Монстры в Академии

Бунькова Екатерина

«Интересно, а какие умения у других магиков? — задумался внутренний голос. — Шерман околдовывает голосом, орки и валькирии сильны, Крис ловок. А остальные? Может, Флокси умеет уменьшаться и летать с цветка на цветок? А Гора — отрывать от себя куски и швыряться ими?»

Марину этот вопрос сейчас интересовал меньше всего. Ей важно было только дойти, наконец, до комнаты. Тем более, что она уже почти сделала это — по крайней мере, зашла в аудиторию и взялась за ручку двери лаборантской.

— Тсс! — отчетливо

донеслось из чуть приоткрытого окна.

Марина тяжко вздохнула и прикрыла глаза. Нельзя. Нельзя устраивать мероприятия на ночь глядя — дети перевозбуждаются. Вот кто и чем занимается во дворе, когда русским (ну, или уже не очень русским) языком велено спать?

Она собрала последние силы, быстро подошла к окну и распахнула створки, сразу ловя нарушителей на месте преступления. «Преступление» заставило Марину сначала онеметь, затем — покраснеть, а затем — возмутиться.

— И не стыдно вам? — укоризненно уставилась она на Шессера и Кристел, когда первый шок схлынул.

— Ну так, чуть-чуть, — признался Шессер, прикрывая валькирию рукой, насколько это было возможно — вернуть на место блузку они уже не успевали.

— М-м-м! — Марина хлопнула себя по лицу ладонью и позволила ей «стечь». Но все же собралась с силами, настроила суровый взгляд и спросила, обращаясь к Шессеру:

— Жениться, как честный человек, будешь?

Двое переглянулись. Оба были достаточно взрослые — не чета Уильяму, Флокси или Крису — и Марина не собиралась мешать взрослым людям создавать семью. Однако логично предположила, что в таком возрасте брак обычно в ближайшие планы не входит.

Предположила и не прогадала: парочка красноречиво промолчала.

— Тогда разошлись быстро по разным комнатам! — потребовала Марина. — И чтоб больше такого не было. Узнаю — поженю!

Судя по реакции, эта угроза прозвучала даже страшнее, чем «Узнаю — выгоню!», и влюбленные разлетелись в стороны, даже не попрощавшись. А может, и не очень влюбленные, раз не попытались отстоять право быть вместе до конца.

Марина убедилась, что валькирия собрала все свои вещи, развернулась и пошла, наконец, спать. Но стоило ей взяться за ручку двери, как за спиной, под полом аудитории, раздался приглушенный скрип ступенек и шаги.

Девушка непроизвольно поежилась, а затем медленно обернулась. Как в жутковатом кино кусок пола сдвинулся со своего места, и из подвала показался… Персиваль.

Вампир оказался к ней спиной, к тому же был очень занят, так что не заметил, что учительница еще не спит и наблюдает за его очередной диверсией.

— Ку-у-уда-а? — протянула Марина, заставив его вздрогнуть и выронить ношу. Посеребренные кости скелета, некогда вмурованные в стены, посыпались обратно в подвал, отскакивая от ступенек и грохоча. В самом низу одна из костей отскочила от пола и звонко ударила по старому ведру. Звук вышел очень яркий.

Персиваль

медленно повернулся, держа руки вверх, будто преступник, застуканный на месте преступления. Наткнулся на суровый Маринин взгляд и сглотнул.

— Я надеюсь, ты любишь копать? — спросила она вкрадчивым тоном.

— Чего? — растерялся вампир.

— Чтоб завтра же взял у Леама лопату и захоронил все кости, — велела Марина. — И тот скелет, который ты из шкафа спер — тоже.

— Но…

— Или я сожгу твою чертову мантию! — пригрозила она, делая шаг вперед и сдергивая с его головы капюшон. Вампир тут же втянул голову в плечи, как будто без привычного наряда ощущал себя беззащитным.

— Спать! — рявкнула Марина, чувствуя, как в голове просыпается дичайшая боль от этого всплеска эмоций.

Начинающего сатаниста как ветром сдуло. Девушка тяжело вздохнула и вошла, наконец, в свою комнату. Присела на диванчик, прислушалась. Но нет, кажется, на этот вечер желающие схлопотать ее возмущения закончились. Либо были более умелыми, чем те, что попались.

«И это называется «побольше отдыхать», — возмущенно подумала она, наконец, со стоном растягиваясь на диванчике. — Ну, я им завтра… Ну…»

Но сил на сочинение достойной мести уже не осталось. Она махнула на все рукой и постаралась больше не думать об этом. Такова уж учительская доля — жить в непрекращающемся хаосе без надежды на передышку.

…

Увы, но это было не последнее событие вечера. Точнее, уже ночи. Марина, как ей показалось, едва задремала, как ее разбудили.

На грудь упало что-то тяжелое и живое. Она открыла глаза, увидела два светящихся зрачка в темноте и едва не заорала. Но к счастью, вовремя сообразила, что это всего лишь Флокси.

— Марина Игоревна, Вы забыли меня поцеловать, — свистящим шепотом сказала девочка.

— Ах да, точно, — кое-как вспомнила Марина об их вечернем ритуале. — Ну, давай скорей, и баиньки.

Призрачно светящаяся Флокси озарилась радостной улыбкой, а в следующее мгновение чмокнула ее. Марина хотела было хоть в этот раз отчитать ее за антисанитарию, но испуганное сердце уже успокоилось, адреналиновая вспышка прошла, и ее снова нестерпимо потянуло в сон.

— А у меня радость, — прошептала феечка, слезая, наконец, с ее бренного тела.

— М-м? — кое-как подала голос Марина, с трудом борясь с наваливающейся на нее болезненной дремотой.

— Мне туфельки, кажется, жмут, — по секрету поделилась феечка, радостно хихикнула, спрыгнула с дивана и убежала. Марина смутно задумалась над этой «радостью», но ничего не поняла и отключилась — теперь уже до утра. За окном мучился бессонницей Поморник, в коридоре кто-то шебуршал и хихикал, но ей было уже все равно.

***

«Марина, открой глаза», — сказал внутренний голос спустя несколько часов.