Моторы заглушили на Эльбе
Шрифт:
— Не лишне усилить и охрану штаба. Когда я пришел сюда часа два-три тому, в машине была только Даша, — продолжал я. — Правда, у дома стоял часовой, но этого мало.
Биженко ознакомил меня с обстановкой, передал приказ командира и сообщил, что в восемь утра стрелковая дивизия возобновит преследование противника. Для разведки его обороны по реке Радомка решено выслать разведгруппу — взвод разведчиков на двух САУ нашего полка и бронетранспортере. С ними — комсорг полка Николай Сапоженков: он выпросил у командира полка разрешение пойти в разведку.
Мне не сиделось в штабе, я ушел в батареи.
В последующие дни мы провели в подразделениях беседы на тему «Бдительность —
Трудные километры
Весь день шли напряженные бои. Лесисто-болотистая местность затрудняла маневр. Хотя передовой отряд ушел вперед, на пути главных сил еще встречались отдельные группы немцев. Разбитые 1-й танковой армией, наступавшей правее, остатки фашистских частей отошли в леса радом-лодзинского направления, в полосу наступления 25-го стрелкового корпуса. Туда же устремились и остатки частей, не добитых танковыми бригадами подвижной группы армии, наступавшими левее Дивизии генерала Аскалепова.
Уничтожая разрозненные подразделения противника, стрелки-гвардейцы и самоходчики шаг за шагом освобождали польскую землю, продвигались вперед. Самоходно-артиллерийский полк побатарейно был придан батальонам, где каждая САУ поддерживала определенный взвод. Самоходки следовали непосредственно в цепи стрелков и вели огонь по их целеуказаниям. Не одного солдата-стрелка спасли от свинцового ливня, а кое-где и от мин, самоходки. Увереннее шагал боец рядом с бронированной машиной.
У деморализованного врага начали сдавать нервы. Завидев наших бойцов, гитлеровцы тотчас открывали беспорядочный огонь. Тогда стрелки залегали, давали по фашистской огневой точке трассирующую очередь, а самоходчики метким выстрелом накрывали ее, заставляя врага или навсегда замолчать или поднять роуки. Но и самоходку на каждом шагу подстерегала опасность. И прежде всего со стороны «панцер-фаустов». Тогда наступал черед стрелка идти на выручку самоходчику: фаустник для стрелка — первейшая цель! В любой ситуации первый выстрел — по фаустнику! Солдаты-гвардейцы понимали: уничтожишь фаустника — сохранишь самоходку, а с ней ты — сила.
От фаустника в боях не пострадала ни одна самоходка. Это нас радовало. Не напрасно, значит столько было вложено труда в подготовительный период и так много уделено внимания взаимодействию в бою стрелков и самоходчиков.
«С десантом на броне самоходки ворвались в деревню и атаковали врага в огородах и садах, — писали в солдатской газете „Боевое знамя“ пехотинцы сержанты Сидоров и Северинов. — Здесь нам пришлось оберегать самоходки со всех сторон. Мы следовали за ними бегом, не отступая ни на шаг. Через пролом в заборе одному фашисту удалось подобраться к нашей машине и выстрелить в нее фаустпатроном. Но враг промахнулся. Рядовой Плетнев заметил гитлеровца и уничтожил его».
Леса кончились. Пехотинцы «оседлали» самоходки и колонной, вслед за передовыми отрядами, ушли вперед. К вечеру на новом рубеже завязался бой. Он длился всю ночь.
Меня вызвал командир полка. Когда я вошел в домик, где он остановился, Колобов поздоровался и сказал:
— Я только что от генерала Аскалепова. Предстоит бой за город Иновлудзь.
У командира полка собрались его заместители и командиры батарей. Колобов развернул карту. То же самое сделали остальные.
— Разгромленные в предыдущих боях части противника, — излагал обстановку командир полка, — поспешно отходят, чтобы занять оборонительный рубеж по реке Пилица. В полосе нашего наступления могут оказаться подразделения гитлеровцев, разбитых правым соседом — первой танковой армией: шестнадцатого яйваря она с ходу форсировала Пилицу и заняла город Нове-Място.
Все склонились над картами. Уточняли данные о местности, противнике, своих соседях. Затем Колобов коротко рассказал о наступлении войск фронта.
— Официального сообщения еще не было, — сказал он, — но есть сведения, что освобождена Варшава. Успешно наступает правый сосед нашей армии — гвардейцы Чуйкова и их подвижные силы — танковая армия. Это создает благоприятные условия для нашего стремительного продвижения к городу Лодзь. Надо рассказать об успехах войск фронта всему личному составу…
Вдоль деревни, на правой обочине дороги, стояли самоходки. Стрелки-гвардейцы из подразделений передового отряда вели оживленный разговор с самоходчиками. За время обороны плацдарма на Висле, подготовки к наступлению и непрерывных боев пехотинцы и самоходчики сблизились, подружились, хорошо узнали друг друга. У каждого нашлись земляки. Слово это на фронте приобрело несколько иной, более широкий смысл, чем в те далекие времена, когда земляками считались только уроженцы одного села, уезда, губернии. С того момента, когда мы переступили линию границы, утратила прежнее значение география места рождения, жительства, призыва в армию. Главное — все мы были представителями великого советского народа и, значит, все были земляками.
Я разыскал парторга и комсорга полка, рассказал о поставленной командиром задаче, новостях на фронтах. Затем мы пошли в подразделения, чтобы сообщить об этом солдатам. Особую радость у воинов вызвала весть об освобождении Варшавы. Еще во время обороны плацдарма на Висле наши бойцы и командиры живо интересовались судьбой восставшего города, с болью в сердце воспринимали сообщения о зверствах гитлеровцев, клеймили позором провокатора Бур-Коморовского и его авантюру.
Побывал я и у заместителя командира стрелкового полка по политчасти подполковника Ахматова; встретился с политработниками стрелкового батальона, выделенного в передовой отряд. Такие встречи и взаимный обмен мнениями, планами стали нередки. Нужда в них обычно возникала накануне совместных действий при выполнении задачи на том или ином этапе боя. Взаимное информирование помогало координировать политическую работу, перенимать новое, передовое в ее организации, лучше узнавать того, с кем идешь на задание.
Первой тронулась и скрылась за поворотом улицы батарея капитана Дмитрия Филюшова. Мы с Колобовым и Шляхтиньш стояли у обочины. Командир полка любил наблюдать батареи на марше. Самоходчики, завидев командира, по привычке подтягивались, лица их светлели. И нередко можно было услышать сердечные слова: «Смотрите, батя провожает нас…» В этом неуставном «батя» лучше всего выражались любовь и преданность солдата своему командиру, готовность безоговорочно и с душой выполнить любой его приказ, уважение к его военным знаниям и боевым заслугам.
Шляхтин подсел на машину, замыкавшую строй батареи, и мы с Колобовым уехали догонять середину колонны, где находился командир передового отряда. При подходе к городу Иновлудзь колонна разделилась и батареи по разведанным переправам форсировали реку с ходу. Сбив в коротких схватках заслоны оборонявшихся гитлеровцев, передовой отряд с разных сторон вступил в город. Еще при подходе к нему разведдозор, высланный вперед, донес; что в лесу северо-восточнее города обнаружено большое скопление сил противника.