Модные магазины и модистки Москвы первой половины XIX столетия

Руденко Татьяна Владимировна

Для Одессы первая половина XIX столетия – период бурного развития: за четыре десятилетия городское население увеличилось почти в восемь раз: в 1803 году там проживало около девяти тысяч жителей, а в 1845 году – с лишком семьдесят тысяч⁷¹⁰. В городе действовало порто-франко. «Беспошлинный привоз в Одессу иностранных вин, материй, кружев, фруктов, мебели давал возможность одесситам за малые деньги жить со всею европейской роскошью»⁷¹¹. Многие русские путешественники не могли сдержать восторженных вздохов при виде здешнего изобилия: «Магазины здешние, напоминающие лучшие петербургские щегольскою наружностью, наполнены товарами всякого рода… вы найдете здесь для удовлетворения роскоши и даже прихоти все, что только вздумаете пожелать, и гораздо дешевле, чем где-нибудь в других городах России»⁷¹². Приехавший в Одессу из Парижа Анатолий Демидов увидел в ней «юную и цветущую столицу Новороссии». Он писал: «Наиболее движения заметно в Ришельевской улице, самой прекрасной и многолюдной. В этой улице

множество магазинов, в которых выставлены разнообразнейшие европейские изделия, привозимые сюда свободно. <…> Об этой торговой свободе, обогатившей Одессу, свидетельствуют блестящие магазинные вывески, украшенные надписями на всех европейских языках»⁷¹³.

К началу 1850-х годов в городе работали 15 модных магазинов, 15 мужских и 6 женских портных, 2 корсетницы и 6 белошвеек⁷¹⁴. Всего же современник насчитал 74 лавки с модными и мануфактурными товарами⁷¹⁵. «Покупались материи для дамских платьев в старой Одессе в магазине г-жи Штрац и у мануфактуристов Александровского проспекта. Причесывали дам Леонард и Трините. Одевали их мадам Леонард, Томазини и позднее г-жа Пиетерс». Безупречные фрачные пары выходили из-под ножниц портных Вереля и Лантье⁷¹⁶. Некоторые из этих имен имели широкую известность, так, петербурженка Олимпиада Петровна Шишкина, очевидно, много слышала о «славном… магазине мадам Томазини… она работает с большим вкусом; зато, как и славные модистки петербургские, берет непомерно дорого, особенно с приезжих»⁷¹⁷. Одновременно путешественница нашла, что «в двух модных магазинах, в гостином дворе, у француженок, или по крайней мере у иностранок, называющихся француженками, чепчики и шляпки хуже и дороже, нежели у русских купцов в Петербургском гостином дворе, с которым здешний только одно имеет сходство, что также построен четве-роугольником»⁷¹⁸. Конечно, жительницы столиц находили изъяны, но по сравнению со многими другими городами России Одесса снабжалась гораздо лучше, и дамы ехали туда в том числе ради шопинга. Современник вспоминал о своей поездке с супругой: «Утро мы обыкновенно проводили в магазинах, где молодая моя жена положительно зарывалась во всевозможных тряпках, относящихся к дамскому туалету, в ложном убеждении, тогда сильно распространенном, что одесские товары отличаются большою дешевизною. Возвращаясь в гостиницу в сопровождении многоразличных ящиков, картонов, футляров, мы обедали у окна, выходящего на море»⁷¹⁹.

Если в Одессе современники находили цветущую столицу Новороссии, то Киев в 1840-х годах «представлял из себя вполне неблагоустроенный город: не было ни каменных многоэтажных домов, ни тех улиц, которые застроены теперь зданиями красивой архитектуры. На площади, где теперь городская Дума, была невылазная грязь, в некоторых местах охотились даже на диких уток. Мощеных улиц почти не существовало, освещались они плохо даже в центре города. Около нынешней главной улицы Крещатик была запущенная роща, называвшаяся Жандармским садом»⁷²⁰. И.И. Фундуклей, более десяти лет занимавший пост киевского губернатора (1839–1852), написал сочинение об этом крае. В приведенных им сведениях по Киеву на 1845 год показаны только 10 женских портных: из них 6 – иногородние. Мужских портных насчитывалось более ста, сапожников – 200, башмачников – 180. Одиннадцать иногородних обувщиков выделывали и сапоги и башмаки⁷²¹. Тут же приводится любопытная статистика по объему практики: на каждого мастера по изготовлению одежды и обуви приходилось 28 заказчиков. Его размышления об уровне подготовки мастеровых очень созвучны замечаниям орловского автора, цитированным выше: «За исключением некоторых порядочных мастеров, работающих для богатых домов, все прочие по искусству – весьма посредственные ремесленники. В их изделиях заметна недоученность, небрежность отделки, совершенное равнодушие к улучшению и отсутствие всякой изобретательности в формах. Все работают по рутине, заказ по оригинальному рисунку приводит мастеров в величайшее затруднение. <…> Цены на все ремесленные изделия очень высокие и нисколько не соответствуют их достоинству»⁷²².

По наблюдению путешественницы, в середине 1840-х в Киеве имелось «по крайней мере десять модных магазинов»⁷²³. Известны и некоторые имена торговцев, в 1820—1840-х годах там работало семейство Финке, в 1840-х существовал магазин Дюлу. В 1850-х годах журнал «Мода» рекомендовал «модный магазин Ясевичевой, на Подоле, в доме Серебрянникова, где еженедельно получается из Варшавы большой транспорт модных новостей: шляпок, наколок, кашпеней, цветов, лент и т. п. <…> Наши дамы впрочем более пристрастны к модным магазинам m-mes Шустовой и Фрам»⁷²⁴. К концу 1850-х киевская торговля заметно преобразилась. «Почти все дома на Крещатицкой улице каменные, двух– и трехэтажные, самой новейшей архитектуры. Все они заняты различными магазинами, весьма хорошо убранными, чистыми и светлыми, потому что все окна в них большие и нередко с цельными зеркальными стеклами. <…> там находится по нескольку модных магазинов, чайных, с галантерейными вещами, суконных, ювелирных, табачных, с детскими игрушками, дамскою обувью. <…> Между магазинами встречаются кондитерские, винные погреба, мастерские: портных, сапожников, токарей и проч. и проч. Одним словом: на этой улице, похожей на Невский проспект в С.-Петербурге,

можно найти самые разнообразные предметы»⁷²⁵.

Уездный город Нежин Черниговской губернии по сию пору славится своими соленьями, а особенно нежинскими огурчиками. В середине позапрошлого столетия жизнь в Нежине не отличалась комфортом, весной и осенью городок превращался «в огромную лужу, представляя из своих улиц площадь сплошной грязи, о которой нельзя иметь даже приблизительного понятия, не побывав в Нежине или в каком-нибудь другом городе южной Малороссии»⁷²⁶. Не водились в городе и предметы роскоши. В декабре 1840 года горожанин умолял своего киевского знакомого: «Моя кузина Marie Галаган вышла замуж за графа Комаровского, и как по случаю свадьбы всегда необходимы подарки, то я нуждаюсь в табакерке золотой, хорошей, красивой, такой, какую, короче, Вы можете выбрать по Вашему вкусу; и еще в другой какой-нибудь вещице, которой назначение сделает моя кузина; при этом прилагаю всю необходимую сумму и записочку об обеих вещах. Сделайте милость, почтеннейший и добрый Николай Эварестович, не подосадуйте за докучливость; магазины Финке и Дюлу у Вас под рукою, а у нас в знатном городе Нежине нет ничего, кроме греческих колбас»⁷²⁷. Однако во второй половине 1840-х там имелся модный магазин⁷²⁸.

В небольшом уездном городе Лепеле Витебской губернии в середине века насчитывалось 12 портных, 2 модистки, 11 сапожников, а также 2 мастера золотых и серебряных дел. У них могли отовариваться «относительно обеспеченные чиновники Березинской водной системы»⁷²⁹. В самом Витебске к началу 1860-х годов функционировало более 10 модных магазинов⁷³⁰. Несколько ранее – в конце 1840-х – в городе с 20 000 жителей находили себе работу 195 сапожников и башмачников, а также 266 перчаточников, мужских и женских портных. Сохранился любопытный отзыв о тамошних мастерах: «Из витебских ремесленников весьма искусны в своем деле портные, сапожники и башмачники. Но у всех страсть набирать как можно более работы, забирать вперед деньги и держать таким образом в зависимости своих давальцов»⁷³¹.

Модная картинка

В 1845 году наместником на Кавказе назначен М.С. Воронцов, который заметно оживил городскую жизнь в Тифлисе. «Модистки из Одессы и Парижа внесли вкус к европейским туалетам, которые постепенно заменяли грузинские чадры… и шелковые платья. <…> Бедный куафер Blotte, приехавший в Тифлис с ножницами и гребенкой, открыл при помощи жены своей m-me Virginie модную* ателье и огромный магазин, с которыми в несколько лет нажил большое состояние, и впоследствии я его видел живущим в довольствии в Париже помещиком известной propriete de Monmirail. Это были впрочем очень хорошие люди, относительно честные и всеми любимые в Тифлисе»⁷³². Другой современник увидел «на Головинском проспекте и Эриванской площади здания большие, высокие, прекрасно отделанные, с магазинами всех европейских национальностей, с галантерейными предметами высшей роскоши и цивилизации»⁷³³.

Перенесемся в места, не слишком удаленные от столиц. Например, в Ярославль 1849 года. «Роскошь в городе страшная. Мебель, квартиры, одежда – все это старается перещеголять и самый Петербург. Ярославль с гордостью рассказывает, что у него нынешнею зимой был детский маскарад, на котором были дети в костюмах, стоивших тысячи по две и по три и в алансонских кружевах»⁷³⁴. Уже в 1843 году здесь существовали 5 модных магазинов⁷³⁵. Выше мы говорили о страсти ярославских крестьянок к городской одежде. Торговля готовым платьем для крестьян отражена и в статистическом обзоре Ярославля: «В особом, так называемом кафтанном, ряду торгуют 1 купец, 4 мещанина и 2 крестьянина. Ежегодный оборот этой торговли 12 000 руб. сер.; из этого количества на 3000 руб. сер. продается крестьянам и на 9000 городским обывателям»⁷³⁶.

В губернском городе Владимире «большие и изящной архитектуры каменные дома простираются нераздельно целыми улицами, испещренные разного рода блестящими вывесками. Этими вывесками артисты разных цехов рекомендуют себя, что они из Санкт-Петербурга. Значит, во вкусе и моде Владимир старается подражать Петербургу, значит, горе самому искусному портному, урожденцу* Владимира, если он не имел чести нагревать утюг у петербургского портного! <…> Везде и повсюду первенствуют модные магазинщицы – француженки, по преимуществу, и немки. <…>

Воздушные их произведения, нередко возникшие под волшебною иглою русской мастерицы, какой-нибудь безвестной и скромной Маланьи Федотовны, величаются парижскими и венскими.

Множество блестящих, модных магазинов доказывает и развитие промышленности и мотовство. <…> Владимир современный едва ли не великолепнее бывшей древней столицы! <…> Ночью улицы во Владимире освещаются нескупо фонарями. Яркие лампы, пылающие в лавках и магазинах, и уличное освещение, слившись вместе, придают особенную красоту ночью городу»⁷³⁷. По сведениям за 1860 год, во Владимирской губернии работали 15 модисток, 9 из которых – в губернской столице, 3 – в уездном городе Юрьеве и 3 – в Шуе. У них числились 15 работников и 34 ученика – соответственно, во Владимире – 12 и 22, в Шуе – 3 и 12⁷³⁸.