Морально нечестивый

Ланцет Вероника

Чувствуя легкое головокружение, вероятно, от потери крови, я прохожу еще немного к задней части дома. Большой забор вокруг него гарантирует, что я не смогу войти внутрь — не то чтобы мне хотелось этого в моем состоянии.

Я замечаю небольшой угол в углу забора. С этого угла мне открывается вид на задний сад дома. Мне этого вполне достаточно, и я опускаюсь на землю, тяжело дыша. Я немного смещаюсь, пытаясь найти положение, которое не будет вызывать резких болей в боку.

Любой прохожий мог бы подумать, что я бездомный. С моей грязной

одеждой и пиджаком, пропитанным кровью, я бы тоже так подумал. Поэтому я еще сильнее натягиваю капюшон на лицо и закрываю глаза, погружаясь в сон. Может быть, она мне даже приснится…

Я не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент я чувствую, как что-то тычется мне в плечо. Я испуганно просыпаюсь, моя первая реакция — выбор между борьбой или бегством. Я слегка приподнимаю голову и прищуриваю свой хороший глаз, пытаясь приспособиться к свету.

Черт!

Все так размыто. Надеюсь, нет никаких необратимых повреждений.

— Ты в порядке? — спрашивает милый голос, и я медленно оборачиваюсь.

Это она.

Каталина.

Она по другую сторону забора, но поскольку столбики расположены не вплотную друг к другу, она может просунуть руку в это пространство. Достаточно, чтобы коснуться меня…

— Я… — Я теряю дар речи, когда смотрю на нее. Мне необходимо спросить себя, это мой мозг придумывает ее, или она на самом деле реальна.

— Ты ранен! — она задыхается, когда видит состояние моего лица. Я опускаю голову в стыде.

Что у меня было в голове, чтобы прийти сюда?

С большим трудом я встаю, чтобы уйти, не желая видеть жалость в ее глазах.

— Подожди, пожалуйста! Не уходи, — говорит Каталина, ее голос настолько магнетический, что я замираю на месте.

Я поворачиваюсь к ней.

На ней желтое платье. Такое яркое…

— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает она, ее брови хмурятся в беспокойстве.

Я слегка качаю головой.

— Пожалуйста, просто… подожди здесь. Подожди меня. — Каталина делает паузу, ожидая моего ответа, и когда я киваю ей, она бросается к дому.

Я застываю на месте, пытаясь понять, сон это или нет.

Но потом она возвращается.

— Ты не ушел, — хрипит она, тяжело дыша. — Можешь подойти поближе? — она машет мне рукой в сторону забора, и я, как верный слуга, повинуюсь.

— Вот, — говорит она и проносит небольшую сумку через щель в заборе.

Я протягиваю руку, чтобы взять то, что Каталина принесла, намеренно касаясь пальцами ее пальцев.

— О. — Кажется, она удивлена, но не отходит.

Я заглядываю в пакет и нахожу там сэндвич, немного фруктов и маленькую бутылку воды.

Я тут же поворачиваю голову в ее сторону.

— Почему? — хриплю я, мой голос охрип от боли.

— Тебе нужно позаботиться о себе. — Она улыбается, нежной улыбкой, которая трогает меня до глубины души.

— Спасибо… — говорю я, все еще пребывая в благоговении от того, что она сделала это для меня — для незнакомца.

Я не думаю, что кто-то когда-либо

дарил мне что-то.

Я снова смотрю на содержимое сумки и чувствую, что из моего глаза течет влага. Я всхлипываю.

— Спасибо, — снова шепчу я.

— Тебе не нужно благодарить меня. Любой бы сделал то же самое.

Никто никогда не делал того же. Не со мной…

— Можешь подойти ближе? — говорит она и достает белую ткань.

— Что это?

— Тебе нужно очистить раны, убедиться, что они не заражены, — объясняет она и подзывает меня еще ближе.

Я просовываю лицо сквозь пикеты, и она прикасается тканью к моей коже, мягкими движениями очищая мои раны. Она наносит немного дезинфицирующего средства, и я пару раз отпрыгиваю назад, когда меня жжет.

Она хихикает.

Я смотрю на нее с благоговением.

Никто никогда раньше не заботился о моих ранах — а их у меня было немало.

Не знаю, что побуждает меня, но я останавливаю ее руку, когда она собирается дотянуться до моего глаза. Я подношу ее к губам и целомудренно целую ее костяшки.

— Спасибо. — Мне все равно, сколько раз я это скажу, и как буду выглядеть. Но я благодарен ей так, как никогда не думал, что это возможно.

Она краснеет, но не убирает руку.

Мы сидим так некоторое время, прежде чем она говорит мне, что ей пора идти. Но перед этим она спрашивает меня о чем-то, что шокирует меня до глубины души.

— Ты придешь еще раз?

Я не отвечаю, и она больше не спрашивает.

Но в течение следующих нескольких дней я исправно прихожу в одно и то же время, в одно и то же место. Она приносит мне лекарства и еду, и мы составляем друг другу компанию, разговаривая о банальностях.

Она понятия не имеет, кто я, и что она для меня значит.

Она не представляет, какую цену я заплачу за мечту о чем-то недосягаемом.

Наши дни

Слезы катятся по ее лицу после того, как я пересказываю ей все. Я утаиваю более деликатные детали, такие как причина, по которой я был так избит в тот день, или то, что, влюбившись в нее, я стал слабаком в глазах отца. И он исправил меня самым ужасным образом.

— Я не знаю, что сказать, — шепчет она, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Почему ты никогда не приходил за мной?

— Я не думал, что достоин тебя. Мое прошлое… оно ужасное. — Это полуправда, но если бы она знала настоящую причину… Я даже не хочу идти туда. Может, я и держался в стороне, но это не значит, что Каталина покинула мои мысли хотя бы на день.

— Марчелло. — Мое имя на ее губах успокаивает меня так, как я никогда не думал, что это возможно. Возможно, она способна снова сделать меня целым. Но моя жена также способна разорвать меня на части.

— Ты сходила с ума?

— Сходила с ума? Почему?