Мой бесполезный жених оказался притворщиком
Шрифт:
Сегодня меня интересовал только пунш.
К нему-то я и направлялась, когда на моем пути возник тот, кого я меньше всего хотела видеть — цесаревич Иларион.
Глава 9
Конечно, ректор сказал, что титулы остались за порогом, наверняка это касалось и цесаревича. Однако выглядел цесаревич так, словно если я сейчас скажу ему «Отойдите с дороги, Иларион Олегович», через четыре года он скажет палачу «Рубите», так что, справедливо
Этого момента я боялась с того дня, как очнулась в теле Дафны, и вот, наконец-то, он настал.
Я с трудом сглотнула, чувствуя, как язык становится тяжёлым и неповоротливым, а сердце заходится, бешено колотясь о грудную клетку.
Я медленно подняла глаза от пола.
И меня в ту же секунду охватило невыносимое, едва контролируемое чувство.
Чувство раздражения.
— Ваше Высочество.
Чаша с пуншем была уже так близко.
Ты что, не мог подойти к кому-нибудь ещё?
— Э, куда? — возмутился Иларион, когда я аккуратно попыталась обойти его.
Я была вынуждена снова остановиться.
Однако продолжения фразы так и не услышала.
У него был вид человека, до которого смысл всякой шутки доходит последним, который вечно что-нибудь ни к месту комментирует и которого никто никуда не зовёт, потому что про него попросту — не помнят.
Жалкий у него был вид, в общем.
Мне всегда казалось, что вокруг наследника должна толпиться многочисленная свита, но Иларион Таврический бродил по залу в полном одиночестве и толком не знал, куда себя приткнуть.
Цесаревич кидал самодовольные взгляды мне за спину, но даже не думал пояснять, зачем вообще остановил меня.
Ну, так можно и до конца бала простоять.
Давай, тормоз, поделись мыслями с классом.
— Вы что-то хотели? — я как можно наивнее захлопала глазами.
— Ты же барышня Флорианская? — с сомнением уточнил цесаревич, пристально разглядывая меня как кобылу в стойле.
Очень хотелось пнуть его копытом в лоб.
Но я сдержалась.
Ах, это был такой шанс отделаться от него, такой шанс, который никак нельзя было упускать.
— Как неловко, я ведь даже не представлена Его Высочеству. Я не смею отнимать ваше время, — жеманно протянула я, прикрывая растягивающийся в торжествующей улыбке рот раскрытым веером. — Люди подумают, что я невероятно навязчива. Думаю, мне лучше удалиться и не смущать Его Высо-
— Эй, ты, — не растерявшись цесаревич ткнул пальцем в проходящего мимо парня, от потрясения бедняга едва не подавился тарталеткой, — представь мне барышню.
— О, ну, это, — путаясь и во все глаза уставившись на меня начал тот, — это…
Он явно напрягал память, пытаясь вспомнить, кто я, но шансов у него просто не было.
—
— Это барышня Флор-
— Живее! Барышня Флорианская, Дафна Михайловна!
— Это барышня Флорианская! Дафна Михайловна, Ваше Высочество! — едва ли не плача заорал несчастный на весь зал и немедленно сжался от осознания того, что в общем и целом это можно было расценить как то, что он орал на цесаревича. — Можно, можно я теперь пойду?
— Свободен, — любезно разрешил цесаревич.
— Что ж, — следом он наградил меня дружелюбной улыбкой, его глаза буквально сияли, словно только ради меня одной он посетил это занимательное мероприятие, — теперь, когда мы знакомы, — он поклонился, подавая мне руку и для верности прокашлялся, — позвольте пригласить вас на первый танец.
Это шутка какая-то?
Я же точно помню, что в романе эта сцена выглядела в точности до наоборот.
Мне хотелось сказать — бабулю свою пригласи.
Молчи!
Лучше уж упасть в обморок.
Я же не разобью себе голову в процессе, да?
— Барышня занята! — рявкнул прямо мне в ухо подошедший со спины Платон. — Первый танец с барышней танцую я.
Несколько женских голосов издали протяжные стоны разочарования.
Вокруг нас медленно образовывалось пустое пространство.
Ну, конечно.
Танцы — это скучно.
Драка — куда веселее.
— Я не могу заставлять барышню отказываться от своего слова, — невозмутимо сказал цесаревич, хотя весь его вид заставлял усомниться в этом утверждении. — Дафна Михайловна, приглашаю вас на второй танец.
— Второй танец она тоже танцует со мной.
— Третий?
— Она танцует все танцы со мной!
Иларион распрямился и скрестил руки на груди.
Он прищурился и поджал губы.
Он походил на обиженного щенка которого Платон от души пнул ботинком. Со скидкой на то, что настоящего щенка Платон бы не пнул ни за что в жизни, разумеется.
— Может, ты дашь барышне самой высказаться? — возмутился цесаревич.
Да ладно, я пока со всем согласна.
— Тебя нет в танцевальной книге. Исчезни! — отмахнулся Платон.
— Да ты вообще соображаешь, с кем разговариваешь?
— С ос-
Знаете, бывают такие моменты, обычно их показывают в кино. Кухня, стол и — стакан, который летит с этого стола, чтобы разбиться на сотню осколков. Если вы когда-нибудь роняли на пол закаленное стекло, то знаете — собирать это все потом просто ад, да еще и собрать удается не все.
Кажется, ты убрался, подмел, но потом еще долго ловишь блеск крохотных стеклянных пылинок то тут, то там.
Момент о котором я говорю — это момент, когда вы успеваете поймать стакан в полете.