Младший брат
Шрифт:
Глава 5 Яблоня
Закончилась зима. Первая зима без войны. Земля пробуждалась ото сна, наполняя степь запахами и первой зеленью.
Толеутай – ата после бессонной ночи натужно кашляя, присел на камень, вросший в землю. Он сильно сдал за последний год. Разные мысли роем кружились в его голове. Но одна зудела громче всех.
Его дни сочтены, а что останется после него? Время сметет все: и дома,
Нужно оставить что-то, что радовало бы детей и внуков из года в год. Нужно посадить дерево. А лучше несколько. Казахи не сажают деревья там, где живут и пусть его засмеют, но пока не поздно, он сделает это. Какое именно дерево посадить, старик решил уже давно.
…Голод второй год собирал свою страшную жатву, его клыкасто- разинутое жерло поглотило один за другим, восьмерых детей Толеутая.
В его юрте с ним остались двое из детей сын Канабек и дочь Жибек. Самый старший, Айнабек, был к тому времени женат, жил с женой и грудным ребенком отдельно, в юрте для молодоженов.
Он шел по улицам, спотыкаясь о трупы, в тщетной надежде найти хоть какой-нибудь еды для живых, еще, детей. Так он набрел на яблоню.
Она раскинула свои ветви над деревянным заборчиком, похваляясь небольшим, но от этого, не менее ценным урожаем: двумя недоспелыми яблочками.
Как завороженный, смотрел он то на манящие плоды. то на русскую женщину, вышедшую из дома и молча взирающую на казаха, подпиравшего калитку. Они смотрели друг другу в глаза, несчастные родители голодных детей.
Их беззвучный диалог был красноречивее слов: там были повесть о своей боли в ответ на немую просьбу, понимание и прощение.
Наконец, женщина вздохнула и опустила взгляд. Толеутай все понял и виновато улыбнулся: нельзя судить мать, оберегающую своих детей. Повернулся, чтобы уйти, но услышав шорох за спиной, остановился. Так и стоял, не смея обернуться, пока женщина срывала яблоки, все ждал, когда хлопнет дверь дома.
Не дождался и медленно обернулся: женщина одно яблоко сжимала в руке, а другое на раскрытой ладони протягивала ему. До самой смерти будет помнить он эту женщину…
В юрте он разделил яблоко на четыре части: две отдал детям, наказывая не съедать сразу, а медленно рассасывать во рту, две протянул жене. А она, в свою очередь, разломила свою дольку на две части и вернула одну мужу.
Когда Жамал встала, чтобы отнести еды в соседнюю юрту, Толеутай остановил ее, предлагая свою дольку яблочка оставить здесь, но она лишь улыбнулась в ответ и покачала головой. Конечно же, свою долю она отдала старшему сыну и снохе. И свой маленький кусочек яблока, Толеутай отдал вернувшейся жене, как она ни пыталась поделиться с ним.
Это яблоко продлило жизнь его детям до того момента, когда он решился нарушить законы шариата и
Скот, отобранный у казахов, охранялся красноармейцами двойным дозором, красть лошадей одному было делом рискованным, но от помощи сыновей, он категорически отказался: если поймают, расстреляют на месте.
Прибыв к загону с конфискованным скотом, разделся, прополз через двойное кольцо охраны, затем ножом отомкнул железные путы, которыми были окована скотина и вывел четырех лошадей. Гнал их до аула в такой спешке, что стер кожу на ягодицах до крови.
Крадеными лошадьми Толеутай поделился с аульчанами, часть съели сразу, часть сварили и спрятали, часть просолили и высушили.
Несчастный отец день и ночь искал выход, спасение от голода. Один из его соседей с семьей спрятался, где-то, около сопок, звал его с собой. Он отказался, теперь сожалел об этом.
В какой-то момент ему показалось правильным, уйти поближе к городу. Там есть еда. Пеший переход от Жанаарки или как он продолжал называть эту землю, Асан-Кай?ы до Караганды, длиною в двести километров стал тяжелым испытанием для его жены, детей, снохи и внука.
Жибек умерла в дороге, а маленького Богембая, названного в честь батыра, смерть пощадила, но видимо приметила его себе тогда, потому что пришла за ним попозже, в первый год Великой войны, измучив перед этим непонятной болезнью.
Затеяв этот опасный переход из родного Асан-Кайгы в Караганду, Толеутай потерял дочь, но два старших сына и остальные домочадцы выжили. Похоронив еще одного ребенка, несчастный отец горько раскаялся, что не посадил во дворе, хотя бы одну такую яблоню, тем более что он один из первых – подчиняясь новой власти – принял оседлый образ жизни.
Улыбка на лице старца разгладила его морщины. Как согреется земля, он посадит яблоню и тополя возле юрты. Дети помогут. Кстати, о детях.
Старшая келин осталась вдовой, а дочери младшего сына растут без материнской ласки. Что же делать? Нужно следовать древнейшему закону степи.
Суровые условия жизни в кочевой степи, особенно для женщин, вынудили казахов выработать обряд, согласно которому женщина, оставшаяся без мужа – вдова – становится женой одного из родственников мужа, чаще всего, братьев. Аменгерство – лучший способ защиты вдовы от незавидной судьбы.
–Жамеш, подойди ко мне, – негромко позвал он жену.
–Что случилось, болит что-то?
Из юрты выглянула Жамал- апа.
–Что-то, – передразнил ее Толеутай – ата. Душа болит.
–Душа болит? Кумыс выпей, все пройдет.
–Глупая ты женщина, я тебе говорю, что нашего сына и нашу келин надо поженить. – -Ты что это выдумал, старик?
Жамал – апа подошла ближе, встревоженно глядя на мужа.
–Я ничего не выдумывал, до меня умные люди придумали. По закону аменгерства Канабек, поскольку его брат погиб, женится на Жумабике.