Молот Солнца 3: Сердце Дракона
Шрифт:
Секретарь покривил губы, припоминая.
— Нет, не особо, — он помотал головой. — Мы очень быстро определили причину этого состояния, и перестали подолгу не смотреть на Разлом. Ведь с ума сходят не моментально, это процесс постепенный. Так что за все годы существования фактории подобных случаев было меньше двух десятков. К тому же все они случились уже давно, в первые годы. Сейчас мы научились попросту не смотреть в эту сторону…
Ру в очередной раз кинула взгляд на Разлом, но поторопилась отвернуться.
— Наверное, это очень тяжело — не смотреть на Разлом? Ведь он просто… поражает воображение!
Лекудер улыбнулся. Приглашающим жестом
— Не желаете вина, мила Ру? — поинтересовался секретарь, кивнув на невысокий сундучок в углу. — Здесь всегда хранится запас.
— Я не пью вино с утра, — ответила Ру. — Меня от этого тянет в сон.
— И то верно, — согласился Лекудер. — К тому же завтрак еще не подавали… — он откинулся на спинку стула, и тот заскрипел сплетенными прутьями. — Вы спрашиваете, насколько нам тяжело не смотреть на Разлом? Знаете, вначале действительно был непросто, особенно пока он был для нас еще в новинку. Да, он красив и поражает воображение, как это вы точно подметили, но… Звездное небо, к примеру, тоже красиво и поражает воображение. А луна, особенно когда она полная? От нее тоже трудно оторвать глаз. Но при этом мы смотрим на нее крайне редко. Потому что это обыденность! А обыденное перестает быть красивым, оно просто становится привычным.
Лекудер рывком поднялся со стула и прошелся туда-сюда перед Ру, задумчиво потирая тщательно выбритый с утра подбородок.
— Так для нас произошло и с Разломом, — продолжал секретарь. — Он просто стал обыденностью. Привычной вещью, на которую лучше не смотреть… Но оставим Разлом в покое, милая Ру — расскажите лучше о себе. Кто вы, откуда, как получилось, что вы присоединились к экспедиции мэтра Мууна? Насколько мне известно, метентары в массе своей большие одиночки, и крайне редко кого-то приглашают сопровождать их в своих походах…
Ру посмотрел на него долгим и удивленным взглядом. Немного растерянно повела плечом. Она не привыкла, чтобы кто-то интересовался ее жизнью. Такое случалось не часто, а если уж быть совсем откровенным — не случалось вообще никогда. Даже Крас не проявлял особого интереса к ее прошлой жизни. Впрочем, он ничего никогда не рассказывал и о своей собственной, возможно именно поэтому предпочитал не лезть в чужую. Но у него-то была на то причина — Ру хорошо помнила, что случилось с его семьей в маленьком поселении Айли-на-Скалах…
— Я родилась в Снау-Лиссе, — произнесла девушка, старясь не смотреть теперь не только на Разлом, но и на секретаря Лекудера — слишком уж личным казались ей эти безобидные в общем-то сведения. Просто сейчас, в это самое мгновение, она впервые в жизни говорила о них кому-то постороннему. — Папашу моего порвали птерки, когда мне было всего пару лет, поэтому я его совсем не помню. Мамаша говорила, что он был хороший неандер, добрый и почти не бил ее.
— Очень милый мужчина, — согласился Лекудер, и Ру показалось, что произнес он это с легкой усмешкой. Сама же она не видела в этом ничего смешного. — А что же ваша маменька? Она еще в добром здравии, надеюсь?
— Мамаша? — переспросила Ру. — Да, жива-здорова. Говорят даже, она пользуется большой популярностью… в каком-то борделе в Норс-Линдене!
— Очень милая женщина! — воскликнул Лекудер. — А что же вы сами? Должно быть вам нелегко пришлось выживать без родителей в Снау-Лиссе?
— Да уж, пришлось постараться… До пяти лет я жила у соседей, в чулане под лестницей. За это я помогала хозяевам
— Какой ужас! — Лекудер смешно вытаращил глаза. — Я всегда считал, что бандитизм — проблема всех больших городов!
Ру поморщилась.
— Господин Лекудер, — сказала она, — хочу, чтобы вы знали одну вещь…
— Радо! — прервал ее секретарь. — Зовите меня Радо, это мое имя.
— Хорошо… Хочу, чтобы вы знали одну вещь, Радо: Снау-Лисс — вовсе не большой город, и он достаточно далек от столицы. Это «парящее» поселение поблизости от Бурного Языка, оно достаточно крупное, но все же глубоко провинциальное. И я в этой провинции провела всю свою жизнь. Работала прачкой, домработницей, ассистентом доктора и даже ночной уборщицей в библиотеке… Но однажды я перешла дорогу местному истребителю птерков, и он пообещал меня зарезать. А мне очень не нравится, когда меня режут! Потому я и ушла в эту экспедицию вместе с метентаром Мууном, который весьма кстати оказался в тот момент в Снау-Лиссе. Собственно, такова моя история, господин Лек… Извините — Радо!
Пока секретарь Лекудер и Ру Лии таким образом весьма мило беседовали, Крас в своей комнате принимал ванную. Горничная устелила ее очень толстой свежей простыней, наполнила водой, и метентар в блаженстве лежал, погрузившись по самые плечи.
Почти половину ночи он не спал, обдумывая предстоящий маршрут. Накануне вечером с позволения легата он тщательно порылся в библиотеке, весьма кстати оказавшейся за стеной его комнаты, и отыскал там подшивку карт изученной части Плоского Острова. Большинство этих карт были не особо точными, и составлял их явно любитель, но и они давали кое-какое представление о тех землях, через которые им предстояло идти, направляясь к Лающему Залесью.
Судя по этим картам, даже по прямой до туда было не менее двухсот миль, но маршрут предполагал два больших крюка, что увеличивало путь еще почти на полсотни миль.
Однако Крас в точности не знал о каких именно милях здесь идет речь. Если тот, кто составлял эти карты, являлся уроженцем Прибрежной Ойкумены, то вопросов нему не было, но если же это был выходец с юга, то тогда расстояние до Лающего Залесья значительно сокращалось. Одна миля в Южноморье точно так же состояла из тысячи двойных шагов, вот только народ там был в основном более коренастый (что удивительно, касалось это не только людей, но также и неандеров, и грилов), шаг у них был более короткий, и это делало южную милю несколько меньше северной.
С другой стороны, восточные народы — очень рослые и светловолосые — использовали в своем обиходе так называемую «длинную милю», состоящую из тысячи прыжков бегущего неандера, а это несколько увеличивало расстояние, причем на сколько именно — посчитать было весьма непросто. Да и название это крайне редко использовалось в полном произношении, и чаще говорилось не «длинная миля», а просто «миля», что все запутывало еще больше.
Впрочем, все это были рабочие моменты, одни из многих, и большого значения Крас им не придавал. А вот несколько карт, на которых были изображены земли, находящиеся много дальше Лающего Залесья, действительно пробудили в нем интерес.