Монстры на орбите [= Чудовище на орбите]

Вэнс Джек Холбрук

Лайонелл засмеялся:

– Взять его, Хаммонд. Спустить вниз.

Эрл бушевал, бессвязно говорил что-то. Он здесь хозяин, всех долой отсюда. Он всех засадит в тюрьму, всех велит убить. Он сам убьет.

Хаммонд обыскал его, нет ли оружия. Двое мужчин, что летели в грузовой барже, стояли неловко сзади, что-то бормоча друг другу.

– Послушайте, мистер Эберкромби, – сказал наконец один из них, – мы не можем служить насилию.

– Заткнитесь, – ответил Лайонелл. – Вы здесь как свидетели,

как медики. Вам платят за то, чтобы вы смотрели, и ничего больше. Если вам не нравится то, что вы видите, – это очень плохо, – и он махнул Джин: – Дальше!

Девушка толкнулась к двери кабинета. Эрл резко прокричал:

– Прочь отсюда, прочь! Это частное владение, это мой личный кабинет!

Джин сжала губы. Она не могла избавиться от жалости к бедному корявому Эрлу. Но вспомнив о его «зоологической коллекции», она решительно прикрыла зрачок фотоэлемента и нажала на кнопку. Дверь распахнулась, явив им красоту и величие цветного стекла, пылающего в огне небес.

Джин подлетела к косматому двуногому животному. Здесь она пряталась.

Проходя через дверь, Эрл испытал некоторые трудности. Хаммонд манипулировал его локтями. Эрл изрыгал хриплые, визгливые звуки и рвался вперед, тяжело дыша, словно запыхавшийся щенок.

Лайонелл сказал:

– Не дурите с Хаммондом, Эрл. Он любит ломать людей.

Двое свидетелей разъяренно бормотали что-то. Лайонелл бросил на них уничтожающий взгляд.

Хаммонд схватил Эрла за штаны, поднял над головой и пошел на магнитных подошвах по загроможденному пространству кабинета. Эрл беспомощно молотил руками воздух.

Джин стала шарить за резной панелью у двери, ведущей в пристройку. Эрл завизжал:

– Уберите отсюда руки! О, как вы заплатите, как заплатите за это, как заплатите! – Его голос сорвался и перешел в рыдания.

Хаммонд встряхнул его, как терьер крысу. Эрл зарыдал громче. Джин этот голос казался скрежетом. Она нахмурилась, нашла кнопку, нажала. Дверь открылась.

Все проследовали в ярко освещенную пристройку. Эрл, полностью сломавшийся, вовсю рыдал и молил.

– Это здесь, – сказала Джин.

Лайонелл хлестнул взглядом по коллекции монстров. Инопланетные штучки: драконы, вампиры, василиски, грифоны, насекомые в панцирях, змеи с огромными глазами, клыки, мозги и хрящи, скрученные кольцами. И рядом людские уродства, не менее страшные и гротесковые. Взгляд Лайонелла замер на толстом человеке.

Он посмотрел на Эрла. Тот оцепенел.

– Бедный старый Хьюго, – сказал Лайонелл. – Эрл, вам не стыдно?

Эрл вздохнул.

Лайонелл сказал:

– Но Хьюго мертв… Так же мертв, как любой экспонат здесь. Верно, Эрл? – он взглянул на Джин: – Верно?

– Как мне кажется, верно, – сказала Джин смущенно. Ей не доставляло удовольствия мучить

Эрла.

– Конечно, он мертв, – Эрл задыхался.

Джин подошла к маленькому выключателю, контролирующему магнитное поле.

Эрл закричал пронзительно:

– Вы ведьма! Ведьма!

Джин переключила тумблер. Прозвучало мелодичное жужжание. Шипение. Запах озона. Прошла минута. Дуновение. Куб открылся, издав чмокающий звук. В комнату вплыл Хьюго.

Он дернул руками, его вытошнило, из горла вырвался писк.

Лайонелл повернулся к двум свидетелям:

– Этот человек жив.

Они взволнованно пробормотали:

– Да, да!

Лайонелл повернулся к Хьюго:

– Скажи им, как тебя зовут.

Хьюго прошептал что-то тихо и, прижав локти к туловищу, дернул атрофированными маленькими ножками. Он попытался принять позу эмбриона.

Лайонелл спросил свидетелей:

– Этот человек в здравом уме?

Те уклонились от прямого ответа:

– Мы едва ли можем определить это вот так, экспромтом.

Они заговорили разом, зазвучала тарабарщина: тесты, цефалографы, рефлексы… Лайонелл подождал с минуту. Хьюго плакал и пускал пузыри, словно ребенок.

– Ну, он в здравом уме?

Доктора ответили:

– У него сильнейший шок. Обычно глубокое замораживание повреждает синапсы…

Лайонелл спросил сардонически:

– Так все-таки он в здравом уме?

– Ну… нет.

Лайонелл кивнул:

– В таком случае… вы видите нового хозяина Станции Эберкромби.

Эрл запротестовал:

– Вы не можете это провернуть, Лайонелл. Он уже давно сошел с ума, а вы были вне Станции!

Лайонелл ухмыльнулся со зверским видом:

– Ты хочешь, чтобы я передал дело в Адмиралтейский суд в Столице?

Эрл замолчал. Лайонелл поглядел на докторов, которые оживленно перешептывались.

– Поговорите с ним, – сказал он. – Удостоверьтесь, в здравом уме он или нет.

Доктора покорно занялись Хьюго, который теперь мяукал. В конце концов они пришли к неудобному, но определенному решению:

– Несомненно, этот человек не способен отвечать за свои поступки.

Эрл ухитрился вырваться из рук Хаммонда и завопил:

– Уходите все прочь!

– Поосторожнее, – сказал Лайонелл. – Я не думаю, что ты понравился Хаммонду.

– Я не люблю Хаммонда, – сказал со злобой Эрл. – Я не люблю никого, – голос его зазвучал глухо, словно из ямы. – Я даже не люблю себя, – он посмотрел на куб, в котором содержал Хьюго.

Джин почувствовала, что Эрла охватывает безумие. Она открыла рот, чтобы крикнуть, но он уже приступил к делу. Время остановилось. Казалось, Эрл передвигался медленно, но остальные замерли совершенно, словно влипли в желе. Время вернулось к Джин!