Молот Солнца: Ветка Нируби
Шрифт:
— Сторожевых? — быстро переспросил Гроот.
— Да, они вполне доброжелательны к сапиенсам, особенно к неандерам. Людей, впрочем, тоже признают, а вот грилов лишь терпят. О кэтрах сказать ничего не могу, таких сведений у меня нет…
— К звездам кэтров! — резко сказал кентурион. — Продолжай про этих жабо-ящеров!
— Тут особо добавить нечего… Некоторые виды хищных ящеров почему-то боятся даже запаха буфозавров, хотя какой-то особой агрессий они не отличаются. И потому в Западной Галарии их приручают и держат в хозяйстве для отпугивания хищников…
Закончил ли уже Кэндер Фогг свою речь, или же собирался добавить
— Молодец, дохляк! Ты просто гений, хоть и вид у тебя туповатый!
Кэндер Фогг испуганно ухватился за колья и глянул на кентуриона с изумлением.
— Очень надеюсь, что ты хороший пастух и свое дело знаешь туго… Ты ведь туго его знаешь, дохляк?
— Я считаюсь лучшим пастухом Снау-Лисса!
— И кто же в Снау-Лиссе так считает?
— Я так считаю… А почему вы спрашиваете?
Гроот открыл было рот, чтобы ответить, но в этот самый момент арахнусы под стенами вдруг сорвались с места. И вновь пронзительный визг заполонил пространство вокруг, но теперь это не было устрашающим визгом атакующих хищников — так скорее визжат перепуганные псы, улепетывающие от опасности.
Арахнусы бросились бежать в сторону, противоположную приближающимся буфозаврам — к роще, за которой не так давно скрылась остальная стая, раньше других почуявшая опасность. В мгновение ока под стенами форта остались лишь только туши убитых тварей. Стайка буфозавров, заметив убегающих в панике арахнусов, резко изменила направление и тоже устремилась к роще.
На стенах форта послышались радостные крики, свист и издевательский хохот. Гроот с довольным видом посмотрел на своих солдат, а затем одобрительно похлопал пастуха по щеке.
— Поздравляю, дохляк! — сказал он. — Только что я назначил тебя главным ловчим форта Ли-Сони!
На пастуха больно было смотреть. Лицо его моментально стало настолько жалким, что Крас даже смеяться не решился, только отвернулся. Зато Ру и хозяин Йон закатились в издевательском хохоте.
— Главным ловчим? — чуть не плача, переспросил Кэндер Фогг. — И кого я должен буду ловить? Арахнусов?
— А ты не очень сообразительный… — Гроот вытер клинок своей сабли о рукав и вручал ее пастуху. — Держи, ловчий, это твой гонорар! Ну, чего ты скис? Тебе совершенно не о чем беспокоиться — если к ночи ты еще будешь жив, а в загоне у нас будет стоять хотя бы несколько жабо-ящеров, то снова станешь оруженосцем метентара Мууна!
— У меня нет оруженосца, — трясущимся от смеха голосом сказал Крас.
Кентурион прижал к губам палец.
— Вы только ему об этом пока не говорите, мэтр…
Глава 24
Лауна Альва, племянница метентара Джоуна, была весьма своенравной девицей. И дело тут было даже не в возрасте — когда тебе двадцать три года, то списать свои задвиги на детскую непосредственность или подростковый максимализм уже не получится. В Гвантале Горной, как, впрочем, и в окрестных городах (да что уж там — во всей Ойкумене Снежных земель!) этот возраст для девицы считался уже предельным для замужества. И стоило повременить еще хотя бы несколько месяцев, забыться или забегаться в хозяйственных делах — и все! Запишут тебя, голубушку, в невостребованные девки, а то того хуже — назовут «оуки-млаха», а это почти так же плохо,
Но не так давно Алариса, соседская девушка, которой и самой уже было за двадцать, а очереди из женихов за их оградой что-то тоже не наблюдалось, разъяснила, что «оуки-млаха» — это та девушка, которую никто из парней не взял замуж вовремя, и на нее положил глаз какой-нибудь престарелый вдовец.
Вопросов по этому поводу у Лауны Альвы было море. Насколько престарелым должен быть этот вдовец, чтобы тебя окрестили «оуки-млаха»? А если он и не вдовец вовсе, да и не такой уж и старый — лет так, скажем, тридцати пяти? А если он благородный и весьма состоятельный незнакомец, если у него черные волосы до плеч, и такие же черные глаза, которые смотрят на тебя таким пронзительным взглядом, что у тебя дыхание перехватывает от нахлынувших чувств?
Нет-нет, никаких таких незнакомцев в их округе и в помине не было! Но Лауна Альва читала о таких в романах, которых было полно в папенькиной библиотеке, и частенько представляла себе, как именно такой загадочный незнакомец явится однажды к порогу их дома дождливым вечером и попросит о ночлеге.
В Снежных землях в таких просьбах не отказывают даже лютому врагу, и закон гостеприимства здесь был главным над всеми остальными законами. И папенька обязательно пустит черноглазого незнакомца на ночлег. Маменька прикажет рабам-аргасам наносить горячей воды в комнату незнакомца — чтобы он согрелся в ванной после того, как продрог под дождем — а за ужином они все будут сидеть в гостиной перед камином, а черноглазый незнакомец расскажет им свою историю.
Что это за история, Лауна Альва пока не придумала. А если быть совсем точным — этих историй было великое множество, они были совершенно разными и порой противоречили друг другу…
А вот с «оуки-хара» дела обстояли хуже. Лауна Альва не была не уверена, что это правда, но Алариса намекнула ей, что так называют тех девушек, которые уже совсем отчаялись выйти замуж и связались с рабом-аргасом. И даже еще хуже — понесли от него ребенка.
Лауна Альва не была уверена, что человеческая девушка может понести от аргаса, но слухи такие ходили. Поговаривали, что рождались от этой порочной связи существа очень сильные и чрезвычайно злобные. Алариса рассказывала, что однажды такой младенец во время кормления откусил своей матери грудь и тут же ее съел. Правда, как он мог ее откусить, а тем более съесть, если у младенцев нет зубов — этого Алариса объяснить не смогла.
Аргасы были очень похожи на людей, даже больше, чем неандеры, тем более, что у тех было по четыре руки. Были они, как правило, крепкие, коренастые и все до единого альбиносы — у них были белые волосы, белые брови, ресницы, и глаза были полностью белыми, словно два снежных комочка. Интеллектом они не отличались, он был у них не больше, чем у дворового пса, а потому к сапиенсам их не относили и дозволяли использовать в качестве рабов.
Лауна Альва не представляла себе до какой степени отчаяния нужно дойти, чтобы отдаться аргасу. Она уже не была безголовой девчонкой, и в свои двадцать три достаточно изучила собственное тело, чтобы понять, как доставить ему удовольствие, не прибегая к помощи мужчин. Ведь достаточно просто закрыть глаза и представить себе того черноглазого длинноволосого незнакомца…