Морально испорченная
Шрифт:
Не обращая внимания на всех и вся вокруг, я бросаюсь к ней и начинаю развязывать ей руки.
— Адриан, — сбивчато шепчет она.
— Они тебя ранили? Ты в порядке? — спрашиваю я, осматривая ее, чтобы убедиться, что она невредима.
— Нет… Я в порядке. Но Хименес… — Ее голос спокоен, и она качает головой. Я тут же беру ее на руки и поворачиваюсь туда, где стоят Марсель и Влад.
Пока я двигаюсь, кто-то начинает хлопать.
— Замечательно. Просто замечательно.
Я слегка поворачиваю голову и вижу, что к нам приближается Хименес с циничным выражением
— Опусти меня, — говорит Бьянка, но я не решаюсь. — Я в порядке. — Она толкает меня в плечо, пытаясь освободиться от меня. Я уступаю и опускаю ее на пол. Она, кажется, хорошо стоит на ногах, но я все еще не убежден…
Учитывая, что я пережил худший день в своей жизни, гадая, что могло с ней случиться, я не могу не хотеть прижать ее к груди. Поэтому, даже опустив ее на пол, я все равно украдкой обнимаю ее за талию, жаждая прикосновения.
Марсель и Влад обмениваются словами с Бьянкой, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
— Взгляните на себя, голубки. — Хименес садится на стул, который только что освободила Бьянка, и смотрит на нас, забавляясь.
— Наконец-то мы снова встретились, Эндрю, — добавляю я с сарказмом.
Его рот расплывается в жестокой улыбке.
— Ах, ты всегда был моим любимчиком, Адриан… Ты никогда не задумывался, почему?
— Почему, мучила совесть?
Хименес хмурит брови на секунду, прежде чем его рот складывается в букву О.
— Забыл, что ты все еще веришь в эту чушь, что я убил твоих родителей. — Он вздыхает, как будто это самая абсурдная вещь.
— Что ты несёшь. Ты действительно убил их, — говорю, злясь, что у него хватило наглости отрицать мне это в лицо
— Правда? Пожалуйста, расскажи мне, как я их убил. — Что?
— Я слышал их той ночью. Они говорили о тебе и о списке людей, связанных с тобой. Моя мать боялась тебя, — говорю я обвинительным тоном. На мгновение Хименес выглядит серьезным, прежде чем разразиться смехом.
— Список. Конечно, — все еще улыбаясь он качает головой. — Ты никогда не задумывался, почему твоя мать так боялась меня? — Он откидывает голову назад, ожидая моего ответа.
— Потому что у нее был компромат на тебя, — отвечаю я.
— Можно подумать. — Он насмехается. — Думаешь, что какой-то компромат мог сбить меня с пути? Нет, твоя мать боялась совсем по другой причине. Она знала, что если я найду ее, то заберу тебя.
— Меня? Что ты имеешь в виду?
— И наконец, мы переходим к самому главному. Позволь мне рассказать тебе короткую историю. Когда я был молод, я встретил женщину. Она не была похожа ни на кого, кого я когда-либо знал, и, конечно, все развивалось, пока мы не стали неразлучны. Но она не знала, чем я зарабатываю на жизнь. Когда она узнала, то устроила скандал, что я нарушаю закон, и попыталась сбежать от меня. У нее ничего не получилось. Но она попыталась снова. И снова. Пока ей это не удалось. Но видишь ли, когда ей удалось уйти, она уже была не одна.
— Что ты хочешь сказать? — Я едва выговариваю слова, пока мой мозг поглощает информацию.
— Когда Паулина ушла от меня, она была на шестом месяце беременности. Она была умна, надо
Я инстинктивно делаю шаг назад, чувствуя себя так, будто меня ударили в грудь.
— Что ты сказал? — хриплю я. Бьянка обхватывает своей рукой мою, успокаивая. Она выглядит такой же ошеломленной, как и я.
Однако, глядя на Влада и Марселя, я не могу оценить их реакцию на это откровение. У них пустые выражения лиц. Если они и удивлены, то никак этого не показывают.
— Не будьте таким драматичным. Мы же семья. — Он игнорирует мою реакцию.
— Поэтому ты их убил?
— Сколько раз тебе повторять, что я их не убивал. Я бы убил, если бы знал, где они тебя прячут. Но я не знал.
— Если не ты… то кто? — Отстреливаюсь в ответ я. У кого еще может быть мотив?
— Разве это не очевидно, мальчик? — спрашивает он, почти возмущаясь. — Позволь просветить тебя. Только один человек знал, что ты, Теодор Гастингс, на самом деле Адриан Барнетт. И это был Мартин Эшби. Должен признать, он был умным мудаком. Он держал тебя рядом и женил на своей дочери, чтобы использовать тебя против меня.
— Хочешь сказать, что это Мартин убил моих родителей? Почему?
— Из-за списка, почему же еще. Как ты думаешь, кто был первым именем в списке? — спрашивает Хименес, и я могу только повернуться к Марселю, который виновато отводит взгляд. Значит, Мартин был среди вычеркнутых имен…
Двадцать лет. Двадцать лет я думал лишь об одном.
Поймать Хименеса.
Я был настолько целеустремлен в этом, что шел по жизни почти как робот. Каждое действие приближало меня к Хименесу. А теперь? Он не только не убивал моих родителей. Он еще и мой гребаный биологический отец. Как я должен это воспринять? Какова ожидаемая реакция? Потому что я даже не могу мыслить здраво. Все, что я когда-либо знал, это… проклятье.
— Черт, — бормочу я, а Хименес усмехается.
— Не скажу, что я жалею, что позволил тебе думать, что я убил твоих родителей. Ты безусловно хорошо поработал над собой во имя мести.
— Ты знал обо мне? Когда выдавал себя за Эндрю?
— Конечно. Я узнал о тебе после смерти твоих родителей и разыскал тебя. Или ты правда думаешь, что это было совпадение, что ты оказался в Базилике? Я тебя прошу… как только ты вошёл в Бостон, я знал о каждом твоём шаге.
Я горько усмехаюсь.
— Так что, ты пытался найти способ убить меня? Поэтому ты втянул меня бои насмерть?
— Убить тебя? Зачем мне убивать собственного наследника? Я делал тебя сильным, мальчик. Тебе нужно было повзрослеть и перестать смотреть на жизнь через розовые очки.
— И я должен поблагодарить тебя? За то, что заставил меня убивать? За то, что заставил меня сражаться без передышки?
— Конечно, — возмущенно отвечает он.
— Тогда я удивлен, что ты так легко меня отпустил, — добавляю я, осознавая, что он действительно спустил меня с крючка, когда я сбежал.