Мои? чужои? король
Шрифт:
Даг как всегда подошел неприметно. Уже седмицу как своим домом жил, но не мог все избавиться от привычки проверять меня.
— Жалею иногда, — ответила просто. — Теперь я жива, а замок — мертв. И что с Эгилем…
— Хорошо все с ним будет, — буркнул бывший охранитель, — не уподобляйтесь соседним крепостям, которые уже поговаривают, что Ворону придется снова доказывать, что он властен над ними. И что вообще существует.
Улыбнулась, почему-то расслабляясь от его слов:
— За этот год столько всего
— Кюна! — запыхавшись, к нам подлетела служанка, — Хрустальное племя у ворот!
И все-таки не полюбила я Скьельда как должно брата короля любить. Потому что на короткое мгновение мне показалось, что мы в осаде…
Сама же себя обругала и поспешила к воротам.
И правда хрустальные — причем в большом количестве. И мой заклятый друг, как всегда недовольный, спешивается впереди всех. Подходит, кланяется вежливо и как-то значительно хмурится, когда смотрит на мой живот.
Вот же колдун!
В крепости до сих пор никто не знает, кроме Дага и годи, а этот и без признаков все понял.
От сердитости и приветствие вышло скомканным и удивление — раздраженным.
— Отчего своих лучших воинов взяли?
— Ястребиная хоть вдалеке от путей, но содержит самое ценное, — голос Скьельда прозвучал ровно.
— Сами решили или надоумил кто? — я подалась вперед.
— Об этом и хотел поговорить, кюна…
— Идемте. О людях ваших и лошадях позаботятся, а вы со мной на этаже останетесь…
Мы пришли в небольшую залу, где нам никто не мог помешать, и беловолосый тяжело опустился на предложенную скамью.
— Рассказывайте, — я села рядом и дотронулась до его руки, принуждая. — Любые подробности. Сведения. Даже домыслы. Все важно.…
— Да и рассказывать особо нечего. — предводитель хрустального племени мрачно уставился в противоположную стену. — Еще прежде того, что мы покинули Сердце Ворона, Эгиль взял с меня обещание, что я не только провожу вас до Ястребиной, но если что случится с замком — возьмусь за вашу защиту.
— У нас достаточно воинов, чтобы противостоять угрозам соседей — если кто рискнет, — нахмурилась. — Дело не в них, да? Воины с долин… они все-таки существуют? Поправ достигнутых договоренностей о торговле и мире отправились мстить?
— Да.
— Жалкой горсткой? Или дозорные тоже не все видели?
— Количество их непонятно… Не все, но несколько крепостей они возьмут.
— Каких? И… на что они вообще рассчитывают? — я вскочила и зло топнула ногой, — Даже не объединенный Север много сильнее — а южане наверняка сотни воинов потеряли по пути. Как вообще взялись так быстро? Не могли узнать, что Лед слабеет…
— Раньше вышли, это точно, — кивнул хрустальный. — А по каким причинам… Пока и не важно, наверное.
— Ну а нам что теперь делать?
— Ждать.
— Чего же?
— Может Ворон даст знак
Да когда это у меня получалось?
ГЛАВА 5
«Гнев человека имеет начало в желчи, крепость сил — в сердце, память — в мозге, смелость — в легких, смех — в селезенке, вожделение — в печени», — учила меня Нья.
Так и лечили.
Печень — если мужских сил не доставало, легкие — если смелости. И, наоборот, упражняться заставляли, если надо было сил набраться и укрепить сердце.
А как тоску вылечить? Душу, которая болит по несбыточному пока?
Действием, только действием.
Удивительно, но первым меня понял Скьельд.
— Куда отправимся?
Я дрогнула.
Два дня они в крепости, два дня я думаю обо всем происходящем — и была уверена, что мысли мои текут независимо. Колдун хрустальный… чует.
Нашел меня в небольшой угловой комнатке… И нашел, что спросить правильного.
— Никому не говори, — сказала резче, чем планировала. И уже без всякого почтения, потому как приняла, как своего. Не полюбила, но приняла — в благодарность за новости и его постоянную готовность быть на стороне Эгиля даже когда тот не хочет, — Воины все здесь нужны, ни к чему вести их на бой неизвестно куда и неизвестно с кем… И вообще уводить отсюда — единственного нашего дома.
— Да таких домов можно сделать…
— А мне этот нравится.
— Хорошо. Даже охранителю твоему бывшему не скажу ничего, — чуть насмешливо кивнул беловолосый. И он принял, раз забыл про почтение, оставив уважение только.
— И отговаривать не будешь? И не запрешь? — всмотрелась в него.
— Не выйдет ведь, — вздохнул и покачал головой, — Что бы я ни сказал — не выйдет… Его ведь искать пойдешь, как он бы пошел искать тебя. Ну и я с тобой отправлюсь… с тобой и погибну, ежели чего. Или приму справедливую смерть от руки брата, если ты первая… Но этого не произойдет! Никто не умрет.
— И Ворон тоже жив! — прорычала, будто Скьельд мне возражал.
Кивнул. А я пожаловалась:
— Кости никакого направления, где может быть Эгиль, не показали. Уж сколько я их на карту Севера бросала — все разное явили.
— Требуха тоже молчит.
Почувствовала невольную тошноту. Этот ритуал вызывал у меня искреннее омерзение — но сейчас я была рада, что обряд провели. И без меня. Вспороли брюхо нескольким молодым животным, чтобы по кишкам понять направление…
— Может с годи посоветоваться? Медлить больше нельзя — сегодня же ночью отправимся на поиски моего мужа. Но так не хочется потратить время и выбрать не то направление. Он ведь навстречу чужакам пошел — ослабленный или нет, но в этом я уверена. Всегда король своего Севера.