Мое побережье
Шрифт:
— Да? — предательское воображение тут же подкинуло эпизод в мотеле. Я мысленно приказала себе забыть картинку. — И что же у тебя по плану сейчас?
— Ну, — он на несколько секунд затих, прежде чем кинул на меня хитрый-хитрый взгляд. — Сейчас самое время освежиться, — руки обвили мою талию раньше, чем я успела вскрикнуть.
— Тони! — звонким протестам вторил его смех. Я вцепилась в его плечи и начала судорожно вглядываться в песок, опасаясь насквозь промочить туфли. Старк целенаправленно толкал меня к морю. — Прекрати немедленно, — пришлось встать на носочки
Я подалась к нему, обхватывая руками шею и отвлеченно чувствуя сквозь тонкие слои одежды чужое сердцебиение. Мне удивительным образом удавалось выворачивать голову на манер совы, едва ли не через плечо оглядываясь и контролируя последние сантиметры сомнительной суши.
— Серьезно, стой, не надо, — самое странное, подействовало это лучше любых угроз.
Вода омывала подошву в тех местах, где я носками соприкасалась с песком. Тонула. С хлюпающим звуком топталась на месте.
Разум посетила здравая мысль, что топить меня больше никто не собирается. Я повернула голову. И только в момент, когда я относительно расслабилась и тихо выдохнула ему в самое лицо, до меня действительно дошло, как же близко мы стоим.
Я не знала, что говорить. Да и стоит ли вообще.
Тони смотрел прямо, слишком открыто, в упор, точно чего-то хотел и не решался, либо смиренно ожидал, когда я сама определю дальнейший ход событий.
Зрачки расширены — темнота почти целиком съела кофейные переливы. Взгляд метался по щекам, от чего кожа была готова расплавиться. От этого бросало в непонятный, совершенно лишающий мыслей жар.
Пальцы у трепещущего от ветра воротничка слабо подрагивали.
Если он не отодвинется — все снова полетит в тартарары. Потому что я слишком слабая, чтобы противиться этим прикосновениям.
Один факт его близости накрывал с головой. Неровное, горячее дыхание. Крепкое тело и запах, который не мог перебить никакой бриз — слишком глубоко он въелся в мой мозг.
Я приоткрыла рот, собираясь попросить о чем-то, чего не понимала сама, и одновременно боясь сказать хоть слово. Боясь спугнуть его ладони, которые прожигали сквозь ткань платья, внезапно показавшиеся мне такими сильными.
Секунда — карие радужки тормозят точно на моих губах. Замирают, будто неосознанно. Легкие скрутило. Я едва успела прикусить успевший за каким-то бесом шевельнуться во рту язык и плотнее сжать губы, а в следующий момент Тони резко выдыхает и порывается отвернуться, да не успевает — мешает резко возникшая преграда в виде ладони.
Я рассеянно мазнула его по подбородку и ткнулась носом в щеку, испуганно прикрывая веки и не имея ни малейшего представления, как вести себя дальше.
Он замер. Это одновременно развязывало руки и побуждало желание оттолкнуть, убежать, разреветься и больше никогда не встречаться с этими дьявольскими глазами. Но прежде чем я осознала, что делаю, я вновь приподняла
Интересно, он меня сейчас убьет? Или это — конец, который я почему-то не смогла предвидеть?
Какого черта все так сложно и непонятно?
В голове некстати шевельнулась мысль, что я никогда не целовала Тони Старка.
Первой. По собственной инициативе.
Балансируя на носочках и игнорируя переизбыток напряжения в дрожащих коленках, цепляясь за его рубашку до побеления пальцев.
Его руки сжали мою талию сильнее. Как если бы собрались оттолкнуть.
И не оттолкнули.
Опуская ресницы, я осторожно потерлась ртом о его медленно размыкающиеся губы. Не соображая, слыша лишь, как грохочет в ушах собственное сердце. Заглушая шумящие где-то в иной реальности волны.
Тихий выдох вырвался из груди, когда язык невесомо скользнул по нижней губе, а ноги едва не подогнулись. Легкое, и в то же время безумное горячее прикосновение перевернуло внутренности.
Я потеряла равновесие, неуклюже становясь на полную стопу и тычась, подобно слепому котенку, лицом в его ключицу. Сердце грохочет в глотке, а рот покалывает, наливается огнем.
Губы Тони, прижимающиеся к моему лбу, кажутся непозволительно горячими.
— Мы по уши в дерьме, да? — его тихий голос сливался с шумом моря.
И голова начинает кружиться в разы сильнее, стоит прикрыть глаза.
По уши.
Самые.
========== 18. ==========
«Стоишь на берегу и чувствуешь соленый запах ветра, что веет с моря. И веришь, что свободен ты, и жизнь лишь началась. И губы жжет подруги поцелуй, пропитанный слезой…».
«Достучаться до небес».
«Я сейчас такую машину видел, что не знал, дрочить или плакать».
«Хочу».
«Как дела?»
«Ты куда пропала?»
«Я только закончил делать испанский. Мерзость».
«Ты заставляешь меня волноваться. Все нормально?»
«Когда весь этот сумасшедший дом закончится, первым делом я хорошенько высплюсь», — говорила самой себе, обнаруживая себя случайно заснувшей на диване в гостиной и пробудившейся лишь от жужжания входящих сообщений. Тони. Два первых — отправлены около девяти вечера с Фейсбука, остальные — чередой, считанные минуты назад.
Прищурившись, я не поверила собственным глазам; а, проморгавшись, умудрилась забыть про тушь и хмуро покосилась на черные разводы вдоль пальцев. Второй час ночи. Последней вспышкой сознания был просмотр вечернего шоу в качестве временной разгрузки мозга, а потом все незаметно поглотила тьма.
Затекшие конечности шевелились вяло. Дьявол, испанский. Интересно, Майк поверит, если я притворюсь утром смертельно больной и никуда не пойду? Хотя, зачем прикидываться; проще сразу запереться в ванной и с головой уйти под воду. Куда продуктивней. И сдавать экзамены не придется.
Я честно хотела ответить Старку, но разомкнуть веки до возможности разглядеть буквы на сенсорной клавиатуре и расшевелить мозг до адекватного восприятия действительности не удалось. Сил хватило только на пятиминутный душ.