Монстр
Шрифт:
— Амелия… мы не говорили ни о чём подобном! Такого разговора не было! — попытался заверить меня Бернард. — Его просто не могло быть! Ты же нам, как родная! У нас бы и язык не повернулся обозвать тебя как-нибудь и уж, тем более, выгнать тебя из цирка!
— Неубедительно звучит, Бернард! — фыркнула я. — Я всё слышала своими собственными ушами! Вы ещё сказали, что многие поддержат ваше решение — избавиться от меня! Кстати, Абигэйл, не подскажешь ли, кто эти «многие»?
— Я только могу тебе сказать тоже, что и Бернард! — ответила Абигэйл. —
— Это не так! Джек мне ничего не говорил! Я сама слышала всё то, что вы говорили! И как же нелепо звучат сейчас ваши слова! Как… как вы могли?! Я же… я доверяла вам! Верила! Считала вас своей семьёй! А вы… вы…
— Ну-ну, милая моя, не расстраивайся так! — подошёл ко мне Джек, когтем аккуратно вытер мои, невольно выступившие, слёзы. — Тебе просто не повезло встретить в своей жизни таких врунов, как они! Но, мы же сейчас от них избавимся и всё будет хорошо!
— Слушай, ты! Джек или как там тебя! Я не знаю, что ты наговорил Амелии, — со злостью начал Бернард. — Но, я сейчас встану и всю дурь из тебя выбью, понял?! А после этого, не думай даже на километр приблизиться к девочке!
Мне надоело слушать эти пафосные лживые речи! Меня бесило то, что они не признаются в своём лицемерии и лжи даже перед лицом очевидных доказательств! Я же сама всё слышала — меня не проведёшь!
— Джек, — обратилась я к клоуну. — Ты можешь сделать так, чтобы эти двое не могли пошевелиться?
— Могу! И, с радостью, это сделаю!
Я не успела оглянуться, как Абигэйл и Бернард оказались крепко связаны, в сидячем положении, летной (наподобие лент для подарков) чёрного цвета. Я, с благодарностью, улыбнулась Джеку и подошла к связанным.
— Амелия… Амелия, что происходит?! Что ты задумала?! — в голосе женщины появились истерические нотки. — Немедленно развяжи нас! Эта шутка зашла слишком далеко!
— О, нет, моя дорогая Абигэйл! Шутка только начинается! — провозгласила я, ударяя её ножом в живот — не сильно, чтобы не убить её с первого удара.
Женщина закричала. Её супруг — тоже. А мне стало невообразимо весело смотреть на них! На таких испуганных, жалких!.. Находящихся, полностью, в моём распоряжении! Ведь, их никто не услышит! Неважно, что я с ними сделаю, и неважно, как громко они будут кричать — ни одна живая душа не придёт к ним на помощь!
— Тебе больно, Абигэйл? — наклонилась я к женщине. — Вижу, что больно. Но, ты даже не представляешь, как было больно мне, когда я узнала, что вы, всё это время, лишь, изображали хорошее отношение ко мне!
— Это не правда, Амелия! Мы никогда не изображали хорошего отношения к тебе! Поверь! Мы…
— Хватит! — с яростью прервала я говорившего Бернарда, всадив ему нож в плечо. — Я больше не хочу вас слушать! Никогда! Поэтому… поэтому, сегодня вы замолчите навсегда!
— Амелия, не надо!..
Я их больше не слушала. Злоба ударила мне в голову! Мне уже было, абсолютно,
Прошло, всего, минут пять… За это время я успела нанести обоим несколько неглубоких ножевых ран, отсечь Бернарду ухо и смочь вырвать Абигэйл один ноготь.
— Кричишь? — спросила я, когда сделала последнее. — Кричи! Кричи, как можно, громче!
— А… Амелия!..
— О, ты ещё хочешь что-то сказать? — притворно удивилась я. — Ай-яй-яй, как нехорошо! Я же говорила, что больше не хочу вас слушать! Ну-у… раз ты не хочешь замолчать сама…
Отрезать язык оказалось очень легко. Сложнее было не запачкаться кровью. Хотя… об этом мне задумываться было поздно — пятна крови на моей одежде и коже были повсюду.
— А ты что смотришь такими испуганными глазами? — обратилась я к Бернарду, держа в руке язык его жены, который я, до этого, с искренним любопытством, рассматривала. — Не нравится происходящее? Так, я могу сделать так, чтобы ты ничего этого не видел!
Повозиться с глазами пришлось дольше, чем с языком. Но, результат оказался прекрасным: вырезанные глазные яблоки лежали у меня в ладони, а Бернард смотрел на этот мир пустыми кровоточащими глазницами… Ну, как смотрел… Образно, конечно, выражаясь! Только вот… после этого, он завалился на бок и… затих.
— Смерть от болевого шока, — резюмовал Джек. — Несколько перестаралась, милая! Это твой друг Лоренс мог во сне всё, что угодно выдержать и не сдохнуть! Ну, будем учиться! Учтём эти ошибки на следующий раз!
Когда я поняла, что развлечение с Бернардом закончилось, мне, сразу же, наскучила мысль мучить одну Абигэйл. Поэтому, я подошла к ней и перерезала ей горло.
После того, как Джек избавился от трупов, а я вернула собачек на место, мы вернулись к себе.
— Эй, дорогая моя! — окликнул меня Смеющийся Джек. — А ответь мне на один вопрос. За что ты убила этих мужчину и женщину?
— Как, за что? За ложь и предательство!
— Да? А за какую именно ложь? — пусть я и не была сейчас в адекватном состоянии, но мне показалось, что в голосе клоуна я слышу… издёвку?
— Они притворялись хорошими, а оказалось, что они терпеть меня не могут! Что они боятся моего лица! Что я для них, всего лишь, чудовище Франкенштейна и от меня надо избавиться! Этого мало?!
— Не мало, — усмехнулся Джек. — Но… так ли всё было на самом деле? Ты, на самом деле, слышала этот разговор? Или его не было?
— Джек… что ты сделал?!
— Ничего особенного, мой котёночек! Просто тебе так захотелось спать в лесу, что ты взяла и уснула! А пока спала, слышала отголоски голосов своих цирковых друзей!