Молот Солнца: Ветка Нируби
Шрифт:
С глубоким уважением к вам, рэй Чанкето'.
До самых последних строк нигде в письме не упоминалось имя Лауны Альвы, и она относилась к этому, как к чему-то отвлеченному, хотя, разумеется, и понимала о ком тут идет речь — других дочерей у Сида Мита-Грин не было.
Но стоило ее имени прозвучать, как осознание реальности происходящего тут же обрушилось на нее с необычайной силой. В этом момент она впервые осознала, что очень скоро покинет отчий дом и начнет совершенно иную жизнь. Ее затянувшееся детство подошло к концу.
— Да кто такой этот рэй Чанкето?! —
— Помолчи… — сказал ей папенька, сидя на сундуке с драгоценностями. Почесал в затылке и посмотрел на маменьку. — Нужно звать Джоуни, — заявил он. — Дочка права, мы и в самом деле ничего не знаем про этого Чанкето. Кроме того, что он, — папенька похлопал по сундуку ладошкой, — неприлично богат.
Пришедший вечером дядя Джоун несколько прояснил ситуацию. Рэй Чанкето, по его словам, был вице-мэром Верхнего Барта по вопросам торговли, было ему сорок пять лет и был он бездетным вдовцом.
Услышав это из уст брата, маменька сразу заголосила:
— А-а-а, так я и думала! Оуки-млаха! Теперь ты стала оуки-млаха!
— Подожди! — оборвал ее папенька. — Не ори… По нашей традиции, девушку можно назвать оуки-млаха, если ей исполнилось двадцать три с половиной года и к ней посватался престарелый вдовец… Лауна Альва еще не достигла предельного возраста, к тому же наш вдовец вовсе не такой уж и престарелый — ему всего сорок пять, как и мне! А я ведь еще ого-го! Так ведь, моя кр-расавица?! — и как бы демонстрируя, что он еще «ого-го», папенька ущипнул маменьку за задницу.
Маменька шлепнула его по руке и задумчиво потерла подбородок.
— А ведь ты прав… — заметила она, немного подумав. — Но нам нельзя терять ни одного дня! Нужно немедленно писать ответ с нашим согласием. И добавить, что свадьба должна состояться не позднее, чем через три месяца после написания этого письма… И тогда мы избавим нашу дочь от оуки-млаха!
И ответ был немедленно написан. Потом папенька вспомнил, что не поблагодарил рэя Чанкето за «дар признательности» и переписал его еще раз. Потом маменька вспомнила, что в письме забыли упомянуть приданное, и пришлось его переписывать в третий раз. А когда дядя Джоун сказал, что в таких письмах положено обсуждать расходы на свадьбу и предлагать список гостей, папенька оттолкнул от себя бумагу и сказал, что торопиться им совершенно некуда — курьер все равно прибудет за ответом только через три дня.
В итоге письмо все же было написано со всеми надлежащими подробностями и вручено курьеру к исходу третьего дня. Месяц спустя из Верхнего Барта пришел ответ с назначенным днем свадьбы.
Очень скоро Лауне Альве предстояло отправляться в дальний путь. Маменька с папенькой и дядя Джоун собрались ее сопровождать, тем более, что дядю Джоуна ректор Астарис отправлял в срочную экспедицию (Джоун по большому секрету поведал, что искать ему на этот раз предстоит сам Камень Нируби), и его маршрут лежал как раз через Озерную Ойкумену к славному городу Уис-Порту.
Так же с ними отправлялась Алариса в качестве подружки невесты и
«Ладно, зато я не буду оуки-млаха… — успокаивала себя Лауна Альва. — Теперь меня будут называть „рэя Чанкета“ и делать передо мной реверансы…»
Но почему-то ей не очень хотелось, чтобы перед ней делали реверансы. Как-то не привыкла она к такому…
А перед самым отъездом из родной Гванталы Лауна Альва зашла в лавку мастера Бруна.
— Добрый вечер, дядя Брун, — поздоровалась она.
— Добрый вечер, Лальва, — поприветствовал ее лавочник забытым детским именем. — Я слышал скоро ты станешь сеньорой? И уедешь от нас в страну озер?
— Есть такое дело… — ответила Лауна Альва, осматривая полки. — Скажите, дядя Брун, у вас еще осталось седло барашка?
— К сожалению, все распродал… Но есть замечательная сыровяленая свиная нога! Если возьмешь с собой в дорогу, она не испортится до самой страны озер. Можно хоть целый месяц блуждать по горам и равнинам, а ей все равно. А вкус такой, словно ты взлетела на гору блаженства и никак не можешь оттуда спуститься! Отрубить тебе кусок?
— Отрубите, дядя Брун, — сказала Лауна Альва…
Глава 25
Кэндер Фогг покинул форт Ли-Сони сразу после того, как они покончили наконец с трапезой. Кентурион Гроот выделил ему в помощь целую декурию с декурионом Фэлом во главе, и вскоре все они верхом, громыхая оружием, выехали за стены форта.
— Сам Единый Разум послал нам этого дохляка! — сказал Гроот, взглядом провожая удаляющуюся конницу. — Если он добудет нам хотя бы парочку жабо-ящеров, я поставлю ему памятник прямо у ворот форта! Прикажу выточить его из цельного дуба!
— Можете просто посадить дуб, — посоветовала Ру. — Эффект будет тот же самый и будет очень похоже.
Лата раскатисто рассмеялась. Это был вообще первый звук, который она издала с того момента, как стая арахнусов убежала из-под стен форта. Сказать, что все это время она пребывала состоянии легкого шока, означало не сказать ровным счетом ничего. У нее было выражение лица человека, никогда прежде не встречавшегося с динозаврами, но в какой-то момент оказавшегося в самом центре жестокой битвы с ними.
И только когда Кэндер Фогг, с точно таким же выражением лица, отправился на поиски буфозавров в сопровождении декурии Фэла, она наконец расслабилась. И даже начала смеяться.
Теперь, когда она избавилась от своего драного перепачканного платья, навсегда утратившего свой первоначальный цвет и вид, и надела военную форму, которую ей любезно выдал кентурион Гроот, что-то в ней сразу же изменилось. Не смотря на всю строгость и грубость военной формы — а может быть как раз в контрасте с ней — лицо девушки, стало как-то мягче, милее, приобрело почти детское выражение.