Михаил). Зять Сталина Юрий Жданов являлся членом ЦК с 1952 по 1956 г., а младший брат Динмухамеда Кунаева, избранный Президентом Казахской Академии наук в 1974 г., стал кандидатом в члены ЦК двумя годами позднее [678] . Зять Хрущёва Алексей Аджубей был членом ЦК с 1961 по 1964 г., а сын и зять Брежнева — с 1981 по 1986 г. Генерал Владимир Говоров, состоявший в ЦК с 1976 по 1990 г., являлся сыном маршала Леонида Говорова, который был кандидатом в члены ЦК в 1952–1955 гг. Но эти примеры были, пусть существенными, но отступлениями от хорошо отработанных правил, позволявших избегать как наследственности, так и возникновения привилегированных правящих групп. Как заметил Анатолий Собчак, номенклатуру можно было даже считать «демократической» в том смысле, что она была готова черпать кадры из всех слоёв общества [679] .
677
Этот раздел написан на основе материалов, содержащихся в работе: Kryshtanovskaia О., White S. From Soviet Nomenklatura to Russian Elite // Europe-Asia Studies. 1996. № 48:5 (July) — P– 711–734 (на с. 714–715).
678
Кунаев в своих мемуарах заявлял, что он возражал против назначения своего брата (Кунаев Д. О моём времени // Простор. 1991. № 11. С. 8–53 (на с. 46)). На самом деле, он способствовал не только его назначению президентом республиканской академии, но и протолкнул его в Академию наук СССР, несмотря на то что «…вся казахская интеллигенция презирала этого алкоголика и тупицу» (Vaksberg A. The Soviet Mafia. — London, 1991. P. 139.
679
Собчак А. Хождение во власть. — М., 1991. С. 51.
Любые тенденции к самовоспроизведению элиты, основывавшиеся на объединениях земляков или на семейных кружках, ограничивались ещё одним неписаным правилом, согласно которому для всех членов элиты, включая членов ЦК, нормальным явлением был перевод из одного региона страны в другой или перебрасывание из одной сферы деятельности в другую. Такие «руководители широкого профиля», выдвинувшиеся в предвоенные годы и во время войны, после её окончания переводились на должности руководителей регионов и возвращались обратно в центр, по мере того как система власти в целом претерпевала разнообразные преобразования. Типичная карьера номенклатурного работника самых спокойных послевоенных лет обычно начиналась с получения высшего образования в Москве, после чего он получал государственную, партийную или руководящую должность на производстве на региональном уровне. Затем его возвращали на пару лет в Москву для работы в центральном партийном аппарате, после чего возвращали обратно в провинцию, чаше всего на должность первого секретаря обкома с гарантированным местом в Центральном Комитете партии.
О судьбах некоторых членов ЦК, о которых шла речь в предыдущих главах, стоит рассказать несколько подробнее. Николай Крестинский был переведён из Наркомата финансов в Секретариат Центрального Комитета, а потом направлен на дипломатическую работу. Андрея Андреева несколько раз перемещали с поста на пост в министерствах, региональных комитетах партии и Секретариате ЦК, включая пребывание в руководстве профсоюзов. К 1940-м гг. сложилась тенденция к определённой, но достаточно широкой специализации членов элиты в качестве секретарей региональных комитетов партии, министров или военных руководителей, но представителей первых двух специальностей во времена Хрущёва всё равно часто перемещали из одной сферы деятельности в другую. Как мы уже видели, эта практика стала разрушаться в годы правления Брежнева, когда секретари республиканских и областных комитетов партии, министры и военные чаще всего оставались в своих учреждениях, а рекрутирование новых членов элиты происходило по знакомству. Семейные кланы возникли на самом верху системы. Сын Брежнева Юрий в 1976 г. был назначен заместителем, а затем, в 1979 г., первым заместителем министра торговли, в 1981 г. его избрали членом ЦК партии. Его зять, Юрий Чурбанов, ставший сначала заместителем (1977), а затем первым заместителем министра внутренних дел, годом позже был введён в Центральный Комитет. Другие примеры семейственности внутри правящей группы связаны, прежде всего, с Арвидом Пельше, до самой своей смерти в 1983 г. являвшимся членом Политбюро и Председателем Комитета партийного контроля (он был женат на сестре главного идеолога партии Михаила Суслова), и с бывшим первым заместителем Председателя КГБ и членом ЦК Семёном Цвигуном, женатым на сестре жены Брежнева.
Патронирование начальством подчинённых, друзей и родственников всегда было характерной чертой Советской системы, и анализ подобных отношений было сокровенным и ныне утраченным искусством советологов. Когда крупные руководители перемещались с одного руководящего поста на другой, их часто сопровождал целый рой приближённых. Сам Брежнев работал прежде в Молдавии с Константином Черненко, а потом с Кунаевым в Казахстане [680] . Другой составляющей этой системы являлась общность ведомственных интересов. Например, последний советский министр образования Геннадий Ягодкин обратил внимание на «великую силу товарищества», позволившую заключить неформальный союз министрам культуры, здравоохранения и образования [681] . Ранее предпринимались попытки создавать препятствия для возникновения подобных союзов, в частности, имело место мнение, что руководителей высшего звена следует постоянно перемещать с места на место во избежание их сращивания с возглавляемыми ими учреждениями, но эти попытки прекратились во времена правления Брежнева. Восторжествовавшая при нём противоположная тенденция — к обеспечению стабильности кадров — позволяла министрам и другим руководителям оставаться на своих постах после достижения пенсионного возраста. Некоторые пребывали на них до самой смерти, как, например, Константин Руднев, возглавлявший министерство станкоинструментальной промышленности 22 года подряд (до 1980 г.), Борис Бутома, бывший министром судостроительной промышленности с 1948 по 1976 г., и Евгений Алексеевский, руководивший министерством мелиорации 16 лет вплоть до 1979 г. Александр Ишков был министром рыбной промышленности с 1940 г. до своего увольнения в 1970 г. во время знаменитого «рыбного скандала». Ефим Славский, о котором уже рассказывалось выше, возглавлял министерство, отвечавшее за производство ядерного оружия, с 1957 г. по 1986 г., когда ему было далеко за 80 лет (он оставался членом ЦК до 1990 г.). Андрей Громыко 30 лет пробыл на посту министра иностранных дел до того, как стал главой государства в 1985 г. Более частые смены лиц происходили в партийном руководстве, по крайней мере на местном уровне, но в 1981 г., впервые за всю историю партии, Политбюро и Секретариат ЦК были переизбраны на новый срок в полном составе без единого изменения, а обновление состава Центрального Комитета существенно замедлилось. Фактически Брежнев дал членам ЦК своего рода гарантии того, что они будут оставаться на своих постах до тех пор, пока те, со своей стороны, не станут посягать на его пребывание на посту генерального секретаря [682] .
680
Как вспоминал Брежнев в своей книге «Целина» (см.: Брежнев Л.И. Ленинским курсом — М., 1979. Т. 7. С. 118), его дружба с Кунаевым продолжалась боле четверти века.
681
Цит. по: Ненашев М.Ф. Последнее правительство СССР. — М., 1993. С. 199.
682
Шахназаров Г. Цена свободы.
На самом деле брежневские годы, как позднее вспоминал его советник по международной политике Георгий Арбатов, были «апофеозом бюрократии». Сам Арбатов являлся членом ЦК с 1976 по 1990 г., но обладал относительной независимостью как директор академического института. Подвергавшееся репрессиям при Сталине и беспрерывным реорганизациям при Хрущёве партийно-государственное чиновничество получило при Брежневе шанс сполна насладиться периодом стабильности. Руководящие должности стали практически пожизненными, а бюрократия — перманентной. Секретари обкомов и министры правительства имели возможность оставаться на своих постах по 15–20 лет. Если в их области дела шли не слишком хорошо, их отзывали на год-два в аппарат Центрального Комитета, после чего избирали (а фактически — назначали) на аналогичный пост в другом регионе. Некомпетентных министров перемещали по горизонтали в другие министерства или создавали под них новые. Совсем не поддававшихся исправлению отправляли послами за границу. С точки зрения Арбатова, верхние слои номенклатуры при Брежневе превратились в своего рода дворянство. Они пожизненно сохраняли должности и целый ряд привилегий в виде жилья, медицинского обслуживания, высокого уровня жизни и даже особых похорон, отделявших их от остальных граждан. Создавались целые сети семейных или клановых объединений, поскольку дети элиты проводили время вместе, заводили знакомства и даже женились в своём кругу [683] . К 1970-м гг. образовались целые династии партийных функционеров, которые стали приобретать законченные черты особой касты, или бюрократического эксплуататорского класса [684] .
683
Арбатов Г.А. Затянувшееся выздоровление (1953–1985 гг.). Свидетельства современника. — М., 1991. С. 260.
684
Собчак А. Хождение во власть. С. 52 (о династиях), 53 (о касте). Аналогичные термины использовал Арбатов (Арбатов Г.А. Затянувшееся выздоровление… С. 260). Встречались утверждения, согласно которым правящая группировка образовала «новое социалистическое дворянство» (Коммунист. 1990. № 9. С. 27). Предположение о том, что бюрократический, косвенно эксплуатирующий население класс находится в процессе формирования, было выдвинуто социологом Татьяной Заславской (Известия. 1988. 24 дек. С. 3).
Преимущества от вхождения в состав элиты к тому времени имели обширный характер, что подтверждается многочисленными мемуарами, интервью и опросами. Один эмигрант-социолог утверждал, что в каждом городе и областном центре существовали красивые, скрытые в зелёных насаждениях особняки, именовавшиеся санаториями, гостевыми домиками или даже саунами. Хотя официальные решения принимались на заседаниях Политбюро или коллегий министерств, но их предварительное обсуждение происходило именно в таких апартаментах в непринуждённой обстановке. Там была изысканная кухня, подавались марочные вина, имелись биллиардные столы, фортепиано, иностранные газеты и журналы, на стенах висели картины талантливых художников. Эти клубы для членов Центрального Комитета были доступны только немногим избранным, в них имелись отдельные комнаты для самих руководителей, постоянными посетителями являлись министры, адвокаты и директора предприятий наряду с «амбициозными балеринами, певцами, желавшими добиться успеха, и женщинами, единственными достоинствами которых были молодость и красота» [685] . Кроме того, элита пользовалась специальными магазинами, домами отдыха, медицинскими учреждениями, охотничьими домиками, где высокопоставленные охотники могли всегда рассчитывать на добычу. Впрочем, некоторые из них охотились неспортивно, используя ракеты с тепловым наведением или вертолётные пулемёты [686] . Сам Брежнев слыл страстным охотником, одним из тех, кому успешная охота была гарантирована. В заказнике для членов Политбюро «Завидово» кабанов начинали прикармливать за неделю до его прибытия, и они с готовностью выходили к приготовленной платформе, но на всякий случай поблизости находился опытный егерь, стрелявший по кабанам одновременно с генеральным секретарём [687] .
685
Земцов И. Частная жизнь советской элиты. — Лондон, 1986. С. 165–169. Эта публикация основана на интервью, взятых в 1977, 1981 и 1985 г. у советских эмигрантов, выехавших в США и Израиль.
686
Komarov В. The Destruction of Nature in the Soviet Union. — London, 1978. P. 66–69.
687
Афанасьев В. Четвёртая власть и четыре генсека. — М., 1994. С. 42–43. Юрий Чурбанов настаивал на том, что его тесть был приверженцем «настоящей спортивной охоты», но сам он присутствовал только при одном таком случае (Чурбанов Ю. Я расскажу всё как было… — М., 1991. С. 64. Юрий Королёв, проработавший более 40 лет в аппарате Верховного Совета, полагает, что Брежнев на протяжении своей карьеры «убил более сотни лосей, кабанов и оленей» (Королёв Ю. Кремлёвский советник. — М., 1995. С. 115. Брежнев также любил охотиться за рубежом, в том числе в Восточной Германии (фотографический отчёт о такой охоте приведён в: Источник. 1996. № 4. С. 109–114).
Ещё одной привилегией считались зарубежные поездки или возможность пользоваться гостеприимством братских компартий. Такие поездки стали обычным делом начиная с 1950-х гг. одновременно с налаживанием контактов СССР с зарубежными странами. Ближе к концу его существования система подобных контактов была отлажена полностью, о чём можно судить но архивным документам. Так, например, в 1990 г. заместителю заведующего международным отделом ЦК Карену Брутенцу было разрешено выехать в Австрию на отдых и для консультаций с местными товарищами [688] . Целая группа партийных работников с жёнами и переводчиком выезжала в Италию по приглашению местной компартии [689] . В том же году ещё одному партийному работнику позволили вместе с женой провести отпуск на Мальте по приглашению местной лейбористской партии [690] . В октябре 1990 г. секретарь ЦК и член Политбюро Александр Дзасохов ездил с супругой в Грецию, а ещё одна группа руководящих работников выезжала на отдых в Китай [691] . В партийных архивах сохранилось немало дел, связанных с обращениями членов элиты, преимущественно касавшимися обеспечением их жильём. Например, были выделены квартиры для уходящего на пенсию первого секретаря Ульяновского обкома партии Юрия Самсонова или для члена ЦК Валентина Купцова и его дочери [692] . Параллельно осуществлялись мероприятия по продовольственному снабжению элиты. Например, в 1980-е гг. в Казахстане до 30% продаваемого мяса распределялось по закрытым каналам, к которым имела доступ только номенклатура [693] . Дополнительная забота проявлялась о литературе для элиты. Существовал специальный список запрещённой литературы, доступной только для членов Политбюро и Секретариата, и ещё один, по которому снабжались книгами все члены Центрального Комитета [694] .
688
ЦХСД. Ф. 86. Оп. 11. Д. 2 (12 июля 1990 г.).
689
Там же. Д. 4 (21 августа 1990 г.).
690
Там же. Д. 20 (11 сентября 1990 г.).
691
Там же. Д. 16 (22 октября 1990 г.); Оп. 21. Д. 29 (4 октября 1990 г.).
692
Там же. Оп. 12. Д. 22 (26 марта 1990 г.); Оп. 11. Д. 29 (19 апреля 199 г.).
693
Казахстанская правда. 1987. 11 янв. С. 3.
694
Королёв Ю. Кремлёвский советник. С. 142 (переводы готовились издательством «Прогресс». Горбачёв был одним из первых, кто извлёк для себя громадную пользу из возможности заказывать книги по спискам, регулярно рассылаемым всем членам ЦК. См.: Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. В 2 т. — М., 1995. Т. 1. С. 171).
Партийные чиновники настойчиво опровергали слухи в отношении «фантастических привилегий», которыми они пользовались [695] . Горбачёв, выступая на встрече с итальянской прессой, назвал их «так называемыми привилегиями» и настаивал на том, что отсутствие неравенства в Советском обществе делает его «одним из самых политически устойчивых обществ в мире» [696] . «Единственная привилегия, которой мы все пользуемся, — заявил на XIX партконференции первый секретарь рескома Коми АССР, — это право работать по 12–14 часов в сутки, не заботясь о своём здоровье или о том, как провести свободное время» [697] . «Средняя заработная плата партийного работника находится на 26 месте в перечне сопоставимых профессий, и это при 14-часовом рабочем дне, включая субботы, — писал ещё один из партийных чиновник, затрагивая эту проблему. — У партийных работников есть, конечно, собственные столовые, но в них нет ничего роскошного, а цены такие же, как и в других предприятиях общественного питания. Закрыт специальный магазин на улице Грановского в центре Москвы, в прошлом обслуживавший высокопоставленных чиновников. Многие из них из-за напряжённой работы страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями» [698] . «Партийные работники, — пояснял инструктор райкома из Московской области в «Правде», — зарабатывают не больше инженеров, а у них тоже есть семьи. Если у нас действительно такие большие доходы, то почему не многие стремятся выбирать подобную карьеру?» [699]
695
Об этом с иронией говорил Вадим Бакатин, выступая на XIX партийной конференции (XIX Внеочередная конференция коммунистической партии Советского Союза 26 июня – 1 июля 1988 г. Стенографический отчёт. В 2 т. — М., 1988. Т. 1. С. 99).
696
Горбачёв М.С. Избранные речи и статьи. — М., 1988. Т. 5. С. 60.
697
XIX Внеочередная конференция… Т. 1. С. 230 (выступление В.И. Мельникова). Примерно в тех же выражениях написана в «Правде» статья работника аппарата одного из райкомов Московской области. «Главная привилегия инструктора райкома, — по его утверждению, — работать по 12 часов в сутки, причём зачастую без выходных» (Правда. 1990. 6 июня. С. 4).
698
Правда. 1988. 1 авг. С. 3.
699
Правда. 1990. 6 июня. С. 4.