Много снов назад
Шрифт:
— Какого чёрта мы обсуждаем мою жену? — нетерпеливо выкрикнул Дуглас, которого в последнее время стала раздражать всякая мелочь. Его мысли были спутаны, а рассудок затуманенным. Он не мог взять в толк, почему мужчина спрашивал его о Николь, покуда не мог даже представить, что она могла быть причастной к инциденту.
Детектив объяснил всё достаточно просто, невзирая на то, как долго шел к развязке. Первым в поле внимания мужчины попал Карл, который по предыдущим заверениям самого Дугласа, уехал к родителям, едва совершенное преступление оказалось на слуху. Родители парня отрицали его приезд, покупка билета также не была зафиксирована. Детектив
Дугласу было сложно поверить, что Николь могла совершить подобное. Наверное, она была последним человеком, на кого могло упасть его подозрение. Он доверял ей самого себя со всей правдой и глубокими мыслями, когда Николь обернула искреннюю честность против него самого. Ему было всё равно, с кем жена уехала, когда главным вопросом оставалось — почему она это сделала? У неё было всё — дом, семья, достаток и репутация. Главнее всего — Дуглас предоставил ей выбор, не ограничивая домашней работой или обязанностями. Единственное, он хотел иметь детей ради чувства достаточности и полноты, в остальном принимая её, какой она была.
Дуглас не был человеком мягкосердечным, но в то же время не мог отвернуться в одночасье от человека, которого обрек себя быть для него самым близким. Он хотел дать жене шанс объясниться, что было достаточно абсурдным и обнадеживающим решением, покуда Дуглас готов был простить Николь, дать ей шанс, чтобы затем забыть о случившейся неприятности.
Он вернулся домой с тяжелым сердцем и наивной надеждой на то, что Николь сможет всё объяснить и оправдать себя.
Начал издалека, но когда дошел до сути улыбка на лице женщины погасла. Глаза вдруг покрылись ледяной коркой, выражение лица стало непроницаемо жестоким. Она сложила руки на груди и оставила между ними расстояние. Реакция Николь была для него непредсказуема. Признав свою вину, женщина не стала оправдываться или просить о прощении. Единственное, что её интересовало, так это что будет дальше. В ответ Дуглас лишь пожал плечами, покуда и сам не знал, ошеломленный её непредсказуемой безразличностью.
— Тебя ведь могут посадить за это, ты знаешь? — спросил он, когда Николь разлила по чашкам кофе и поставила одну перед ним, сев на другом конце стола. — Зачем ты вообще это сделала? — голос выдавал нетерпение, что было Дугласу чуждо.
— Ты ведь не позволишь этому произойти? — спокойно вторила, пропустив мимо второй вопрос.
— Только если ты вернешь все деньги обратно, — на короткое мгновенье на лице женщины мелькнуло удивление, словно Дуглас предложил ей прибегнуть к крайности. — И объяснишь, зачем сделала это.
— Боже, как же ты мне надоел, — она отодвинула от себя чашку недопитого кофе, что выплеснулось на стол. Откинулась на спинку стула, заложив ногу за ногу, и приняла обреченно-трагический вид. Николь более не могла держать лицо непроницаемо безразличным, как и голос нейтрально спокойным, будто это всё касалось не её, а кого-то другого, кого она даже не знала. — Я всего лишь хотела обвести тебя вокруг пальца. Обмануть,
— И что ты делаешь? — он устало прижался к дверному косяку, наблюдая за тем, как Николь достала ещё недавно спрятанный в шкаф чемодан и принялась забрасывать в него вещи. — Прошу остановись! — Дуглас испытывал нарастающую головную боль. Он отчаянно не мог понять, что происходило у него на глазах, и кем была та женщина, которая была схожа с его женой лишь внешне.
— Я не намерена больше этого терпеть! — вдруг громко закричала Николь, обреченно вскинув в воздухе руками. Она даже притопнула, как маленькая, от негодования и злости. — Тебе будто всё равно, что произошло. Ты всё такой же невозмутимый, безразличный, черствый.
— Если ты хотела обратить моё внимание, то могла выбрать менее изощренный способ, что не предусматривал бы риска разрушения всей моей чёртовой жизни! — он стукнул кулаком по дверям, более не выдерживая напряжения. Дуглас держал себя в руках слишком долго, был терпелив и спокоен, пока Николь ловко не перевела все стрелы на него, выставляя дураком и обманщиком, каковым он себя не считал. Она уверенно подталкивала его в краю пропасти, когда он по-прежнему не мог взять в толк, почему и за что. Её обоснования были слишком невнятными для его практичного понимания.
— Я не могу более продолжать эту жизнь, как ты не понимаешь? Тебя целиком поглотила работа, не оставив хоть немного для меня. Последние годы всё, что ты делаешь, это откупаешься, когда едва ли я вышла за тебя исключительно ради материальной выгоды, — Николь начала шмыгать носом, на глазах уже блестели крокодильи слезы. Она продолжала стоять перед открытым чемоданом, разбросав по кровати вещи. Он же продолжал стоять, как дурак, у двери, испытывая сумятицу и недоразумение.
— Не говори только, что не подозревала, куда однажды меня приведут амбиции. Ты всегда знала, как много для меня значит работа и как много усилий я приложил, чтобы оказаться там, где я сейчас. И я делал это всё не только ради себя, но и для тебя.
— Ты совершенно меня не слышишь…
— Нет, это ты противоречишь самой себе, — Дуглас не дал ей договорить. Он стал приближаться к женщине, повышая с каждым шагом голос. — Ты говоришь, что деньги не главное, но, должно быть, это единственное, что удерживало тебя рядом со мной, не так ли? — он едва успел произнести это, как воздух рассекла звонкая пощёчина, что заставила его прикусить язык.
— За кого ты меня принимаешь? — голос Николь ещё никогда не был таким пронзительно тонким. Она оступилась, закрыла лицо обеими ладонями и упала на край кровати, разразившись слезами, в которых была доля фальши.
Дуглас ощутил укол совести. Отодвинул в сторону чемодан, расположившись рядом с женой, которую нежно приобнял и стал гладить по спине, рассыпаясь в бесконечных «Это не то, что я имел в виду».
Ему понадобиться время, чтобы понять, насколько безупречно тонкой была манипуляция Николь, принявшей на себя роль жертвы и спустившей на Дугласа всех собак. Его чувство сожаления было искренним и настоящем. В ту самую секунду он и сам безоговорочно верил в собственную любовь к женщине, которая оказалась беспощадной к его настоящему и будущему. Николь позволила проявить Дугласу жалость по отношению к себе, чтобы затем сделать одолжение и простить.