Морской круиз
Шрифт:
Христас пришел после ужина. Я услышала удары корабельного колокола и проснулась. Горничная напоила горячим бульоном, а затем замерла на прежнем месте.
— Рад вашему выздоровлению, метресса Атталья, — преувеличенно радушно поприветствовал меня священник.
— Не сомневаюсь, — внимательно осмотрела мужскую фигуру в белом, длинном одеянии.
Христас жестом отпустил горничную и устроился на краю кровати. В отличие от мужа, попросившего выделить ему другую каюту на время моей болезни, священника
— Расскажите, как меня нашли? Все стараются избегать этой темы, — не сводя взгляда, потребовала у него.
Голос хрипел и я едва не закашлялась. Христас подал мне чашку с лечебным отваром. Пока я пила, он молчал, а потом заговорил.
— Простите, метресса Атталья, я не доглядел за вами. Не выполнил просьбу умирающего, — покаялся мужчина.
Его взгляд выражал испытываемые им чувства. Он в самом деле раскаивался и переживал о случившемся.
— Я не знаю, как смог вас найти тот молодой человек, мэтр Эмири, но ему удалось в течение трех дней поддерживать не только жизнь в вашем теле, но и достать из чертогов богини. Отчаянный поступок, скажу я вам! Богиня может не простить подобного, и ему еще придется раскаяться об этом.
— Ему не в первой, — произнесла короткую фразу и отпила глоток отвара.
— Говорят, он использовал рискованный метод, — прoизнес священник, ожидая моей реакции.
— Скажите, Христас кто более угоден богине? Тот, кто убивает человека помогая отправиться в чертоги, либо тот, кто делает невозможное и спасает его жизнь? — глядя прямо в глаза и делая паузы между словами, задала ему вопрос.
— Сложная дилемма. Не думаю, что сейчас время обсуждать этот вопрос, — с улыбкой покачал головой священник.
— На мой взгляд, все просто. Если у тебя есть знания и опыт твоя святая обязанность помочь больному, стоящему на границе жизни и смерти, — медленно отпила отвара и продолжила. — Тот же, кто отбирает жизнь, идет не только против людских законов, но и богини. Не бывать ему в чертогах.
— Категорично, — кивнул головой священник. — Но в каждом случае все решают нюансы.
— Например?
— Мэтр Филипп. Он знал об отпущенном коротком сроке, а потому сделал осознанный выбор, — поведал он.
— Он убил себя сам? — взволновалась я.
— Не могу утверждать, но мы обсуждали с ним этот вопрос. Мэтр Филипп до последнего момента в своей жизни контролировал абсолютно все. Вы ведь видели его документацию? — он хитро улыбнулся, а на моих щеках вспыхнул лихорадочный румянец.
Страшное должно быть зрелище получилось.
— Он предпочитал выбрать собственную смерть и уйти достойно, чем быть игрушкой чужой воли, — заметив мою реакцию, добавил Христас.
— Воли богини? — уточнила я.
— В том числе, — согласился со мной священник. — Я не утверждаю, что одобрял его точку зрения, но он внушал
В этом я была согласна. Мэтр Филип был сильной личностью, способной на поступки. В том числе и на решение уйти из жизни по собственному желанию. Но тогда получается, он действительно отравился?
— В храме люди, добровольно обрывающие жизнь, считаются слабыми, неспособными справиться с трудностями, которые им даются. Однако никто бы не назвал мэтра Филиппом трусом, сбежавшим от ответственности.
С этим абсолютна согласна. И все же, побывав на грани между жизнью и смертью, я выбрала первое. Покривлю против истины, если скажу, что в этом вопросе мне помогло присутствие мэтра Броссара. Скорей всего его голос подтолкнул цепляться за призрачную надежду. Я верила ему и он вырвал меня из лап смерти. Его голос вырывал из омута боли и успокаивал. Я ориентировалась на него, когда становилось совершенно невозможно терпеть.
— Тело метрессы Кавье все еще на судне? — прохрипела и поспешно отпила еще отвар.
— Его оставили в Корте-каре, — слегка удивился вопросу Христас. — Консул пока с нами до прибытия на родину.
Молчаливо опустила глаза. Слишком много смертей вокруг. Но почему?
— Вы не ответили. Как меня нашли? — напомнила свой вопрос.
— Мэтр Эмири отправил послание вашей подруге, когда посчитал, что угроза жизни миновала, — ответил Христас.
— Вы знаете мэтра Бланкара лучше меня. Зачем он хотел меня убить? — задавая вопрос, не сводила пристального взгляда.
— Правду может сказать только он, — развел руками священник.
И я ему не поверила. Во мне крепла уверенность, что священник знает истинную подоплеку происходящего, но по какой-то причине предпочитает молчать.
— Простите, — поспешно вошла в каюту горничная с испуганным и взволнованным выражением лица, — метрессе Атталья пора отдыхать.
— Хорошо. Я ухожу, — добродушно улыбнулся мне священник. — Выздоравливайте.
Неспешной походкой он направился к выходу, а горничная в нетерпении ухватила его за рукав и что-то зашептала ему на ухо. Поза мужчины мгновенно изменилась. Из расслабленного и довольного жизнью человека он вдруг превратился в напряженного, обеспокоенного сообщенной новостью.
— Что случилось? — взволновалась я и попыталась подняться, отчего дыхание сбилось, и я захрипела.
— Поспешите! — непочтительно вытолкнула за дверь горничная священника, а затем обратилась ко мне с деланной улыбкой. — Одной из пассажирок стало плохо, и попросила пригласить к ней священника.
— Насколько плохо? — не отрываясь, смотрела на молодую метрессу.
Она отвернулась, отказываясь отвечать.
— Умерла метресса Люлье? — от неожиданности девушка подпрыгнула и уставилась на меня с испугом.