Монмартрская сирота

Буссенар Луи Анри

Само население должно позаботиться о том, чтобы устроиться вблизи железной дороги.

По югу описываемой равнины проходит бесконечно длинная ветвь Южной трансконтинентальной железной дороги. Она тянется с востока на запад, начинаясь у Далласа, пересекает у мексиканской границы небольшой городок Франклин, а затем через Тексон, Аризона-Сити и Лос-Анджелес доходит до Сан-Франциско.

У Франклина, то есть у самой границы, от нее отходит сравнительно небольшая ветвь, которая идет на юг к большому мексиканскому городу Чиуауа (Chihuahua).

На севере она поднимается

к Денверу и доходит до Омахи (Omaha), соединяя таким образом эту область с Северной трансконтинентальной железной дорогой.

Денвер, столица штата Колорадо, принадлежит к тем удивительным американским городам, которые за двадцать пять или тридцать лет стали огромнейшими центрами.

Промышленность, торговля, финансы, просвещение — все это появилось в Денвере как-то вдруг, за несколько лет, и теперь своими общественными памятниками, театрами, библиотеками, университетом, отелями, дворцами, электрическим освещением, трамваями, миссионерами и десяти-, пятнадцати- и двадцатиэтажными домами он может сравниться с большими европейскими городами.

Именно в Денвер и направлялся Стальное Тело по приглашению таинственного корреспондента.

Он не знал точно, где находится этот город.

На севере, конечно; но каков ближайший путь?

Его спутник сказал, что через двадцать миль [1] им придется сесть в поезд.

— А я предполагал, что мы будем ехать все время верхом! — сказал он с легкой досадой.

— Расстояние для этого слишком велико.

— Какое именно?

— Около трехсот миль!

1

Английская миля равна двум километрам.

— Но что же мне тогда делать с лошадью, приехав на железнодорожную станцию?

— То же, что и я. Вы продадите ее вместе с седлом и уздечкой первому встречному за десять долларов (пятьдесят франков).

Стальное Тело бросил насмешливый взгляд на незнакомца и ответил:

— Букин-Билли стоит больше тысячи долларов, да и вопрос еще, отдам ли я его за эту цену.

— В таком случае возьмите с собой кого-нибудь, кто отвел бы лошадь обратно.

— Превосходная мысль!

Как раз в этот момент они заметили Джека Курильщика с неизменной трубкой в зубах.

Стальное Тело коротко объяснил ему, в чем дело, и Джек охотно присоединился к маленькому отряду, всегда готовый оказать другу услугу.

Через несколько часов они благополучно прибыли на ближайшую станцию.

Железнодорожная станция в американской глуши представляет собой нечто в высшей степени примитивное. Несколько деревянных служб, наскоро сооруженная гостиница для служащих, водокачка и угольное депо — вот и вся ее обстановка. В скотоводческих местностях имеется еще обнесенный изгородью загон для скота и несколько платформ, с помощью которых скот загоняют в вагоны. Тем не менее такая станция фигурирует на карте в качестве населенного пункта, и янки уверены, что лет через десять она превратится в город. И этому пророчеству

приходится верить, так как американцы уже не раз поражали мир.

Стальное Тело и его спутник вошли в пульмановский вагон, а Джек Курильщик отправился с лошадьми восвояси.

Пульмановские вагоны — это чудо!

Это настоящие сверхкомфортабельные дворцы на колесах с изумительно роскошной обстановкой.

Тут можно найти и ресторан, и спальни, и очень удобные туалетные, причем за сравнительно небольшую плату.

Замечательно еще то обстоятельство — оно показалось бы возмутительным привилегированным сословиям Старого Света, — что абсолютно для всех пассажиров существует лишь один класс и цена билетов одинакова.

Джентльмен и рабочий, богач и бедняк сидят в вагонах рядом, чисто по-братски — вместе прогуливаются, вместе едят, вместе спят и не смотрят друг на друга настороженно.

В исключительном положении находятся лишь индейцы, которых железнодорожная компания перевозит бесплатно, но разрешает пользоваться лишь площадками вагонов.

Вопреки обычной вежливости, с какой в Соединенных Штатах относятся друг к другу лица разных классов и состояний, незнакомец допускал в обращении со Стальным Телом некоторую фамильярность, презрительно называя его, например, просто «боем».

Стальное Тело отвечал ему тем же и величал его без лишних слов «человеком».

— Хелло, бой, пора и поесть!

— Хорошо, человек!

Наконец, незнакомец, которому такое обращение пришлось не по вкусу, решил отрекомендоваться:

— Я — полковник Сайрус А. Диксон.

— А я, господин полковник, — мистер Стальное Тело.

В Америке, как и во всех «демократических» странах, придают огромное значение титулам и отличиям. Каждый величает себя генералом, профессором, доктором, полковником, судьей, сенатором и чем ниже звание и происхождение человека, тем больше он цепляется за внешние отличия и пустые клички.

Наша промотавшаяся французская знать там в большом почете: доказательством тому служит приток в Америку «жантильомов» — беззастенчивых охотников за приданым, которые стекаются сюда в надежде поправить свои дела золотом американских миллионеров, промышляющих кожей, керосином, лесом, шерстью, зерном, окороками и подобными товарами.

Можно сказать, что все эти доки, фабрики, мануфактуры, магазины не что иное, как лаборатории, где готовят для вывоза разных княгинь и баронесс.

Поэтому Стальное Тело ничуть не удивился, что человек, посланный к нему в качестве гонца, по-видимому, оказался действительно полковником.

Они пили, ели, спали, курили, жевали табак, сокращая долгие часы путешествия и наконец прибыли в Денвер.

Никто из них словом не обмолвился о письме или о предстоящем свидании.

Говорили обо всем понемногу, и этот обрывистый разговор не только не сблизил их, а, наоборот, скорей воздвиг между ними непреодолимую преграду.

Стальное Тело облегченно вздохнул, когда поезд подъехал к Денверу: он был рад отделаться от своего попутчика, присутствие которого становилось для него час от часу невыносимее.