Мое побережье

Luft_waffe

Я небрежно забросила листы в папку. Нет; не постучал пока в двери день, ознаменованный уборкой в книжном шкафу.

Тяжело вздохнув, вытянула руку и щелкнула выключатель настольной лампы. Четырежды. Озарение мягким желтоватым светом чередовалось с сумеречным полумраком. Ноги откровенно мерзли, соприкасаясь с холодным полом, хотя окна были плотно закрыты. Ужасный день.

Просто. Ужасный. День.

Я позволила себе порядка получаса просидеть в тишине и темноте, совсем не по-девичьи закинув скрещенные в лодыжках ноги на стол и сцепив на животе пальцы в замок, до упора откинувшись на крутящемся стуле. Кажется, последний раз я превращалась в такую флегму в начале

прошлого года, перед зачетом по тригонометрии, когда миссис Диксон (ныне уволившаяся, хвала небесам) фактически извела меня, имея извращенное увлечение выставлять слабых учеников идиотами перед всем классом. Разница между ситуациями была лишь в том, что меня пытался успокоить Хэппи, называя миссис Диксон «старой мерзкой жабой», а сейчас он выступил в роли энзима.

Забавно, как взаимозависимы друг от друга люди. Иной раз эта связь может спасти тебя от падения в пропасть, а при чуть измененном раскладе событий — свести в могилу.

Самое мерзопакостное, что мы все равно помиримся. Не скоро — сего я сама лично не допущу; хватит спускать каждый проступок с рук, надоел. Люди хорошо привыкают к бескорыстной эмоциональной отдаче со стороны. Доброта со временем начинает казаться чем-то самим собой разумеющимся. Только голову морочат все по-старому.

Потерявшись во времени, глядя в одну точку и не замечая пустоты внутри черепной коробки, едва не упустила момент, когда на первом этаже хлопнула входная дверь. А меню нашего ужина представляло собой красочный белый лист.

Я опрометью кинулась на кухню, минуя отстегивающего кобуру отца.

— Привет, — только и донеслось вслед.

— Угу, — подхватив кастрюлю, поочередными манипуляциями наполнила ее водой и водрузила на конфорку. Спагетти — конечно, не лучшая альтернатива каким-нибудь куриным ножкам в соусе, но Майку, полагаю, после утомительного рабочего дня не столь принципиально, чем забить желудок до отказа.

— Тебе посылка пришла, — он положил маленький пакет на стол, напоминающий пухлый конверт-переросток. Я покосилась на него мимоходом, включая чайник. Заказ двухнедельной давности.

— Круто.

— Не вскроешь? — почему бы ему не заняться своими делами?

— Это шарф, я знаю, как он выглядит, — зимние шарф и шапка, если точнее. Полосатая расцветка. Помпон в полголовы, длинные кисточки — совершенно ничего особенного и интересного; причиной покупки был только тип пряжи, стоявший в описании — гарантия тепла и мягкости. Знай папа, за какую простоту, продающуюся на каждом углу в том же «H&M», я переплатила сумму доставки, наверняка бы скептически приподнял бровь и не нашелся с ответом. Хотя вещи его не интересуют в принципе. Тем более из моего гардероба.

Майк выдал под нос нечто невнятное, похожее на смесь «а» и «м-м», удаляясь в гостиную. Я вытащила из ящика упаковку макарон, ощущая еще больший прилив усталости; не вина отца, что мой лучший друг — чертов идиот.

Никто вообще, кроме меня, не виноват, что я влюбилась в придурка.

Баночка с пармезаном агрессивно соприкоснулась со столешницей. Какой же он осел.

Какая же я дура.

***

Хороший сон способен облегчить жизнь и на несколько процентов снизить уровень хандры. Впрочем, любой подъем настроения — явление временное и страшно капризное.

Стоило увидеть маячившую в коридоре фигуру в футболке с длинным рукавом, как всяческие зачатки благоприятного положения дел улетучились во вселенское небытие. Уже мило кудахтал с какими-то девицами. Мудак.

Я нарочно громко хлопнула дверцей локера и прошла к кабинету, показательно игнорируя этого самовлюбленного павлина. Считает, что

он прав? Пожалуйста. Катись, пожалуйста, в ад.

В языке нет костей и твердых структур, но никто не давал гарантию, что он не способен разбить сердце.

Исключение из двойной политики отрицания составлял Хэппи, чувствовавший себя явно виноватым и потому хохлившийся на манер воробья на морозе каждый раз, едва я мелькала в зоне видимости. Он кидал виноватые взгляды исподлобья и очевидно намеревался подойти, да мужская солидарность, надо думать, не дозволяла. Да и на здоровье. Давно пора научиться нести ответственность за собственные слова и решения.

Усугубило ситуацию неладное напоминание о грядущем рождественском бале. В организационные ряды полезли те, кому моторчик в одном месте жить мешал, да те, кому не терпелось заработать толику популярности на привилегированных правах руководителей. Иными словами: выскочки и жертвы моды, кажется, начавшие готовить наряды еще в первых числах сентября. Ни к первой, ни тем более ко второй категории я себя не относила.

Посещать интернет-магазины с красивыми платьями — хорошо; смотреть, каким несуразным мешком они висят на тебе, и сдерживать порыв упасть в обморок при виде цены — не по моей части.

А в свете последних событий желание идти на такого рода мероприятие и вовсе свелось к плюгавому минимуму.

Слишком много головоломок: где взять платье, которое бы сидело красиво не только на модели, выглядело недешево и стоило приемлемо; что делать с волосами, дабы не встретиться лицом к лицу с ситуацией «а, Поттс и кудри, кто бы сомневался»; как накраситься, если твои руки растут немного не из того места… все чересчур затратно. Эмоционально и финансово. Отрицательно сказывалось на нервной системе.

И терзали меня подозрения, что едва ли Майк раскошелится на какой-то школьный вечер, а собственных средств вряд ли хватит даже на туфли — не только Хэппи не умел копить ресурсы.

Мечты рушились, сродни надеждам зависимого игрока в покер, поставившего на кон все свои сбережения и осознавшего дышащее в спину поражение. В довершение ко всему вспомнилось, как я со вступлением в подростковую пору мечтала об этом вечере: с кем пойду, какого цвета наряд буду искать, под какую музыку и как танцевать. С кем, разумеется, было ясно, точно небо в знойный июльский день; пару-тройку раз и сам Старк давал подтверждение, что явится туда исключительно в моем сопровождении. Логично, как ни крути — мы ведь лучшие друзья. Никоих сомнений в отношении одного из главнейших событий зимы не возникало. А теперь…

Теперь если оное и имелось, то в единственном экземпляре, и выражалось в определенно не скором дне нашего «примирения». Виной были два фактора: первый зависел от того, сколько времени мне потребуется, чтобы «оттаять»; второй — от того, в какой мере наличествует у него ум, и собирается ли он им пользоваться не только в вопросах ядерной физики.

Нора Уэшвилл вызвалась ведущей; заявление ни разу не удивило. Лишь поставило под сомнение интеллектуальные задатки директора, давшего ей право распространять свое влияние вплоть до выбора музыкальных композиций. Какую программу способна составить особа, питающая слабость к коллекции однотипных проходных фильмов на тему уличных танцев? Детские фантазии об адажио из «Щелкунчика» вырвались из хлопушки, превратились в блестящую пыль и осели на пол. Готова спорить на что угодно: предложи я использовать на вступительной части вечера примитивный выход девочек из младших классов под па-де-де «Танца Феи Драже», ставшее своего рода классикой рождественских композиций, меня заткнут на полуслове.