Мой ангел-хранитель
Шрифт:
– Что ж, раз так, тогда… - резко Один схватил аса за горло, высоко, почти на всю вытянутую руку, приподнял его тело над собой. Тот стал мгновенно задыхаться, пытаться освободиться от его мертвой хватки, но все попытки оканчивались лишь жалким кашлем, короткими вздохами.
– Ты меня очень разочаровал, Фандрал, - спокойно произнес Всеотец, наблюдая, как воин старается освободиться.
– Я думал, что мы найдем общий язык, но ты предпочитаешь перечить моему слову. Как неразумно с твоей стороны.
– Мой царь… что… вы делаете?..
– слабым голосом пытался выговорить Фандрал, видя, как безумно блеснул взгляд Всеотца, как улыбка, не присущая ему,
– Я делаю первое и последнее предупреждение, храбрый воин: если увижу тебя ещё раз рядом с Сигюн, если узнаю о твоем намерении женить её на себе, если замечу хотя бы один взгляд в её сторону, хотя бы одно слово, обращенное к ней, слетит с твоих губ - ты лишишься всего, что имеешь сейчас: ног, языка, глаз, головы. Надеюсь, ты понимаешь, что я вовсе не шучу и не стану говорить тебе об этом второй раз?
– король откидывает воина на пол, и тот падает в нескольких метрах, судорожно хватается за горло, пытается откашляться. Шея до жути болит, словно её пытались сломать на части.
Один медленно подходит к лежащему воину, сверху вниз обводит его презренным взглядом.
– Ты меня хорошо услышал?
– Да… Ваше Величество. Я обещаю, что вы больше не увидите меня рядом с ванской дочерью, - хрипло говорит Фандрал, скрывая в тени своей души обиду и злость.
– Считай, что я дал тебе шанс на жизнь только что, - отзывается Всеотец, обходя его стороной.
– А теперь вступай и помни, что ты мне обещал, а также не забудь, что я очень пристально за тобой слежу, - больше не повернувшись к асу, Один исчезает в тени стен и колонн. А Фандрал же ещё долго сидит на полу, восстанавливая дыхание. Он никогда бы не подумал, что за честь юной ванки так яро будет бороться Всеотец, да он бы никогда и не противоречил, не запрещал, если бы знал, что в неё влюбился другой человек, тем более уважаемый им военачальник. И воин не понимал, что именно так взбесило короля: ненависть к Сигюн, которой он не желает счастья даже после смерти её муженька или же действительно сильное беспокойство за сохранность её чести и чистоты, которые она должна оставить при себе даже после смерти супруга.
Все, как ни крути, сходилось на трикстере, и Фандрал, не выдержав, злобно прокричал: -Да чтоб тебя, Локи!
Ас решил, что ни за что не отступиться. Он любит Сигюн и плевать хотел на все необоснованные запреты короля. Хотя в голову его закрадывалась также мысль о том, что Один желает сделать девушку своей наложницей, и если это действительно так, то он просто не позволит ему такое совершить, он лучше украдет Сигюн и её сына, сбежит из Асгарда, но не даст произойти такой нелепой ошибке, не даст старику загубить жизнь девушки.
Вот уже начало смеркаться за окном, сгустки теплоты растворились - их заменила вечерняя прохлада, небо стало очень темным, почти черно-синим, когда солнце спрятало свой последний луч. Но Асгард все равно продолжал блестеть: на улицах зажгли фонари, в переулках горели теплые костры, повсюду слышались громкие разговоры воинов, придворных мужчин, звонкие голоса смеющихся девушек и женщин, и изредка на слух Сигюн улавливала счастливые возгласы маленьких детей. Она уже не помнит Асгард таким, не помнит людей счастливыми, и сейчас ей кажется все это непривычным. Несмотря на все потери, на все горести, что настигли асов, они продолжают жить, а у
Время, однако, поджимало, сейчас уже почти поздний вечер, и в груди сердце почему-то неумолимо и беспокойно билось. Сигюн сама не понимала, чего так боится. Ей предстоит всего лишь поговорить с царем, неужели тема для разговора обещает быть настолько волнующей? Но о чем же он может ей сказать? Что он сообщит такое, что могло бы повергнуть её душу в печаль, если печальнее, чем сейчас, быть просто невозможно, или в радость, что вообще мало вероятно? Гадать, конечно же, можно хоть всю ночь, но время подошло - пора спускаться в тронный зал, пора положить конец своим вопросам.
Сигюн стояла возле зеркала, равнодушно глядя на свое отражение, ожидая, когда Бирта туго завяжет шнуровку на корсете её каштанового платья.
– Волнуетесь?
– спрашивает служанка, завязывая узелки.
– Даже не знаю, Бирта. Все это так странно, ты разве не заметила, что Всеотец стал другим? Я, повидав его всего несколько минут, сразу увидела в нем какое-то изменение, словно его подменили, - задумчиво делилась своими мыслями Сигюн.
– Я ничего такого не находила в нем за все это время. По мне, он остался прежним, просто сейчас началось для него нелегкое время, может быть, поэтому он кажется вам иным?
– отозвалась девушка, справляясь с последней парой шнуровок.
– Возможно. А вообще ты права, я очень волнуюсь, - созналась ванка.
– Вы знаете, что я подумала, Леди, это, конечно, всего лишь мои догадки, но вдруг у Всеотца появились какие-то новости о Локи, - предположения Бирты заставили Сигюн заметно вздрогнуть и услышать стук своего сердца.
– Нет, новостей от него больше никто мне не принесет, Бирта, никогда, Локи больше нет, и с этим нужно смириться. Как угодно, но я должна смириться, - повторяла Сигюн, словно говорила она уже не со служанкой, а сама с собой.
– Леди Сигюн, а как же ваш дар? Вы не пробовали обращаться к нему? Вы же умеете чувствовать супруга на расстоянии, может быть…
– Ты думаешь, я не пыталась?
– прервала дева вопросом.
– Каждый день я ищу его, пытаюсь услышать биение его сердца, зову его, кричу его, хочу поймать его дыхание, но я ничего не чувствую, все потухло внутри, все исчезло. Ничего уже не осталось, мне кажется, что я просто камень, у которого нет внутри ничего - ни органов, ни души.
Сигюн тоскливо вздохнула, а затем прошла к колыбельке спящего Нари, улыбнулась, увидев своё чудо.
– Мне пора, а ты присмотри за ним, пока меня не будет.
– Как всегда, Леди. Удачи вам, - мягко ответила служанка, сопроводив девушку до дверей, а затем плотно закрыв их за нею.
========== Глава 53 ==========
Сигюн старалась замедлить шаг, будто оттягивая момент встречи с царем Асгарда, про себя понимая, что уже давно должна быть в тронном зале. Но она ничего не может поделать со своим волнением. Ноги еле заметно дрожат, руки от напряжения потеют, голова чуть кружится, но Сигюн продолжает идти дальше, нервно потирая ладони, сжимая пальцы. К счастью, кругом были пустые коридоры, не было ни кого из людей, даже охранников, что вызвало у девы недоумение. У дверей тронного зала она так же не увидела стражей, за весь свой путь не услышала ни единого шороха, хотя обычно в это время ещё суетятся слуги. Что до охраны, то они днем и ночью стоят чуть ли не у каждой стены, тем более - возле царского зала.