Московское золото и нежная попа комсомолки. Часть Третья
Шрифт:
И тут он увидел Казакова.
Он уже дрался с парой «Фиатов», и один из обстрелявших Лёху истребителей тоже присоединялся к охоте на советский самолёт.
Пара «Фиатов» цепко сидела «Чато» него на хвосте.
Казаков маневрировал резко и рвано, крутя машину то в левом вираже, то перекладываясь в правый, но франкисты не отставали.
Первый «Фиат» пытался стрелять с упреждением, но Казаков в последний момент резко заваливал самолёт влево и уходил, нарушая траекторию атаки.
Второй «Фиат» взял чуть выше, явно готовился перехватить Казакова
Итальянцы были несколько быстрее и лучше пикировали, но в манёвренном бою у него было преимущество.
Лёха сделал ложное пикирование, будто собирался уйти вниз, но в последний момент резко ушёл в набор, ввинчиваясь в левый вираж, сбрасывая с хвоста преследующего его истребителя.
Он шёл на помощь Казакову.
Вопрос был только в одном — успеет ли?
Лёха набрал высоту, держа в поле зрения отчаянно маневрирующего Казакова.
Он постарался вдавить рычаг газа ещё чуть-чуть, двигатель «Чато» ревел, и истребитель ушёл в крутой набор высоты.
Вражеские «Фиаты» сидели у того на хвосте, упорно преследуя в каждом развороте. Казаков пилотировал мастерски, переходя из одной фигуры в другую. Крутясь, даже один против двоих преследователей, периодически он умудрялся выходить в атаку. Но два итальянца тоже были опытными и не выпускали республиканский истребитель.
И тут Казаков резко заложил очередной вираж и направил свой «Чато» прямо на Лёху. Итальянские «Фиаты», отставая, тоже развернулись навстречу Хренову. На мгновение у Лёхи сжалось сердце. Что он делает?!
Но тут он понял.
Казаков, видимо рассчитывая на слаженность группы, бросил самолёт в огромные «ножницы», заставляя преследующего его «Фиата» подставиться под удар.
Лёха отработал ручкой, загнал стремительно приближающийся самолёт врага под капот и нажал гашетки. Очередь получилась длинной, яркие трассеры прочертили путь в сторону итальянца. «Фиат», пойманный в самый неудобный момент, дёрнулся, пытаясь уйти, но было поздно. Трассеры упёрлись в двигатель, из-под капота «Фиата» вырвался чёрный дым, затем очередь прочертила левую консоль крыла. Итальянский биплан содрогнулся и просвистел мимо самолёта Хренова. Пилот, видимо, понимая, что машина теряет управление, резко сбросил тягу и свалился вниз в попытке уйти.
Лёха чуть подтянул ручку, загоняя истребитель вверх, и тут же змейкой ушёл от очереди преследователя, прошедшей чуть ниже. Ещё один рывок — и он крутанул машину вправо, выкручивая бочку, затем резко дал педаль и перевернул самолёт разворотом Иммельмана, уходя вверх. Теперь он оказался выше «Фиатов» — вот они, прямо перед ним.
— Получите, сукиии! — орал наш герой.
Очереди из четырёх пулемётов прошлись рядом с крайним «Фиатом». Лёха даже не успел посмотреть, попал или нет.
Слева снова мелькнула тень — один из пары «Фиатов» теперь пикировал и пытался зайти ему в хвост.
Лёха резко дёрнул ручку управления, загоняя «Чато» в колокол — машина ушла вверх, сбросила скорость, зависла на секунду, а затем рухнула вниз, словно потеряв управление. Итальянец промчался
Очередь! Ещё очередь!
«Фиат» резко дёрнулся, оставляя за собой клубы дыма.
— Есть!
Внезапно очередь из крупнокалиберных «Бреда-SAFAT» прошила его «Чато» от капота до крыла. Увлекшись, Лёха нарвался на точную очередь издалека. Лёха почувствовал удар — словно кто-то невидимой кувалдой саданул по фюзеляжу. Пули прошли через капот, обшивка содрогнулась. Ещё пара пуль разнесла часть полотняной обшивки крыла — самолёт дёрнулся, его начало вести в сторону.
— Суки! Пид***расы проклятые! Ах ты…' — в голове лихорадочно метались мысли, времени на эмоции не было.
Лёха резко дал ручку от себя, срываясь вниз, ловя скорость на пикировании.
Где-то позади опять послышался треск пулемётов — итальянец не отпускал.
Он вильнул вправо, и сразу резко переложился в правый вираж, стараясь сбить франкиста с хвоста.
И вдруг сбоку мелькнул знакомый силуэт. Казаков зашёл с фланга, и его «Чато» открыл огонь! Очередь пересекла небо, трассеры прошли прямо по кабине «Фиата», заставляя итальянца резко уйти в сторону. 'Фиат" развернулся преследуемый истребителем Казакова.
Лёха не стал терять шанс — он с диким скрежетом дал полный газ и начал отрываться.
Самолёт был явно ранен, но пока ещё летел. А главное — он сам был жив!
Лёха потянул ручку на себя, но она вдруг пошла необыкновенно тяжело, гораздо труднее, чем обычно.
Вместо плавного отклика самолёт еле-еле реагировал на движения, а где-то в механизме что-то заскрипело, словно заедая. Лёха резко моргнул, пытаясь справиться с ошеломляющим осознанием, что машина сильно повреждена. Может и пусть не критично — но управление стало сильно труднее и как истребитель поведет себя в бою можно было только гадать.
«Дотянуть бы до своих…»
Он осторожно покачал крыльями, проверяя отзывчивость управления. Руль высоты слушался, но с заметным запаздыванием. Левая плоскость дрожала, лево крыло сверкало пробоиной и будто тянуло вниз.
«Суки. Ну хоть мотор цел…»
Внизу плыли горные гряды, светлые пятна дорог, разбросанные здания. Они были уже километрах в семи — восьми от аэродрома, над которым клубились чёрные столбы дыма. Хренов посмотрел на компас и понял, что за время боя они сильно сместились в сторону.
Истребитель летел над землёй, бой для него закончился. Теперь нужно было просто вернуться домой.
И тут Лёха увидел ниже, метров на триста, и левее самолёт второго ведомого Казакова — того худенького вихрастого парня, спавшего под крылом. Он преследовал удирающий «Фиат», за которым тянулся белёсый след. Видимо, наш парень сумел попасть в двигатель противника и теперь увлёкся преследованием, поливая очередями итальянца. Увлёкшись, он не видел, как ему в хвост, с пикирования, зашёл светло-серый самолёт в пятнистом камуфляже с чёрным пятном на боку.