Молот Солнца 3: Сердце Дракона
Шрифт:
До этой поры он считал, что метентар Далан являлся единственным сапиенсом, который смог до туда добраться. Но нет — оказывается были и другие смельчаки, и они не просто там побывали, но даже пошли дальше вглубь острова и составили довольно подробные карты местности…
Крас долго и тщательно изучал эти карты, рассматривая на них разные мелочи при помощи увеличительного стекла. Многие нюансы оставались неясными, но в целом предварительный путь уже сложился в его голове. И первоначальная его часть лежала через земли «стикори», о чем напрямую упоминалась
Крас наметил маршрут вдоль берега реки Беглянки, затем им следовало пересечь гористую местность, которая на одной карте именовалась Цветущими Холмами, а на другой почему-то Плоскогорьем Голода. Первое название Красу понравилось больше, но второе он все же решил иметь в виду и взять с собой побольше провианта в запас. Он понимал, что давать подобное название без причины не стал бы никто. И обогнуть эти земли можно было лишь сделав крюк еще в сотню миль, через местность, которая на обеих картах значилась как Урочище Кровавых Озер. Вопрос был лишь в том, стоило ли это делать…
Увлекшись изучением карт, Крас не заметили, как время перевалило далеко за полночь. Спохватившись, он навестил кабинет легата Бадойя, в надежде, что тот не ложится спать слишком рано, и действительно застал его за работой. Спросив разрешения взять карты с собой в экспедицию, он получил отказ, поскольку они существовали в единственном экземпляре. Впрочем, Бадойя заверил его, что утром даст указание сделать с них копии.
Метентара это устроило, и он вернулся в свою комнату с намерением лечь спать. Крас был уверен, что отключится моментально, лишь голова его коснется подушки — проблем со сном у него никогда не было, скорее наоборот, — но сегодня сон не шел. Из головы никак не выходил предстоящий маршрут до Лающего Залесья, и стоило лишь прогнать эти мысли прочь, как перед глазами возникал наскур. А потом нахлынула стая волкогонов, нескончаемым серым потоком несущаяся откуда-то с гор…
В этот момент, должно быть, он все же задремал, потому что всякие мысли из головы улетучились, и теперь он мог только наблюдать, как волкогоны проносятся мимо него в абсолютном безмолвии.
Такая тревожная дрема могла перейти в полноценный сон, если бы щелчок дверного замка не вывел его из этого состояния. Мелко вздрогнув, Крас открыл глаза. В комнате было темно, но сквозь задернутые шторы снаружи все-таки проникала толика света, давая возможность различить стоящий у самого порога человеческий силуэт.
— Кто вы? — спросил Крас. Собственный голос показался ему каким-то чужим, незнакомым. Захотелось откашляться, но он почему-то не смог и снова с трудом выдавил из себя: — Что вы хотели?
Силуэт шевельнулся и стал на пару шагов ближе, и тогда Крас протянул руку вбок, где на прикроватном столике лежал его кинжал. Нащупал рукоятку и накрыл ее ладонью.
Силуэт между тем стал еще ближе, он словно не шел, а парил над полом — такими плавными были его движения. И Крас понял, что силуэт принадлежит женщине. Рост ее был довольно высок — это он понял, когда она проследовала мимо настенных часов. Еще днем он обратил внимание,
И сейчас он отметил, что голова женщины находится почти на том же уровне. Это не мог быть никто из горничных. Во-первых, все они были гораздо ниже его, а во-вторых — с какой стати? Да и кто из горничных осмелится войти глубокой ночью в комнату постояльца?
Женщина между тем проследовала вдоль кровати и замерла у прикроватного столика. Посмотрела на него долгим взглядом. Потом прикоснулась холодными пальцами к его ладони, лежащей на рукояти кинжала.
— Это нам сейчас не понадобится, — сказала она мягко.
Сняв его руку с рукояти, она вернула ее на кровать. Затем одним движением скинула со своих плеч белую накидку и осталась совершенно обнаженной. Лицо ее все так же было скрыто в сумраке, но сочащийся сквозь шторы слабый свет позволял рассмотреть контуры ее фигуры: девичью покатость плеч, приподнятые округлые груди, приятную упругость бедер. Кожа ее поблескивала.
— Тебе пора просыпаться, Крас, — произнесла она, медленно убирая одеяло в сторону.
Крас вдруг подумал, что голос этот ему знаком, но сейчас он не то чтобы не мог его вспомнить — не желал вспоминать. А желал он совершенно иного.
— Я не сплю… — выдавил он с трудом.
— Ты спишь, — последовал ответ. — Но ты должен проснуться, время пришло…
Она закинула стройную ногу на кровать и села на него сверху, уперлась ладонями в грудь.
— Просыпайся… пора… я помогу тебе…
Крас провел руками по ее бедрам, ощутив их прохладу и даже почувствовал под пальцами мелкие мурашки, проступившие от ночной прохлады. Женщина коротко и негромко рассмеялась, и Крас вдруг увидел ее глаза — они блеснули ярко-фиолетовым светом, который ничего не освещал.
— Кто ты? — спросил Крас хрипло.
Плавно изогнувшись, гостья двинулась вперед, а затем сразу же подалась назад, издав при этом короткий сладкий стон.
— Ты должен вспомнить сам, — тяжело произнесла она и опустила веки. Фиолетовый свет погас.
Она уже не могла остановить свои движения. И Крас, вонзивший пальцы в ее ягодицы, тоже не мог сделать этого, даже если бы и хотел. Но он не хотел. Он хотел одного: чтобы гостья продолжала делать то, что делала, чтобы ее волосы скользили по его лицу. Хотел ощущать ее кожу под своими ладонями, хотел чувствовать ее влажный цветочный запах.
— Просыпайся… просыпайся, Крас… ты должен проснуться, это важно…
И вдруг голос ее изменился, стал тонким и каким-то жалобным:
— Просыпайтесь, мэтр! Просыпайтесь… Вы просили вас разбудить, господин метентар…
Кто-то потряс его за плечо, и тогда он резко открыл глаза. Сердце бешено колотилось, во всем теле чувствовалась сладкая истома.
А у кровати стояла горничная, девчушка лет семнадцати, и смотрела на него испуганным взглядом.
— Вы просили вас разбудить перед восходом. Но вы так крепко спите, господин!