Морально безнравственные
Шрифт:
Я облажался, потому что не мог держать руки подальше от нее. Пять лет я ни разу не испытывал такого желания, но одна минута с моими руками на ее коже, моим членом у нее во рту, и я взорвался — животная первобытность и обожание наполнило меня потребностью сделать ее своей снова.
Возможно, я бы остановился и на этом, поскольку я не планировал трахать ее. Но эта маленькая тигрица должна была знать, что она никогда не отступит без боя — тем более, что она считает, что я предал ее.
В тот момент, когда она укусила мой член… Боже,
Черт возьми!
Я потерял свой чертов разум и зашел слишком далеко. И теперь она, наверное, ненавидит меня еще больше.
Мои кулаки сжимаются от разочарования, когда я понимаю, как сильно я все испортил.
Я столько раз репетировал, что скажу ей, когда она проснется, — от искренних извинений до признаний в вечной любви. Все они предполагали, что я встану перед ней на колени и попрошу прощения, и что же я сделал? Я заставил ее встать на колени передо мной.
Я чертов идиот.
Думаю, можно с уверенностью сказать, что я позволил своей второй голове думать в течение целой минуты.
Видя, на какие крайние меры она пошла, чтобы отомстить, стало ясно, что одними жалкими извинениями дело не ограничится, сколько бы времени я ни провел на коленях. Нет, я просто должен отомстить за нее и надеяться, что, может быть, в ее сердце найдется желание помиловать меня.
В данный момент… сомнительно.
Пока уборщицы заняты своей работой, Киара, наконец, спускается по лестнице, выглядя все такой же растрепанной.
— Что случилось? — она устремляет взгляд на мужчин, несущих ее мать.
Я пожимаю плечами, не в настроении разбираться с ее истериками. Судя по тому, как она отреагировала на смерть Мартина, мне не нужен еще один сеанс истерики.
— Возможно, ты захочешь проверить, — я наклонил голову. — Похоже, твоя мать вывела маскарад на новый уровень, — говорю я, проходя мимо нее, чтобы подняться наверх. Она смотрит на меня, но ничего не комментирует, пока спускается вниз.
Я уже почти на вершине лестницы, когда слышу крики. Покачав головой, я иду в комнату Луки, беру его на руки и наконец-то позволяю чувству радости распространиться через меня.
— Скоро твоя мама вернется, — шепчу я ему в волосы, прекрасно понимая, что, когда она вернется, мне придется унижаться, чтобы добиться ее благосклонности.
Увы, все хорошее достается тем, кто много работает.
И я приложу все усилия, чтобы моя маленькая тигрица обрела свое заслуженное счастье. Даже если для этого придется помочь ей вонзить кинжал в мое сердце.
?
—
Я паркую свою машину прямо возле жилища Леонардо. Весь мой стол заставлен экранами, показывающих все углы его дома.
Я сказал, что отомщу ей, и именно это я и делаю.
Я был в постоянном контакте с Лией, следил за каждым шагом Аллегры и следил за ее замыслами. Вскоре стало совершенно ясно, что она хочет сделать — заставить своих родителей почувствовать то же, что и она, когда была на грани смерти.
Ее мать встретила смерть без лица, а теперь ее отец умрет, застряв внутри своего тела, не в силах двигаться, но все еще осознавая, что происходит вокруг.
Хотя я готов на все ради моей маленькой тигрицы, я также беспокоюсь о последствиях ее действий для ее души.
Я родился в этом мире, поэтому мне никогда не было чуждо насилие. Хотя Аллегра выросла в полном пренебрежении, она никогда не видела уродливой стороны мира, пока… я. Ее решительные действия и внезапная жажда крови понятны, но что будет, когда все будет сказано и сделано?
Она не станет счастливее.
Я лицемерю, утверждаю это, поскольку уже много лет иду по тому же, более длинному пути мести. Но разница между нами в том, что я могу нести это бремя с собой. В конце концов, я уже убил и своего отца, и свою мать.
А она?
Она никогда раньше не убивала ни одной души. Так как же она оправдывает убийство своих кровных родственников?
Моя маленькая тигрица, при всей ее браваде и острых когтях, всего лишь чистая душа — та, которую загнали в угол, из которого нет выхода.
Я понимаю ее позицию, но также беспокоюсь, что она уже не будет прежней.
Моя голова дергается, когда я вижу такси, остановившееся перед зданием, и Аллегру, выходящую из машины. Она одета, как Киара, ее платье слишком короткое, каблуки слишком высокие, и ей трудно идти на них, пока она идет по тротуару к зданию.
Не знаю, что она думает, но я уже выбрал дату, место и обеспечил ее оружием для совершения убийства.
Теперь мне остается только наблюдать, готовый вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля. Хотя, судя по тому, что я слышал о смерти Кристины, я бы сказал, что моя девочка все предусмотрела.
Мне не должно быть так приятно видеть, как моя маленькая тигрица жаждет крови — готовая покончить с жизнью — но, черт меня побери, если это не сексуально. Я громко застонал при этой мысли, представляя, как она пачкается в крови своих врагов, а я трахаю ее, наши телесные жидкости сливаются в возвышенную смесь похоти и дикости.
Блядь! Я уже твердый.
Мне нужно взять себя в руки, поскольку я не собираюсь рисковать с моей девочкой.
Повернувшись обратно к мониторам, я наблюдаю, как Аллегра осторожно входит в дом своего отца.