Московская хроника 1584-1613
Шрифт:
“Буссовская” редакция Хроники представлена двумя списками: Дрезденским (сохранившимся в двух копиях: Аделунговской, положенной в основу настоящего издания, и Панинской, хранящейся в Государственной библиотеке им. Ленина) и Вольфенбюттельским II (имеющимся в распоряжении составителей настоящего издания в виде микрофильма).
И Дрезденский, и Вольфенбюттельский II списки Хроники сочетают в себе элементы первоначальности текста с чертами позднейших наслоений. При этом Дрезденский список хотя и являлся, по-видимому, более поздним, чем Вольфенбюттельский, но в общем сохранил более первоначальный текст. Хотя вследствие гибели оригинала Дрезденского списка он не может быть датирован по палеографическим данным, тем не менее время его написания, — точнее говоря, время, раньше которого он не мог быть написан, — устанавливается на основании одного места в тексте Дрезденского списка, именно добавления к имени Адама Вишневецкого слов: “деду Михаила Вишневецкого, короля Польского” (стр. 94). Поскольку
Из всех сохранившихся списков Хроники Буссова Дрезденский список — единственный, содержащий вставку о Михаиле Вишневецком, попавшую в его текст, очевидно, с полей его протографа, где она представляла собой запись на полях. Однако наряду с наличием таких поздних вставок Дрезденский список близок к первоначальному тексту. Это, прежде всего, относится к заглавию Дрезденского списка. Выше уже были высказаны соображения в пользу того, что заголовок Дрезденского списка сохранил первоначальное авторское название Хроники Буссова, которое она носила в редакции 1612 г. Этот вывод подкрепляется сопоставлением заголовка Дрезденского списка с заголовком Вольфенбюттельского II списка. Вольфенбюттельский список II воспроизводит заголовок Дрезденского списка в несколько измененной редакции. Так, после дат “1584—1613” добавлено: “именно до начала ныне счастливо правящего царского дома”. Эта вставка, которая могла быть сделана не ранее середины XVII в. (ибо понятие “царский дом” предполагает ряд царей данной династии), свидетельствует, что редакция заголовка Дрезденского списка относится еще ко времени до воцарения Романовых. Другим свидетельством первоначальности, как заголовка, так и всего Дрезденского списка в целом может служить вторая вставка в тексте заголовка Вольфенбюттельского списка, дополняющая место, говорящее о том, что в основе Хроники лежат современные записи словами “и оставленные в древней аутентичной рукописи (in einem alten authentiquen MSto) потомству для назидания”. Это указание на “древнюю аутентичную рукопись”, представляющее собой оценку переписчика Вольфенбюттельского II списка той рукописи, которую он копировал, может рассматриваться как свидетельство о древнем характере протографа Дрезденского списка.
Но и в самом тексте Дрезденского списка можно обнаружить бесспорные признаки первоначальности текста. Одним из наиболее показательных примеров этого может служить редакция того места, где говорится о маршруте похода Болотникова к Москве. В Дрезденском списке кратко указывается, что Болотников шел “через Комарицкую волость на Калугу” и т. д. (стр. 139). Но на полях рукописи против слов “Комарицкая волость” имеется запись: “это область (Land) между Путивлем и Орлом” (стр. 268). В такой же редакции данное место и в Вольфенбюттельском II списке, воспроизводящем и запись на полях, и в Академическом списке (но без записи; вообще записей почти нет в этом списке) [151] , и, наконец, у Петрея как в шведском, так и в немецком его изданиях [152] . Напротив, в Устряловском списке и списке ГПБ это место имеет уже другую редакцию: “через Калугу из Комарицкой волости, лежащей между Орлом и Путивлем” [153] .
151
RRS, т. I, стр. 70.
152
Там же, стр. 208 и 358.
153
Устрялов, ч. I, стр. 81; список ГПБ, л. 79.
Итак, хотя раздел о Болотникове подвергся в Дрезденском списке переработке (стр. 138 и след.), но данное место сохранилось в нем в наиболее первоначальной редакции, датируемой временем более ранним, чем редакция Устряловского списка, в котором запись на полях, сделанная на экземпляре первоначальной редакции Хроники, оказалась уже внесенной в основной текст.
То, что Дрезденский список восходит к протографу первоначального вида, подтверждается сопоставлением его с Вольфенбюттельским и Академическим списками. Это сопоставление выявляет в ряде случаев общие для Вольфенбюттельского и Академического списков пропуски текста. Пропуски эти по своему характеру в подавляющем большинстве случаев являются пропусками отдельных слов и выражений, причем, как правило, Дрезденский список дает более точное и правильное чтение (см. варианты, впрочем, следует отметить, что в ряде мест Вольфенбюттельский список позволяет исправить дефекты в Дрезденском списке) Это свидетельствует о том, что как при переписке текста той же редакции (Вольфенбюттельский список), так и при переработке текста в четвертую редакцию (Академический список) имело место некоторое ухудшение первоначального текста, обычное при многократной механической переписке.
Вместе с тем можно привести примеры, с очевидностью доказывающие,
Итак, характер текста Дрезденского списка свидетельствует, что он восходит к протографу, весьма близкому к первоначальному виду. Однако сам Дрезденский список — очень поздний, не ранее 70-х годов XVII в. Поэтому другой чертой Дрезденского списка является наличие в нем ряда дефектов, выражающихся как в искажении отдельных слов и терминов, так и в отсутствии (пропусках) целых кусков текста. Наконец, позднее время составления Дрезденского списка сказалось на его тексте в том, что он вобрал в себя ряд записей типа записи о Михаиле Вишневецком, имевшихся на полях как его протографа, так и списков, промежуточных между Дрезденским списком и его протографом.
Все эти черты Дрезденского списка устанавливаются путем сравнительного изучения его текста и текста других списков Хроники Буссова.
Примером искажения текста в Дрезденском списке могут служить: пропуск Sohn после слова des Tyrannen (стр. 220); Vater вместо правильного Gloster (стр. 236); ueberhaupt вместо правильного ueberlaut; пропуск слова Weg после слова naehsten (стр. 268); und вместо правильною um (стр. 269); пропуск слова Gottes после слова im Nahmen (стр. 286); Reusslaender вместо правильного Auslaendern (стр. 297); Vater вместо правильного unter (стр. 298); Indischen вместо irdischen (стр. 315) и т. д.
Из пропусков в тексте Дрезденского списка, легко обнаруживаемых в настоящем издании по вариантам, в качестве наиболее крупных можно назвать: дефектный текст рассказа о посылке Шуйским после падения Тулы казаков под Калугу — дефект текста выразился в пропуске целою куска (стр. 148 и варианты стр. 279); отсутствие для значительной части текста подзаголовков-рубрик на полях (стр. 285—299); наконец, отсутствие в конце списка молитв и псалма.
Что касается позднейших включений в тексте Дрезденского списка, то к числу их, по-видимому, следует отнести такую характерную особенность Дрезденского списка, как система двойного денежного счета с переводом русских денег на иностранные (стр. 99 и др). Также поздним является и ряд мест, указывающих на расстояние между различными населенными пунктами (стр. 113 и др.). В обоих случаях здесь имело место то же, что и в тексте с записью о Михаиле Вишневецком, — перенесение в процессе копирования в текст записей с полей более ранних списков.
Подводя итоги рассмотрения Дрезденского списка, следует сказать, что, несмотря на позднее время его написания и на наличие в нем как ряда дефектов, так и поздних наслоений, он все же из всех наличных списков Хроники лучше и больше всего сохранил как первоначальность текста, так и признаки авторского участия Буссова в составлении Хроники.
Вольфенбюттельский II список является представителем той же буссовской редакции, что и Дрезденский. Он характеризуется всеми теми чертами текста, которые есть в Дрезденском списке и составляют отличие этой редакции. При этом отличительной особенностью Вольфенбюттельского II списка являются два момента. Как видно из приведенного выше сопоставления текста Вольфенбюттельского II и Дрезденского списков, текст Вольфенбюттельского II списка моложе текста Дрезденского списка (заголовок, пропуски слов, редакция отдельных мест и т. д.). Вместе с тем, однако, в ряде случаев текст Вольфенбюттельского II списка более исправен и не имеет таких дефектов, как Дрезденский список. Так, например, Вольфенбюттельский II список дает полный и исправный текст рассказа о посылке Шуйским казаков под Калугу (см. стр. 279). Вольфенбюттельский II список сохранил и тексты молитв и псалма, сочиненных Бером. Впрочем, в ряде случаев Вольфенбюттельскому II списку присущи те же дефекты текста, что и Дрезденскому списку, — например, в рассказе о жалованье ливонским выходцам, в описании разговора с Басмановым о личности Лжедимитрия I и др.
Наличие общих дефектов текста в Вольфенбюттельском II и Дрезденском списках является свидетельством того, что они не только принадлежат к одной редакции, но и восходят к общему протографу. Этот последний вывод подтверждается тем, что Вольфенбюттельский II список имеет с Дрезденским списком не только общий текст, но, что особенно важно, и общие записи на полях, за исключением одной группы записей (см. стр. 58, 68 и варианты, стр. 244, 326). Тождество записей на полях Вольфенбюттельского II и Дрезденского списков свидетельствует о том, что оба они восходят к одной и той же рукописи. При этом к моменту составления Дрезденского и Вольфенбюттельского II списков их протограф уже оброс записями на полях.