Морально испорченная
Шрифт:
Хотя он не сказал мне точную причину, почему он взял личность Эндрю Галлагера, он раскрыл достаточно, чтобы я поняла, что Галлагеры вскоре оказались под его властью. Возможности были безграничны, главным образом потому, что Хименес медленно, но эффективно готовился к захвату Нью-Йорка. У него было только одно препятствие — итальянцы.
Пять семей были уже не те, что раньше, с удовольствием вспоминал он. Они поделили территорию между собой, и чаще всего они вцеплялись друг другу в глотки, используя любую возможность,
Вскоре семьи оказались изолированы и искали поддержки у посторонних.
Всё было очень тщательно спланировано. Изучение характера дало Хименесу необходимую цель: он поставил ставку на стремление Энцо Агости к монополии и использовал его чрезмерную гордость.
— Энцо… был стратегом, как и я. Когда ты сталкиваешься со своим подобием во всех отношениях… Ну, легко найти слабые места, — сказал Хименес, подразумевая, что Энцо, вероятно, уже мертв.
— А с уходом Агости, большая часть Нью-Йорка уже моя. — Он улыбнулся перспективе.
Я была настолько поглощена его рассказом, что даже не подумала, когда приняла от него напиток. Не тогда, когда рот был воспалён и сухим, а язык все еще болел от последствий моего не слишком блестящего плана.
Вот как я оказалась сейчас смотрящая на затянувшуюся смерть, благодаря той же хитрости, которой я восхищалась всего несколько часов назад.
Адриан пытается отпихнуть мою руку и направиться к убийце Хименеса, но я прилагаю всю свою силу, чтобы удержать его на месте.
— Зачем? — С его губ срывается болезненный крик.
Но тут нападавший шокирует всех, когда смотрит на Марселя и иронично добавляет.
— Прости, fratello.35
?
И Адриан, и я теперь смотрим на Марселя с открытым ртом.
— Марсель? — хрипит Адриан, и колючее чувство подсказывает мне, что эта ночь откровений еще не закончилась. Я украдкой бросаю взгляд на Адриана и вижу, как на его лице отражается огромное количество эмоций.
Мужчина смотрит на наши шокированные выражения и смеется.
— Ты хорошо справился, Марчелло. Лучше, чем это мог бы сделать я. — Тянет он. Марсель просто смотрит на него, будто увидел привидение.
— Кто ты? — спрашиваю я, и он язвительно смеется.
— Валентино Ластра. К вашим услугам. — Он делает имитацию реверанса своей тростью. — Брат Марчелло.
На вид Валентино около сорока лет, он худой и едва держится на ногах, нуждаясь в трости, чтобы держаться прямо.
— Ластра? — спрашивает Адриан, не сводя глаз с Марселя. — Марсель, что это значит?
— Прости, — шепчет Марсель,
— Прости? За что? — спрашивает Адриан.
— Ну же, Марсель. Скажи своим друзьям, за что ты сожалеешь. Или я должен?
Марсель молчит, его взгляд отрешенный.
— Марчелло был у меня в долгу. Огромном долгу, должен добавить, — выделяет Валентино. — И единственный способ оплатить было, чтобы он стал тенью в твоем стремлении отомстить. Я знал, что ты наиболее вероятный человек, способный выманить Хименеса. После чего, конечно же, долг Марселя будет заплачен.
Когда он это говорит, я начинаю вспоминать действия Марселя. Были времена, когда он вел себя подозрительно. Но тут мне в голову приходит другая мысль.
Список…
— Так вот почему ты скрыл имя Мартина в списке? Ты боялся, что он прекратит поиски Хименеса, если узнает, что это Мартин убил его родителей? — спрашиваю я обвиняюще.
Марсель краснеет, весь его облик говорит о его стыде.
Адриан бросает последний взгляд на Марселя, передающий разочарование, что он испытывает из-за предательства, а затем обращается к его брату.
— Почему? Почему Хименес был так важен тебе? — Адриан обращается к Валентино. — Зачем убивать его? — Он качает головой. — Ты не знаешь, что ты натворил…
Валентино насмехается.
— Натворил? Я избавился от чумы, бродившей по этой земле. Умоляю тебя… как будто без него всем не стало лучше. А зачем? Все очень просто. Он убил мою жену. И знаешь ли ты, зачем он это сделал? — Глаза Валентино выпучиваются, выражение лица почти маниакальное. — Чтобы обвинить меня в ее смерти, чтобы Рокко мог ополчиться против меня за убийство своей дочери.
— И теперь ты обрек мою жену на точно такую же участь. — Голос Адриана полон горечи.
Валентино хмурит брови.
— Хименес отравил ее, и только у него было противоядие. — Вмешивается Влад, его голос ровный и лишенный каких-либо эмоций.
Лицо Валентино на секунду опускается, но он быстро приходит в себя. Через долю секунды я оказываюсь на спине, а Адриан бросается к нему.
Он валит его на землю, устремляя кулаки прямо к его лицу. Мои глаза расширяются, и я подаю сигнал Владу, чтобы он помог мне его оттащить.
Мы, должно быть, слишком медлим, потому что в воздух пронизывает звук выстрела.
Мы оба останавливаемся на месте и с ужасом смотрим, как Валентино отталкивает от себя Адриана, тяжело дыша. Лежа на спине, Адриан стонет от боли, но я вижу только красное пятно на его виске.
— Нет! — кричу я и бросаюсь к нему. — Нет… этого не может быть… — Мои руки тянутся к его ране.
Рана на голове… Я лихорадочна в своих движениях, не зная, что делать. Я подношу руки к своей рубашке и отрываю значительную ее часть, используя, чтобы обернуть вокруг его головы и остановить кровь.