Мокрое сердце

Носоленко Вадим

— Звучит почти революционно, — заметил Дмитрий с легкой улыбкой.

— Может быть, революция — это именно то, что нужно нашей гниющей системе здравоохранения, — парировал Альберт. — Но для начала нам нужно понять, с чем мы имеем дело.

Он повернулся к Саяну.

— Разверните лабораторию. Начинаем с полного анализа крови — моей и Марата. Затем тесты на физические и когнитивные изменения. Я хочу увидеть объективные данные о том, насколько сильно наномашины меняют организм.

— А что насчет других пациентов? — спросила Елена. — Тех образцов,

которые ты взял в больнице?

— Один шаг за раз, — ответил Альберт. — Сначала нам нужно понять, что происходит с нами. Только потом можно думать о расширении экспериментов.

Первые результаты анализов были ошеломляющими.

— Невероятно, — прошептал Саян, глядя на экран микроскопа с высоким разрешением. — Наномашины полностью интегрировались с клетками крови. Они не просто циркулируют в кровотоке — они стали частью самих клеток.

На экране было видно, как крошечные механизмы, почти неотличимые от обычных клеточных структур, работали в симбиозе с эритроцитами и лейкоцитами, усиливая их функции, исправляя дефекты, оптимизируя работу.

— В вашем случае, Альберт, концентрация наномашин примерно в десять раз выше, чем у Марата, — продолжил Саян. — Это объясняет более выраженные изменения. Но даже минимальная доза, которую получил Марат, вызвала значительную трансформацию на клеточном уровне.

— Как они воспроизводятся? — спросил Альберт, рассматривая свои клетки крови на экране. — Я вижу их гораздо больше, чем было введено изначально.

— Они используют материалы из крови для создания копий, — объяснил Саян. — Углерод, железо, кальций — все элементы, необходимые для построения новых наномашин, они извлекают из организма. Но делают это крайне эффективно, не вызывая дефицита. Фактически, они улучшают обмен веществ, делая его более продуктивным.

— А что насчет физических показателей? — спросила Елена, просматривая данные сканирования.

— Тоже впечатляющие результаты, — Саян вывел на экран графики. — У Альберта мы видим увеличение мышечной эффективности на 64 %, плотности костной ткани на 32 %, скорости нейронных сигналов на 47 %. У Марата показатели ниже, но все равно значительно превышают норму — примерно 25–30 % улучшение по всем параметрам.

— А вот это интересно, — Альберт указал на один из графиков. — Уровень регенерации тканей. У меня он в шесть раз выше нормы, у Марата — в три. Это объясняет быстрое заживление ран и восстановление после повреждений.

— Но наиболее удивительные изменения в мозге, — Саян вывел на экран результаты энцефалограммы. — Активность определенных участков коры увеличилась драматически. Особенно тех, что отвечают за обработку сенсорной информации, аналитическое мышление и память.

— Это объясняет ваши диагностические способности, — заметила Елена, глядя на Альберта. — И то, как Марат смог определить ваше состояние.

Марат, который до этого молча слушал, подался вперед.

— Значит, я не схожу с ума? То, что я чувствую, вижу, слышу — это реально?

— Более чем реально, — кивнул Саян. — Ваши органы чувств теперь работают на

качественно новом уровне. Вы замечаете детали, которые обычный человек пропускает. Ваш мозг обрабатывает эту информацию эффективнее, позволяя делать выводы, которые кажутся почти сверхъестественными.

— Но есть и проблемы, — Альберт указал на другой график. — Посмотрите на энергопотребление. Наш метаболизм работает на пределе. Для поддержания всех этих улучшений требуется огромное количество энергии.

— Отсюда и повышенный аппетит, — кивнул Саян. — И повышенная температура тела — побочный продукт ускоренного метаболизма.

— А что с долгосрочными эффектами? — спросила Елена. — Как это повлияет на продолжительность жизни?

— Трудно сказать, — признал Саян. — Теоретически, учитывая улучшенную регенерацию тканей и оптимизацию клеточных функций, продолжительность жизни должна увеличиться. Но есть и противоположный фактор — ускоренный метаболизм может привести к более быстрому «износу» организма.

— Или наоборот, — задумчиво сказал Альберт. — Если наномашины продолжат ремонтировать и оптимизировать клетки, они могут замедлить или даже остановить процессы старения.

— Бессмертие? — Марат выглядел ошеломленным.

— Не думаю, — покачал головой Альберт. — Но значительное увеличение продолжительности жизни вполне возможно. Конечно, при условии, что нас раньше не убьют люди Вельского или ГКМБ.

— Кстати о них, — вмешался Дмитрий, который все это время занимался своими исследованиями в углу лаборатории. — У меня есть новости. И не самые приятные.

Он подошел к столу, держа в руках планшет.

— Я отследил движения людей Вельского после их налета на больницу. Они не остановились. Сейчас они проверяют все места, где вы бывали, Альберт. Они допрашивают ваших знакомых, коллег. И они нашли нашу прежнюю лабораторию.

— Черт, — Альберт потер шрам. — Как быстро они вышли на наш след?

— Слишком быстро, — Дмитрий выглядел обеспокоенным. — Как будто у них есть внутренний источник информации. Кто-то, кто знает о ваших передвижениях.

— Зоркин? — предположила Елена.

— Не думаю, — возразил Альберт. — Он слишком труслив для такого. Скорее, кто-то из больничного персонала. Кто-то, кто наблюдал за мной.

— В любом случае, нам нужно быть еще осторожнее, — подытожил Дмитрий. — Эта лаборатория хорошо скрыта, но мы не можем рисковать. Я установил системы наблюдения по периметру и несколько ложных следов, которые должны отвлечь внимание.

— Хорошо, — кивнул Альберт. — Но мы не можем просто прятаться вечно. Нам нужен план действий.

Он подошел к столу, где были разложены результаты анализов, и внимательно изучил их.

— Мы продолжаем исследования, — наконец сказал он. — Но теперь у нас есть конкретная цель — создать стабильную, контролируемую версию нанокрови. Версию, которую можно будет безопасно использовать для пациентов с критическими состояниями.

— Вы собираетесь лечить людей экспериментальной технологией? — Дмитрий выглядел удивленным.