Мои? чужои? король
Шрифт:
Он замолк и отвернулся, не договорив.
Я досказала:
— Обещал не убивать меня?
— Видят боги, — зашипел беловолосый сердито, — Я бы потащил вас на ритуальный круг, дай он мне хоть знак… Я лишь надеюсь, что Ворон летает выше и видит дальше.
Он подтолкнул моего коня и сам поехал прочь, завидев примчавшегося Дага, которому хватило ума промолчать по поводу моего поступка, а я вернулась в лагерь. Осмотрела доверху набитые повозки, испуганно жавшихся друг к другу людей и мысленно махнула рукой.
Вот чем Эгиль был занят последние дни. Он знал, что замок начнет разрушаться — чувствовал
А дальше был жуткий переход длиной в две седьмицы. Постоянный холод и ветер, лед под копытами лошадей и страх, что это не закончится никогда. Тоска по тому, что мы оставили и ужас неведения, что происходит позади. Мы ушли не тем путем, которым добирались до замка, отправились тайными тропами, выведшими нас сначала ко льдам Белого моря и узким расщелинам, похожим на морщины великана, а потом уже и до Ястребиной крепости.
В которой всем пришедшим хватило места и работы.
Воины остались с Вороном, хрустальное племя, передохнув, тут же направилось в свой замок, семьи ярлов и простой люд тут же принялись хлопотать и обживаться, ну а я… Как послушная жена покорилась решению Ледяного короля. И не только потому, чтобы защитить народ…
Решительно захлопнула ставни — спальню и так выстудила, хватит — оправила теплое платье и вышла из покоев. Пора было браться за хозяйские хлопоты.
ГЛАВА 2
— Когда твой свадебный обряд справим?
— Когда не только на Перевал, но и в вашу душу весна придет… Или когда вы мне пообещаете, что не сорветесь неожиданно с места.
Даг говорит спокойно и деловито, как и всегда. И смотрит спокойно — без укора или ожидания. Наверное, тем он и приглянулся мне — спокойствием, уверенностью и правдой хоть в ответах, хоть в вопросах. Потому и я с ним не скрываюсь:
— Ни одна женщина этого не пообещает — будь она колдунья или жена короля.
— А вам бы стоило… — кивает он на мой пока плоский живот, но я останавливаю его жестом.
— Это тебе следует заняться своей жизнью. Если же мне понадобится услуга… как и любой воин, семейный или нет, ты встанешь на защиту своей королевы.
Прикипел Даг ко мне, видела. Привык всегда передо мной и, в то же время, в моей тени. Но пусть мне будет не хватать родного плеча рядом, его и самого вскоре начнет тяготить обязанности личного охранителя — уж слишком пламенно смотрят влюбленные друг на друга. Да и не бывает таких охранителей у королев — у них в распоряжении все войско. И каждый готов сложить свою голову и на мои колени, и под чужой меч, защищая меня.
Каждый в крепости уже принес мне клятву верности на большом дворе…
— С радостью приглашу на пир… как только приведу в порядок дом, кюна, что вы щедро мне отдали, — будто нехотя, но, в то же время, с потаенным радостным ожиданием, промолвил Даг.
— Ты заслуживаешь всех домов округи, — улыбнулась. — Они, пустые, будто и ждали жителей Черного замка.
Ястребиная крепость оказалась большой, добротной и малонаселенной. Здесь жило несколько ярлов со своими воинами и семьями, ремесленники, слуги, торговцы — но последние временно. А всё остальное будто и правда нас дожидалось… Целый этаж главного дома, предназначенный
До крепости то коровы доходили, то табун великолепных лошадей, то воины для усиления защиты, то диковинные сокровища — всё по распоряжению Ворона с разных краев. И каждый раз я вздрагивала в надежде, что ворота впустят не только нужное и полезное… Может хоть весточку? Но распоряжения Эгиль отдал, как выяснилось, давно, а новых сведений о моем муже не поступало. Уже два лунных цикла. И не возвращались гонцы, отосланные к Сердцу Ворона. С той стороны тоже никто не казался…
Потому вместе с новой жизнью внутри меня еще и тревога и страх расцветали.
Кажется, Даг поймал их отголоски в моих глазах:
— Уж что я понял об Эгиле — Вороне, так это то, что он всегда выполняет задуманное, — заявил мне успокаивающе. — Вы еще встретитесь, кюна, когда придет время и судьба…
Кивнула. Время и судьба… На Севере время будто растянулось и не подчинялось никаким богам и помыслам, только собственным желаниям. А норны, плетущие нити судьбы для каждого живого существа, и вовсе позабыли про то, как плотно, еще до моего рождения, были связаны наши с Эгилем шерстяные пуповины.
И пусть повсюду раскрывала свое сияние весна, восстанавливалось сообщение и торговля, деревья уже не пугали своими вымершими остовами на фоне беленого снега, и с моря пахло солью, а не льдом… Вот только сложные переходы, горы, запутанные дороги и большие расстояния между поселениями делали каждую весточку долгожданной, каждого гостя — неожиданным, а каждый день ожидания — бесконечным.
Где ты, мой король?
Ястребиная крепость прильнула одним боком к скале над морем, с другого была надежно защищена хвойным, необыкновенно пахнущим лесом, а еще с двух — более пологим склоном с луговыми выпасами и широкой дорогой, долго и криво спускавшейся к одной из долин и небольшому порту, где располагались и боевый драккары, и рыбацкое поселение — все принадлежавшее Ворону. Оттуда каждую седмицу шли до нас нас обозы с рыбой и морскими дарами, которые в специальном отроге сушили, вялили и солили. Через порт же шли прочие дороги, и из хозяйственных книг и разговоров с ярлами я узнала, что здесь была весьма налажена торговля и обмен на хвойные стволы, смолу, которую использовали для лодок, а также крашеную шерстью и пушнину от наших мастериц и скорняков.
Добротное хозяйство, в котором я тут же разобралась и была вовлечена в ведение. Место, которое я тут же полюбила за его живописность. Дом, который сразу меня принял, и люди, что смотрели на меня открыто и с некоторой долей восторга и гордости, что у них такая королева. Даже слава колдуньи мне на руку сыграла — тут уж Криста и другие жены пришедших ярлов постарались, поведав, сколь сильны мои целительские свойства и сколь далеко и глубоко видит сердце.
Я никогда не чувствовала себя столь близкой к счастью. И если бы не беспокойство об оставшемся за снегом короле, ложилась бы спать каждый вечер со счастливой улыбкой. А так… и полночи могла провести, вжимаясь в слишком большой для одной меня тюфяк.