Мой бесполезный жених оказался притворщиком

Павлова Нита

Меня просто из себя выводили любители поиздеваться над окружающими. Особенно если вся их особенная бравада строилась на том, что им все равно все сойдет с рук.

Позвать наставников? Ха!

Эта драка была такой незаметной, что они сами не видели?

Не думаю.

Очень трудно, знаете ли, не заметить горящие шторы.

Так почему же не вмешался никто из наставников?

Почему ректор буквально несколько минут назад заливающийся соловьем о том, куда все могут закинуть свои титулы и положение на время

учебы в академии, ничего не сделал, никак не вмешался, казалось, и вовсе ослеп?

Да потому что это был его племянник!

Конечно же, он предпочтет отвернуться, а не наказать его за неподобающее поведение.

Так что, не давая себе времени передумать, а я бы обязательно передумала, если бы подумала еще буквально секунду, я все-таки не отличалась особенной храбростью, я крикнула:

— Хватит!

Мое вмешательство немедленно сделало меня главной достопримечательностью вечера.

Гордей Змеев замер и с убийственным выражением лица обернулся в мою сторону.

Болезненный господин, пригнувшийся на очередном ударе пламени, просвистевшем над ним, резко вскинул голову, словно по ней всё-таки попали.

В толпе кто-то испуганно охнул.

Кто-то одарил меня молчаливым жестом божественного благословения, судя по всему, заранее похоронив.

Десятки пар глаз сверлили меня с хорошо считываемым посылом — ты что, бессмертная?

И, хотя время для честности было неподходящее, мне хотелось сказать — да, да очень может быть, понятно?

Так что боялась я еще какого-то там малолетнего позера.

— Ты что-то сказала? — безо всякой вежливости надменно поинтересовался Гордей, сделав пару угрожающе медленных шагов в мою сторону.

Он, наверное, подумал, что я побоюсь повторить.

— Я сказала — достаточно.

Я не двинулась с места и даже руки в защитном жесте на груди складывать не стала.

Гордей Змеев человек без чести, у него не заржавеет напасть на женщину, но он очень об этом пожалеет, ведь у меня с собой всегда был своего рода шокер, да еще какой.

Электрические вспышки засверкали между моих пальцев.

Гордей Змеев наконец заметив, что он тут не единственный в прямом и переносном смысле пылающий пламенным гневом, ближе подходить не стал.

— Достаточно? — вместо этого спросил он. — А что я такого делаю?

Я бросила взгляд на Болезненного господина, который, казалось, совершенно растерялся из-за происходящего. Наконец разглядев меня, он так и застыл, быстро моргая потрясенными глазами. Он смотрел так, словно увидел приведение, так что у меня были огромные вопросы к Фекле, которая собирала меня на этот бал.

Эх, а ведь я так и знала, что она переборщила с белилами.

— Вот и мне интересно. Из-за чего нужно так орать, чтобы люстры на потолке качались? Вам в суматохе кто-то хвост отдавил?

Змеев презрительно цокнул.

— Я здесь пытаюсь научить

кое-кого правильному поведению и не советую тебе лезть.

Болезненный господин наконец-то отмер.

— Барышня, не нужно, — попытался он остановить меня, — не вмешивайтесь. Это того не стоит.

Лучше бы ты о себе так пекся.

Его щеки раскраснелись от беготни, и с таким румянцем в нем было что-то невероятно очаровательное.

Может, Гордей Змеев просто бьет всех, кто выглядит лучше, чем он?

Подданные империи в опасности, ведь такого человека найти не сложно.

Вместо того чтобы внять советам, я по дуге обошла Змеева и встала так, чтобы загородить собой Болезненного господина.

— Что-то я тебя на преподавательской трибуне не видела, — сказала я.

Болезненный господин подошёл ко мне почти вплотную и легко тронул за руку.

— Барышня, пожалуйста, отойдите.

— Еще чего, — фыркнула я.

— Да ты вообще знаешь, кто я такой? — теряя те крохи терпения, что все еще не позволяли ему кинуться на меня подобно обезумевшей гиене, спросил Гордей.

Хм.

Ты с хлыстом и в кожаных штанишках.

Наверное, ты стриптизер?

Вот так дела, а ты уже достаточно взрослый, чтобы таким заниматься?

Что родители говорят о твоей подработке?

Я прикрыла улыбку веером.

— Ты — труп, — раздался мрачный голос Платона.

Толпа расступилась, пропуская его вперед.

В оригинальном романе Платоша часто закрывал глаза на непростой характер Гордея Змеева, в некотором смысле их даже можно было назвать приятелями. Пусть они временами и подкалывали друг друга, но положение их семей и схожее детство, наполненное одиночеством и тоской, все же помогли им найти общий язык.

Но прямо сейчас шансы на это улетучивались со скоростью света.

Платоша выглядел так, словно прикидывал, сколько времени уйдет на то, чтобы притопить Змеева в расположенном в центре банкетного зала чане в пуншем и успеют ли преподаватели реанимировать его хладный труп.

Болезненный господин, которого я бросилась защищать, незаметными движениями ловко сместил меня себе за спину, так что, когда я опомнилась, он уже полностью закрывал меня от Гордея Змеева.

Ах, какой джентльмен!

Теперь со стороны, а в особенности для припозднившегося Платона ситуация выглядела так, словно изначальной жертвой издевательств стала именно я.

Цесаревич Иларион неловко мялся возле Платона, не глядя на Гордея.

Он словно никак не мог решить, стоит ему вмешаться в назревающую потасовку или нет и чью сторону занять, если вмешается. Он бросил несколько отчего-то виноватых взглядов в сторону Болезненного господина, но так ничего и не сказал. Болезненный господин взгляды проигнорировал, предпочитая смотреть в сторону даже не потенциальной, а вполне себе реальной угрозы.