Морально нечестивый
Шрифт:
— И теперь я вернулся.
Он смеется.
— Ты думаешь, этот твой маленький трюк тебе что-нибудь даст? Конечно, трусы отпрянут в страхе, но разве ты этого хочешь?
— Нет… Я хочу навести порядок. Всё просто. Для того, чтобы семья процветала, нам нужны некоторые правила.
— И ты тот, кто должен их установить?
— Я здесь, не так ли?
— Ненадолго.
Николо бросает мне вызов своим пристальным взглядом, и я не отступаю.
— Хм…Интересно. Может быть, нам стоит отложить этот разговор до ужина. Я уверен, что другим будет интересно
В одном он прав: трусы мне не нравятся. Но обычно трус — это еще и предатель. Отрубленные головы были просто закуской, небольшим напоминанием о том, что я тоже состоявшийся человек. После ужина мне необходимо напомнить им, что это еще не все, чем я являюсь.
Николо переключает свое внимание на других людей рядом с ним, и наш разговор прекращается. По крайней мере, теперь ясно одно. Он стремится к власти и думает, что имеет на нее право.
Проходит время, и мужчины становятся более расслабленными. Может быть, это еще и потому, что алкоголь льётся рекой.
Вскоре наступает момент обсудить дела, а где ещё, как не в подвале. Мужчины сдержанны, когда слышат о месте назначения, но уже румяные от алкоголя, они приносят свои сигары, и мы переносим мероприятие в подвал.
Они, вероятно, ожидают еще одного кровавого места преступления, но я уже всё убрал, когда поручил нескольким людям избавиться от обезглавленных тел.
Подвал разделен на несколько комнат, самая большая размером почти с бальный зал. Я распорядился, чтобы его украсили для церемонии верности. Нам нужно сделать всё официально.
В конце комнаты стоят два охранника, и я быстро занимаю свое место. Франческо уже там, и он одобрительно кивает мне.
— Джентльмены, начнем? — спрашиваю я, садясь напротив них. Я бросаю взгляд на Франческо, и он начинает говорить.
— Прежде чем мы обсудим что-то важное, каждый из вас должен будет поклясться в верности Марчелло Ластра как вашему новому дону. Я уверен, что вы уже ожидали этого. — Он оглядывает мириады лиц. Некоторые мужчины насмехаются, другие кажутся довольно заинтересованными, а третьи излучают чистую злобу.
Николо выходит вперед и, как и ожидалось, бросает вызов.
— Как мы можем доверять ребенку, — усмехается он. — Особенно тому, который оставил семью позади. Он может быть прямым наследником, но как мы можем быть уверены, что он снова не сбежит?
В зале раздаётся много тихих голосов, некоторые соглашаются, некоторые задают вопросы.
— Ты хочешь сказать, что ты лучше подходишь, дядя? — Я смотрю ему прямо в глаза, а он высокомерно откидывает голову назад.
— Почему бы и нет?
Я улыбаюсь. Не похоже, что я этого не ожидал.
— Тогда, похоже, мы зашли в тупик. Скажите, дядя, вы официально бросаете мне вызов?
Его глаза расширяются, когда он понимает, к чему я клоню. Однако он не может отступить, поскольку он уже сделал заявление.
— Я считаю, что да.
— Да, — тут же добавляет он. Я ухмыляюсь.
— Франческо, расскажи мне правила еще раз?
—
Я поднимаюсь на ноги и непринужденно иду к Николо.
— Ну и что? Кулаки, мечи, пистолеты? — Николо смотрит на меня и ухмыляется.
— Шахматы. — Я наслаждаюсь выражением его лица, когда он слышит это. Его улыбка медленно спадает, и он хмурится. Другие мужчины вокруг тоже озадачены.
— Шахматы? Ты шутишь.
— Это мое право, как бросившего вызов, выбирать вызов. Это должен быть вид боя или насилия? — Я поворачиваюсь к Франческо и спрашиваю.
— Нет. Это может быть что угодно, — отвечает он.
Все молчат.
Я обращаюсь к Франческо, и он приносит шахматную доску и ставит ее на стол в углу комнаты.
Рукой я приглашаю Николо следовать за ним. Он выглядит так, будто хочет возразить на мое предложение, но он уже должен понять, что попал в мою ловушку. И выхода нет.
— Но что шахматы скажут о новом доне? — лопочет он в последней попытке отвлечь внимание.
— Тогда скажи мне, — начинаю я, скрещивая руки перед собой, — зачем дону нужны боевые навыки, если у него есть свои солдаты? А еще лучше, если бы вы сказали, — я поворачиваюсь и обращаюсь к остальным мужчинам, — что хороший дон должен быть достаточно умен, чтобы стратегически взвешивать свои ходы… почти как на шахматной доске.
Лицо Николо опускается, и я вижу, что выиграл спор в глазах остальных мужчин.
Мы садимся перед шахматной доской, и, расставив фигуры, начинаем игру.
Мне не требуется много времени, чтобы выиграть. После того, как я захватил его королеву, осталось сделать всего пару движений, и его король будет загнан в угол. Это то, на что я рассчитывал, когда думал об этой встрече. Николо может быть умным и хитрым, но он из тех людей, которые презирают любые интеллектуальные занятия — в том числе и шахматы. Мне удалось нащупать его слабое место и убедиться в том, что именно он бросит мне вызов. Я знал, что Николо будет ожидать какого-то телесного испытания, например, спарринга или стрельбы, в которых он преуспел. Он ненамного старше, чем был Валентино, его тело в форме. Но он был слишком самоуверен. Я просто сыграл на его самоуверенности… и выиграл.
— Шах и мат. — Ноздри Николо раздуваются от этого заявления, и он делает все возможное, чтобы сдержать свой темперамент. Я не показываю свое удовлетворение.
— Хорошая игра, дядя, — говорю я ему, делая шаг назад, чтобы оставить между нами некоторое расстояние.
В непривычном жесте Николо наклоняет голову и изображает что-то похожее на поклон мне.
— Дон, — говорит он сквозь стиснутые зубы.
Он знает, что проиграл, но, по крайней мере, у него еще есть достоинство. Пока что план работает. Хотя я не настолько наивен, чтобы думать, что это остановит Николо от дальнейших планов захвата семьи.