Мои больные (сборник)

Кириллов Михаил Михайлович

Больной и не знал, что я впервые видел приступ бронхиальной астмы. А может быть, почувствовал это, поскольку был хоть и ветеринаром, но профессором-терапевтом. А я, несмотря на то, что прошел хорошую клиническую школу, но еще 4 года тому назад был всего лишь младшим врачом парашютно-десантного полка и многого не знал.

К окончанию моего дежурства состояние больного совершенно нормализовалось.

Это кажется удивительным, но ни в клинической ординатуре у академика Н.С.Молчанова за три года, ни в Окружном госпитале я не видел больных с тяжелой бронхиальной астмой. Нужно было приехать в Саратов, чтобы уже на первом дежурстве столкнуться с этой патологией. Век живи, век учись. Врач в своей

профессиональной жизни напоминает ежа, который, пройдя лес, становится уже другим: на иголках его собираются и листья, и грибочки, и ягоды. А кто-то мне сказал, что ежи на иголках ничего не собирают?

Наверное, имеет значение и то, что характер патологии внутренних органов отражает региональные особенности и изменяется во времени. Позже я убедился, что это так. С годами уходят ревматизм, ревматоидный артрит, амилоидоз, а приходят аллергические заболевания, бронхиальная астма.

Отравление метиловым спиртом

Это было на моем дежурстве в старой саратовской областной больнице в 1967-м году. По скорой помощи из области доставили больного К-ва, 53-х лет. Я осмотрел больного в приемном покое. Дело было днем, и в осмотре, помимо меня, принимал участие заведующий приемным отделением.

Больной жаловался на нарастающее снижение зрения. Два дня тому назад он, будучи водителем автоцистерны с метиловым спиртом, заехал по пути на базу к себе в село. Вскоре к нему наведались двое соседских мужиков, известных алкоголиков. Они стали упрашивать его угостить их спиртом. Все они знали, что прием метилового спирта внутрь смертельно опасен. Знал это и шофер. Он, как работник данного спецтранспорта, даже давал подписку о мерах безопасности при перевозке спирта.

Шофер поначалу отказывался, но поскольку соседи были настойчивы, и все они знали, что в малых количествах да еще в сочетании с этиловым спиртом метиловый спирт не столь токсичен, сдался и отлил просителям с поллитра. Выпил немного и сам и уехал на базу.

А утром он узнал, что соседи один за другим умерли от отравления. Поскольку стал слепнуть, испугался и обратился в медпункт. Медики вызвали скорую помощь и направили больного в областную больницу. Так он оказался в нашем приемном покое.

Он был напуган и подавлен. Никто из нас, врачей, не имел дела с отравлением метиловым спиртом. Теоретическая же подготовка по этому виду патологии у меня была более чем достаточной: я только накануне прочел лекцию слушателям факультета об отравлении метиловым спиртом и другими техническими жидкостями в Вооруженных Силах. Было известно, что этот яд в отличие от этилового спирта плохо выводится почками и поэтому долго циркулирует в крови, поражая, прежде всего, нервную ткань, а именно головной мозг и зрительные нервы. В лучшем случае больной выживал, но оставался слепым.

Этим обусловливалась терапевтическая тактика в этих случаях: проведение обменного переливания крови, введение детоксицирующих растворов, проведение гемодиализа.

В условиях хирургической операционной больному было выпущено 500 мл крови и введено 300 мл глюкозы и физраствора с добавлением осмотических диуретиков. Кроме того, больному дали стакан водки, так как считалось, что в сочетании с этиловым спиртом метиловый активнее выводится с мочой. Но отравленному ночью стало хуже: появились головные боли, тошнота, ухудшилось зрение.

Утром следующего дня договорились с институтской хирургической клиникой, в которой впервые в Саратове начали применять методику очищения крови с помощью аппарата искусственной почки (доктор В.А.Гладков). Больной был переведен к хирургам, и операция была начата. Однако в ходе операции у больного развился коллапс. Процедуру пришлось отложить.

В

последующем больному в течение суток дважды было произведено обменное переливание крови. На следующий день попытка подключения аппарата искусственной почки была повторена, но вновь неудачно – у больного возник коллапс.

К третьему дню состояние отравленного стабилизировалось. Потеря зрения не усиливалась: больной видел перед собой стоящий в коридоре стул и обходил его.

После возвращения в нашу клинику больному была продолжена детоксицирующая терапия, применялись витамины группы В. Спустя неделю он был выписан по месту жительства и привлечен к проведению следствия.

Постмиокардитический кардиосклероз

Учителей нужно не только помнить,

но и следовать им

(Авт.)

Ленинградская областная больница, служившая базой для кафедры госпитальной терапии акад. Н.С.Молчанова, в 60-е годы была известным лечебным учреждением. Я работал на этой кафедре клиническим ординатором и после 7 лет практики в войсках активно набирался клинического опыта.

Какое-то время я вел больного из станции Рощино. У этого 45-летнего мужчины в анамнезе (в годы войны) был ревматизм – сердечно-суставная форма. Последующие 20 лет проявлений ревматизма не было, повторные обследования не выявляли у него порока сердца, что при ревматизме бывает редко. И только в последние 5 лет, он, работник физического труда, стал испытывать одышку и загрудинные боли при нагрузке и стал замечать небольшие отеки на голенях. Это в отделении воспринималось как ранняя сердечная недостаточность у больного атеросклеротическим кардиосклерозом и ишемической болезнью сердца. Этот диагноз был выставлен в истории болезни. Традиционное лечение оказалось эффективным, и больной уже вскоре должен был выписаться из стационара. Но в это время мне было поручено подготовить больного на лекцию об ишемической болезни сердца, которую слушателям 6-го курса должен был читать Н.С.Молчанов.

Я доложил Николаю Семеновичу результаты обследования больного и данные о его лечении. Профессор внимательно осмотрел пациента и расспросил его о ревматической атаке, которую тот якобы перенес в молодом возрасте. Он даже повторно выслушал сердце и подтвердил, что данных о пороке сердца действительно нет.

Он отпустил больного в палату и сказал, что берет его для разбора на лекции, но как раз в связи с тем, что у больного не ишемическая болезнь сердца и не атеросклеротический кардиосклероз, а постмиокардитический кардиосклероз как следствие перенесенного ревматизма. Он сказал мне об этом не в качестве замечания, а как бы по-партнерски делясь со мной редкой и неожиданной диагностической находкой. Ревматизм, сказал он, действительно, «лижет суставы и грызет сердце», но иногда поражая миокард, не разрушает клапанный аппарат сердца. Это бывает редко. Профессор поблагодарил меня за удачно подобранного больного и подтвердил, что будет читать лекцию не об ишемической природе кардиосклероза, а о его постмиокардитическом генезе. Лекция была прочитана с демонстрацией больного.

«Голубой уклон»

В 1964-м году я вел палату в клинике, руководимой академиком Н.С.Молчановым. Больные были тяжелые. Среди них был и старший брат главного врача больницы. Это добавляло ответственности.

Больному было 70 лет. Он страдал от одышки, постоянного кашля с трудно отделяемой мокротой, резкой слабости. Приступы кашля истощали его. Он был бледен, губы и кисти рук были синюшны. Мы знали, что, скорее всего, у него рак легкого. Рентген это подтверждал. Его уже смотрел Н.С.Молчанов.