Морально нечестивый
Шрифт:
Ааа… Я мечтательно вздыхаю. По моему вздоху вы можете сказать, насколько я была лишена мужской привлекательности для глаз. Энцо тайком дал мне телефон с подключением к Интернету, но, Господи, какой же он медленный. Даже сейчас… Изображения загружаются хуже всего. Но учитывая тот факт, что я нарушаю правила, просто владея этим телефоном… что ж, я просто возьму то, что смогу достать.
На данный момент.
Но у меня есть свои увлечения знаменитостями, такими как Марлон Брандо… (молодая версия, конечно). И этот человек… что ж, он мог бы дать Марлону Брандо шанс заработать свои деньги, если бы к старости
Как обычно, я начинаю о чем-то думать и теряю нить… Мой мозг, должно быть, действительно перешел в режим перегрузки. Я даже чувствую, что немного краснею, и, обмахиваясь веером, представляю, каково это — быть поцелованной таким мужчиной.
От меня исходит громкий вздох.
Наверное, это лучше, чем целоваться с Марлоном Брандо… И я довольно часто представляла себе это. Я имею в виду, вы видели тот клип, где он прикусывает губу? Должно быть, это потому, что меня никогда не целовали. Я так много фантазировала об этом, что каждый мало-мальски привлекательный мужчина становится моей следующей навязчивой идеей. Но это первый раз, когда я вижу кого-то, кто мне нравится в нецифровом формате.
После того случая, много лет назад, я потеряла надежду, что когда-нибудь испытаю подобное чувство во плоти. Но никто не может отнять у меня мои фантазии.
Честно говоря, даже если бы это произошло в реальной жизни, кто сказал, что я бы не отреагировала на это плохо, учитывая мою травму?
Лучше любоваться на расстоянии. И этот человек будет главным героем моих снов, пока я не получу лучшее подключение к Интернету.
Я снова так погружена в свои мысли, что не замечаю, как Сиси и незнакомец встают с таким видом, словно прощаются.
Мне приходится ждать, пока он и мать-настоятельница уйдут, прежде чем броситься к Сиси, готовая получить больше ответов.
— Кто это был? — Сиси поражена моими словами, и мне приходится подавить смешок, увидев выражение ее лица. Она поднимает одну руку вверх, а другую кладет на грудь, показывая, что переводит дыхание.
— Я же говорила тебе не подкрадываться к людям. — Она с улыбкой качает головой и, сделав еще один большой глоток воздуха, продолжает рассказывать мне все об этом мужчине.
— Он мой брат.
— Твой брат? Он? — спрашиваю я, моя реакция слишком красноречива. Сиси прищуривается, глядя на меня.
— Да. Он. — Она смеется. — Он пришел, чтобы сообщить мне кое-какие новости о семье. Другой мой брат, Валентино, покончил с собой.
— Мне так жаль, — быстро добавляю я, чувствуя себя немного глупо из-за своего предыдущего излияния, когда Сиси получила такие плохие новости.
— Очевидно, он уже был болен. Теперь это не имеет значения, не так ли? Это все вода под мостом. Мне жаль из-за этого, но не похоже, чтобы у нас когда-либо была тесная связь… По сути, он был чужаком.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. — Взяв ее за локоть, мы направляемся в нашу комнату. Нам удавалось, несмотря ни на что, оставаться вместе в одном и том же жилье уже много лет.
— Это печально. Но это то, что есть. Марчелло пообещал, что навестит меня снова и, может быть, даже приведет с собой мою сестру, — говорит Сиси, и я вижу тоску на ее лице. У нее всегда были проблемы с тем, что ее семья бросила ее в монастыре. На протяжении многих лет я видела, как она преодолевала некоторые из
— Марчелло? — спрашиваю я. Это его имя?
— Да.
— Я никогда раньше не слышала, чтобы ты говорила о Марчелло. — Сиси говорила о своей семье туманно, и я знаю, что Валентино иногда навещал ее.
— Он ушел из семьи много лет назад… Похоже, сейчас он вернулся, чтобы привести дела в порядок. — Ее брат ушел из семьи? Это интересно. Это также рисует его в гораздо более позитивном свете. Сиси очень мало знает о наших семьях, поскольку с рождения воспитывалась в монастыре. И у меня никогда не хватало духу сказать ей, что они преступники. Я также достаточно общалась с мужчинами в семье, чтобы знать, что нам обоим намного лучше без них. Мой брат — единственное исключение, о котором я могу думать. С тех пор, как я была ребенком, он защищал меня от гнева нашего отца. Энцо даже подготовил для меня подходящую пару еще до инцидента. После… он обещал вытащить меня из Сакре-Кер, когда получит наследство. Прошло уже десять долгих лет, но я все еще не теряю надежды. Я доверяю Энцо и знаю, что он сдержит свое обещание. Когда мой отец перестанет быть проблемой, Клаудия, наконец, сможет наслаждаться внешним миром. Одна мысль об этом заставляет меня улыбаться. Это единственное, что поддерживало меня все эти годы.
— И что он сделал? — признаюсь, мне слишком любопытен этот человек.
— Он был адвокатом, сажал преступников. — Сиси улыбается, в ее взгляде отражается гордость. Это определенно достойная похвалы профессия. Он зарабатывает еще больше очков Брауни.
— Он очень хорошо выглядит. — бесстыдно добавляю я и чувствую, как мои щеки краснеют.
— Лина! — восклицает Сиси с возмущенным весельем. — Так вот почему тебе было так любопытно. — Она дразнит меня, и я краснею еще больше.
— Это не так, как если бы я видела красивого мужчину каждый день.
— Может, в следующий раз ты тоже сможешь с ним встретиться.
— И что делать? Упасть в обморок у его ног? — сама мысль об этом вызывает смех. Сцена медленно рисуется в моем сознании. Я бесцеремонно спотыкаюсь и приземляюсь на колени Марчелло. Впервые встречаюсь с ним глазами, и он понимает, что нам суждено быть вместе. Все это заканчивалось, конечно же, поцелуем. Я настолько запуталась в этом сценарии, что Сиси приходится физически трясти меня, чтобы вернуть к реальности.
— На этот раз ты правда ушла в себя, — хихикает она.
— Я уверена, что он не хотел бы ничего больше, чем недо-монахиню с ребенком, — сухо бормочу я, реальность этого довольно удручающая.
— Эй, не выставляй себя напоказ! Ты не монахиня, и ты прекрасна. И я имею в виду действительно красивую. Любому мужчине повезло бы заполучить тебя, — пытается утешить меня, но я отмахиваюсь от нее. Ну и что с того, что я красивая? Мои обстоятельства решительно не таковы.
— Не бери в голову. — Я пытаюсь сменить тему. Знаю, что мечтать — не вредно, но, когда это становится реальностью, тогда это становится вредно.