Мокрое сердце

Носоленко Вадим

— Людей, которым больше не на что надеяться, — уточнил Альберт. — Терминальных пациентов, от которых отказалась система. Если наномашины смогли восстановить мое сердце после практически фатальных повреждений, они могут сделать то же для других.

— Это рискованно, — предупредил Саян. — Мы все еще не понимаем всех аспектов работы наномашин.

— Жизнь вообще рискованная штука, — философски заметил Альберт. — Особенно когда альтернатива — верная смерть.

Он повернулся к Марату.

— Что вы думаете? Вы первый пациент, который получил нанокровь

и выжил, чтобы рассказать об этом. Ваше мнение важно.

Марат задумался, машинально потирая то место на руке, куда была введена нанокровь.

— Я не ученый, — наконец сказал он. — Я простой водитель. Но если бы не эта… нанокровь, я бы, скорее всего, умер от отравления. Она дала мне второй шанс. И если другие люди могут получить такой же шанс… — он поднял взгляд на Альберта. — Я думаю, мы должны попытаться.

Альберт кивнул, удовлетворенный ответом.

— Тогда решено. Начинаем работу над стабилизированной формулой. Саян, вам предстоит основная часть работы — химическая часть, модификация наномашин. Елена, вы занимаетесь медицинской стороной — определением потенциальных пациентов, протоколов лечения. Дмитрий, на вас безопасность и логистика. Марат… — он задумался.

— Я могу помочь с технической частью, — предложил Марат. — Я не просто водитель. Раньше я работал механиком. Знаю, как собирать и разбирать сложную технику.

— Отлично, — согласился Альберт. — А я буду координировать всё и проводить клинические испытания.

— А как же больница? — спросила Елена. — Вы не можете просто исчезнуть. Это вызовет еще больше вопросов.

— Я вернусь, — решил Альберт. — Но не как обычный врач. Мне нужен доступ к тяжелым пациентам, к оборудованию. Я буду действовать осторожно, по крайней мере, пока мы не будем готовы к открытой демонстрации возможностей нанокрови.

— Рискованно, — заметил Дмитрий.

— Но необходимо, — настоял Альберт. — К тому же, моя берлога в больнице — идеальное место для сбора информации. ГКМБ и люди Вельского уже наверняка установили там наблюдение. Я смогу контролировать, что они узнают, и даже подкидывать ложные следы.

— А что насчет вашего нейромодулятора? — спросил Саян. — С тех пор, как вы получили «двойное сердце», вы его не использовали. Головные боли прошли?

Альберт задумался. Он настолько погрузился в исследования и новые ощущения, что даже не заметил этого — его хроническая головная боль, верный спутник последних лет, исчезла.

— Похоже, наномашины исправили и это, — признал он. — Еще одно доказательство их эффективности.

— И еще одна причина для Вельского охотиться за вами, — мрачно добавил Дмитрий. — Технология, способная лечить хронические состояния, стоит миллиарды.

— Которые он не получит, — твердо сказал Альберт. — Эта технология не должна стать еще одним элитным лечением для богатых. Она должна быть доступна тем, кто в ней действительно нуждается.

Его «двойное сердце» сделало особенно сильный удар, как будто соглашаясь с этими словами.

— Итак, — Альберт окинул взглядом свою новую

команду. — Добро пожаловать в проект «Новое Сердце». Официально мы не существуем. У нас нет финансирования, поддержки правительства или этического одобрения. Всё, что у нас есть — это технология, которая может изменить медицину навсегда, и решимость использовать ее для помощи людям, а не для обогащения корпораций.

— Звучит как манифест революционера, — усмехнулся Дмитрий.

— Может быть, — согласился Альберт. — Но иногда именно революция нужна, чтобы излечить больную систему.

Никто не возразил. В тишине лаборатории, скрытой под руинами когда-то великого научного центра, началась работа, которая могла изменить будущее медицины навсегда.

Глава 9: Красная жидкость

Три недели непрерывной работы принесли первые значительные результаты. Команда «Нового Сердца» сделала важный прорыв в стабилизации формулы нанокрови. Саян и Альберт работали почти без отдыха, совершенствуя технологию, а Марат добровольно согласился на серию тестов, которые помогли лучше понять, как наномашины взаимодействуют с человеческим организмом.

— Взгляните, — Саян указал на монитор, где была отображена молекулярная структура новой версии нанокрови. — Мы модифицировали интерфейс наномашин, сделав его более совместимым с человеческими клетками. Это должно снизить риск отторжения и неконтролируемых изменений.

— А управляемость? — спросил Альберт, рассматривая формулу. — Можем ли мы контролировать, где именно будут работать наномашины?

— В определенной степени, — кивнул Саян. — Я интегрировал молекулярные «маркеры», которые позволяют наномашинам распознавать различные типы тканей. Теоретически, мы можем «нацеливать» их на конкретные органы или системы.

— Теоретически, — подчеркнул Альберт. — Но мы не узнаем наверняка, пока не проверим на реальном пациенте с критическими повреждениями.

Елена, которая в это время анализировала данные из больницы, подняла голову.

— Ты же не собираешься проводить эксперименты на пациентах без предварительных клинических испытаний? — в ее голосе слышалось беспокойство.

— А у нас есть время на стандартный протокол? — Альберт посмотрел ей в глаза. — Годы доклинических исследований, затем ограниченные испытания, бюрократические проволочки… За это время тысячи людей умрут от состояний, которые нанокровь могла бы вылечить.

— Я понимаю твое нетерпение, — Елена не отвела взгляд. — Но есть причина, почему новые методы лечения проходят такой длительный путь проверки. Мы можем навредить.

— Или спасти, — тихо сказал Марат, до этого молчавший. — Я бы предпочел рискованное лечение, чем гарантированную смерть. И думаю, многие пациенты со мной согласятся.

Альберт благодарно кивнул Марату. За последние недели водитель стал полноправным членом команды, помогая не только с техническими вопросами, но и внося свой здравый смысл в часто слишком научные дискуссии.