Мотылек

Сурикова Марьяна

— Откуда же взяли новое? Вечерняя дойка прошла, всё молоко собрали в чан, и он, по странному стечению обстоятельств, до сих пор полный.

У меня опустились руки. Бесполезно, мне его не убедить.

— Что вы намерены делать?

Отравителя Агаты я сперва высеку, а потом найду тот самый яд и заставлю выпить.

— Чего же вы ждёте? Далеко ли ваш хлыст, граф?

— В комнате.

— Идёмте, — я отворила дверь и медленно, не оборачиваясь, вышла из кухни.

В спальне, казалось, ничего

не изменилось. Однако когда мы с отчимом подошли ближе к кровати, Агата подняла морду. Я уже готовила себя к порке, и в душе царил непроглядный мрак, но простое на первый взгляд движение подарило робкий лучик надежды. Мне захотелось подбежать к пантере, проверить, не ошиблась ли я, действительно ли кошке стало легче.

Агата мяукнула жалобно, как маленький котёнок, и граф тут же оказался возле неё. Сел на кровать, погладил любимицу по голове, почесал за ушами.

Я наблюдала со стороны, отстраненно. Слишком сильные эмоции охватили в этот момент, с их натиском невозможно было совладать, и я закрылась в себе. Это происходило всякий раз при угрозе наказания, только так можно было удержать себя в руках, так легче было переносить изощрённые издевательства мачехи. Однако жест графа на миг вырвал из толстой защитной скорлупы. Отвлёк, возвращая из состояния тупого безразличия. Странный непривычный жест, преисполненный настоящей нежности и заботы.

Я знала, что граф может быть ласковым. Он бывал таким со мной, но даже в такие минуты опекун играл и играл по собственным правилам. Никогда не замечала я в нём полной открытости, искренности, а сейчас будто приоткрылась завеса над характером Джаральда. Поймав мой взгляд, отчим неспешно поднялся.

— Джим, можешь идти, — велел он слуге.

Камердинер поклонился и быстро покинул комнату, а я замерла, опустив голову и ожидая, когда отчим достанет свой хлыст. Услышала звук его шагов, а потом шорох сдвигаемой панели. Подняв глаза, увидела, как открылся потайной проход.

— Идём, провожу в твою комнату.

— А разве вы не будете... вы говорили, что сперва отхлещете, а потом заставите выпить яд.

— Пожалуй, я действительно так поступлю, но с настоящим отравителем.

— Вы же не поверили мне на слово? Всё свидетельствует против меня, граф.

— Я поверил твоей реакции, Рози. Ты слишком сильно обиделась на угрозу наказания. Идём, или решила провести ночь у меня?

Я поспешно подошла к стене и последовала за ним в потайной ход.

ГЛАВА 12. Кошки-мышки

Я полагала, что для меня история с отравлением на том и закончится. Сколько было несправедливых наказаний в моей жизни? Повезло, что хоть в этот раз обошлось. Я ни от кого не ждала извинений и тем более подарков, но...

— Вы только взгляните, мисс Розалинда! Ах, красота какая!

Джейн разбудила меня поутру, и я заметила в её руках красивую резную шкатулку. Горничная поставила её на туалетный столик и раскрыла. Мне показалось, что

из шкатулки посыпались искры, а комната вмиг наполнилась чудесным сиянием. Разноцветные блики разбежались по стенам и столу, запрыгали по комнате.

— Заколки, браслеты, кольца, мисс. Богатство какое. Правильно, что вы у графа попросили украшения. Он вам опекун, обязан о падчерице заботиться, а то будто простая девка ходите, благо, хоть гардероб недавно обновили.

— Я ничего не просила, Джейн. Это точно граф?

— Точно, мисс. Утром Джим, камердинер его, мне сам ларчик вручил.

Я спустила ноги на пол и c такой осторожностью приблизилась к шкатулке, будто она могла испариться в любой момент. Как и сказала Джейн, красоту украшений сложно было передать. Граф решил собрать все камни, которые больше всего ценились у ювелиров, и приказал вставить их в самые удивительные и изумительные произведения ювелирного искусства: серьги, заколки, браслеты, кольца и подвески. Я стояла и рассматривала это богатство с открытым ртом. Даже оценивая собственный вклад в спасение Агаты, я усомнилась, что вознаграждена по заслугам. Не слишком ли велика благодарность за пантеру?

— Джейн.

— Да, мисс?

— Я не могу это оставить.

— Да почему же? — горничная возмутилась совершенно искренне.

— Это невозможно дорого. Я боюсь, что мачеха прознает. Как я буду надевать на себя эти украшения? Она ведь заметит и обозлится.

— Оно верно, конечно, да только что она сделает, если их сам граф подарил?

— Я их верну.

— Вернёте? — горничная ахнула и потянулась к шкатулке, словно хотела спрятать её от меня и не позволить поступить так с чудесными вещицами. — Как бы вам все это пошло, а вы возвращать...

Казалось, Джейн вот-вот заплачет, я и сама была недалека от этого, но понимала, что это игра на грани, и я не могу и не должна принимать от Джаральда подобные подарки.

Только узнав, об отъезде Катрин из поместья (мачеха отправилась с утренним визитом к достопочтенной маркизе Клиффорд), я отважилась спуститься в хозяйский кабинет.

— Доброе утро.

Джаральд поднял голову от бумаг и сразу же заметил шкатулку в моих руках. Отчим скривился, будто отведал уксуса.

— Что опять не так?

— Это было бы чересчур вызывающе с моей стороны, носить подобные украшения. Они безумно дорогие и их слишком много.

— Рози..., — Джаральд поднялся, обошёл стол и остановился передо мной, — когда ты перестанешь дрожать как осиновый листок на ветру? Так и проживёшь всю жизнь в страхе?

— Не вам рассуждать о страхе, граф. Вы ничего не боитесь. Вы никогда не жили жизнью девушки, у которой нет права даже слово поперёк сказать. Вероятно, не все грезят о драгоценностях? Возможно, у меня иные мечты и я вовсе не жажду золота и камней? Мне было бы намного приятнее иметь возможность высказывать своё мнение относительно того, что считаю неправильным.