Моторы заглушили на Эльбе
Шрифт:
— От автоматного и пулеметного огня с фронта, — объяснил Марычев, — вас прикроет броня. В нужное время по сигналу можно легко соскочить на землю. Под прикрытием огня самоходки цепью пойдете в атаку.
Парторг батареи Новожилов собрал коммунистов. Обращаясь к старшине Сытытову, сказал:
— Игорь! Это первый бой, в которыё ты идешь коммунистом. Надеюсь, ты понимаешь…
Начался огневой налет нашей артиллерии по деревне и роще. Используя складки местности, батарея на ходу выстроилась в колонну. Ее возглавляла машина комбата. Оставляя за собой клубы снежной пыли, самоходки пошли в обход рощи. Вырвавшись на опушку, веером развернулись на юго-запад. Давыдов был на правом фланге.
На вражеских минометчиков,
Захваченный азартом боя Марычев не заметил, как с опушки рощи по убегающим фашистским солдатам застрочил их же пулемет. Но, видимо, поняв, что своих уже не повернуть назад, стрелявший перенес огонь на самоходку, оказавшуюся к нему ближе других. По левому борту и корме застучали пули. Один из стрелков, стоявших на прикрепленной к самоходке доске, вскрикнул и упал замертво. Остальные соскочили на землю, залегли, Вдруг Сытытов почувствовал, как что-то тяжелое навалилось ему на спину…
— Товарищ лейтенант! Федя!
Марычев молчал. По его лицу текла кровь. Он был мертв.
Сытытов глянул в сторону леса. Заметив вражеского пулеметчика, скомандовал:
— Тавенко, девяносто градусов влево! Плясухин, осколочным!..
Скомандовал, но тут же спохватился: ведь за рощей наступают свои, можно и в них угодить.
— Петро, фашистский пулемет видишь?
— Вижу!
— Дави гусеницами!
В узкую полоску триплекса Тавенко видел приближение вражеской пулеметной точки. По броне дробью рассыпались пули. Фашист в яростном исступлении строчил и строчил. Вдруг пулемет замолк: в последнюю секунду у гитлеровца сдали нервы. Растерявшись на мгновение, он затем вскочил, словно ужаленный, и побежал в сторону деревни, вслед за теми, кого только что пытался остановить сам. Тавенко, наехав на вражеский пулемет, круто развернул машину в сторону убегавшего фашиста. Подгоняемый страхом, тот улепётывал что было мочи: поднимать руки, видимо, не собирался. Время от времени гитлеровец оглядывался на бегу, и тогда Тавенко видел его перекошенное гримасой лицо.
— Если враг не сдается — его уничтожают, а такого гада, как этот, — тем более! — механик-водитель прибавил газу.
Оставшиеся в живых минометчики сдались в плен стрелкам. Батарея продолжала атаку.
Путь для наступавшей пехоты был расчищен. Стрелки и поддерживающие их танки ворвались в деревню. Почувствовав угрозу окружения, противник обратился в бегство. Самоходки, делая короткие остановки, вели огонь по убегавшим фашистам. Вскоре бой утих и на этом участке. Пройден еще один трудный шаг к победе.
Зволень
К вечеру наши войска подошли ко второй линии обороны противника. Впереди находился мощный оборонительный узел — город Зволень. Для усиления отошедших с первой линии разбитых частей противник, по данным разведки, выдвинул из района Радома свежие резервы, в том числе крупные танковые части. Он любым способом стремился приостановить наше наступление. Мосты через реку Зволенька были взорваны, подступы к городу заминированы. Предстоял напряженный ночной бой.
Экипажи 2-й батареи подошли к реке. Быстро темнело. Полковые разведчики во главе с сержантом В. И. Калининым доложили батарейцам обстановку за рекой, указав, в каких домах остановились немцы. Экипажи П. И. Шевелева, Л. В. Разумовского открыли огонь по указанным целям. Батарея остановилась на занятом рубеже в ожидании разведданных о возможности форсирования реки по льду.
Мы с майором М. И. Колобовым выехали в боевые порядки батарей. Неподалеку от Зволеня
— Следуй за колонной! Догонишь нас — тогда поедем вместе, — сказал Колобов шоферу рядовому А. Б. Володко.
Обогнав колонну, мы оказались в открытом поле. Впереди виднелся город, полукольцом окруженный нашими войсками. Пехота залегла, вели огонь артиллеристы.
Тем временем Володко с нетерпением дожидался, когда тронется колонна. Несколько раз он вылезал из машины, обходил ее и снова садился за руль. Наконец, очевидно, решил рискнуть. Осторожно, вдоль колонны, впритирку он тронул «виллис» и тихонько покатил слева от колонны. Шофер стоящего впереди грузовика неодобрительно покачал головой. Вот позади осталась одна, вторая, третья машины. «Виллис», подскакивая на кочках, катил все дальше и дальше. Впереди уже близка голова колонны, и вдруг что-то треснуло под левым передним колесом — будто переломилась сухая ветка. Потом — взрыв. Машину качнуло и приподняло. Взметнулся столб пыли и огня…
Да, к сожалению, бывало и так: человек нарушил приказ командира, пренебрег требованиями бдительности и осторожности — и поплатился за это жизнью.
Колобов, вернувшись от генерала Аскалепова, прямо в штабной машине провел короткое совещание. Впервые за день собрались вместе заместители командира и начштаба. Мы коротко проинформировали командира полка о самых важных событиях дня.
— Генерал Баринов приказал к утру овладеть городом Зволень, — сказал Колобов. — Бригады 11-го танкового корпуса обходят город с севера и юга. Гвардейская стрелковая дивизия, а с ней и наш полк атакуют Зволень с северо-востока и востока. В первом эшелоне наступают два стрелковых полка, в каждом из них по две наших батареи. По данным разведки, мы в состоянии по льду форсировать реку Зволенька, лед выдержит. Артиллерия методом последовательного сосредоточения огня сопровождает наступление. Особое внимание генерал обратил на взаимодействие в ночном бою со стрелковыми и артиллерийскими подразделениями.
Колобов приказал майору Шляхтину находиться при командире 218-го гвардейского полка, согласовывать действия 2-й и 4-й батарей, поддерживающих атаку этого полка.
— По прибытии на место вам, майор, надо немедленно проверить готовность второй батареи к разведке боем переправ на юго-восточной окраине Зволеня и оказать помощь Емельянову. Я проверю готовность первой и третьей батарей и в период атаки буду на НП генерала Аскалепова.
Командир полка велел мне побывать в тыловых подразделениях, подтянуть их ближе к батареям с тем, чтобы они были готовы после овладения городом Зволень пополнить запасы горючего, боеприпасов, накормить людей горячей пищей.
Дав указания начальнику штаба по оформлению наградных документов, командир полка отпустил своих помощников и, сев в броневик разведчика Васи Калинина, направился в батареи.
1-я батарея старшего лейтенанта Тимофея Давыдова занимала огневые позиции по берегу реки Зволенька — непосредственно в боевых порядках пехоты — и вела огонь по целеуказаниям ее командиров.
Старшина Игорь Сытытов, сменив погибшего лейтенанта Марычева, принял командование экипажем. Теперь он совмещал обязанности командира САУ и наводчика. Игорь размеренно подавал команды и выходило, что подает он их, в сущности, самому себе и Плясухину. Машина стояла в закрытой огневой позиции, и сержант Тавенко временно оказался не у дел. Петр сидел притихший, не слышно было его обычных шуток. Плясухин привычно и как-то механически готовил к бою очередной снаряд. Каждый по-своему переживал невосполнимую утрату в их маленькой боевой семье.