Мой бесполезный жених оказался притворщиком

Павлова Нита

Евжена хихикнула и пожала плечами, а потом ее взгляд скользнул в сторону пустующей кровати.

Студенты академии жили в комнатах по трое-четверо, так что и у нас должна была быть еще одна соседка. Вот только уже давно объявили отбой, а она так и не появилась.

— Думаешь, где она может быть? — спросила Евжена. — Или что, нам так повезло, что мы живем вдвоем?

Мне не хотелось ее расстраивать, но я точно знала, куда запропастилась наша соседка.

— Я слышала, что она задержалась дома по семейным обстоятельствам, —

сказала я.

В конце концов, как и всякая главная героиня Надежда не могла просто прийти на церемонию посвящения, потом тихо познакомиться с соседками и наконец отправиться на уроки, смешавшись с толпой. Ей полагалось опоздать и шумно ворваться в наши жизни где-то за завтраком. Опрокинув пару стульев, наступив кому-то на ногу, споткнувшись только для того, чтобы Платон и Иларион синхронно бросились ей на помощь, впервые в жизни метафорически сталкиваясь лбами.

Мда, в текущих обстоятельствах это будет вовсе не сдержанное соперничество. Платон прямо сразу скажет, что цесаревич просто отстой по сравнению с ним.

И будет прав!

Я долго размышляла над тем, какую позицию хочу занять по отношению к грядущей истории любви, пока наконец не решила, что я займу позицию болельщика. И болеть, разумеется, я буду за своего брата.

Я неплохо помнила основные романтические повороты, так что у меня были все шансы разыграть каждый из них в его пользу.

И первым пунктом в списке шла — первая встреча.

Первая романтическая встреча, как правило, знаменуется, падением героини в объятья героя.

Тут главное — немного подтолкнуть.

Это должно было случиться уже завтра.

— Дафна, — позвала Евжена, когда мы уже погасили свет в комнате и легли в кровати. — Эй, ты спишь?

— Нет.

— А знаешь, какой сон может присниться на новом месте?

Мне захотелось накрыть голову подушкой.

Нечто похожее мне говорила Фекла в мой первый день в поместье графа.

— Дай угадаю, — кисло протянула я. — Мне приснится суженый, да?

— Именно!

Вот только в тот раз мне снилась какая-то чушь. И потом тоже. Это было мало похоже на сладкие мечты о любви, куда скорее на кошмары. Они мучили меня так сильно, что мне даже пришлось обратиться с этой проблемой в храм. И хотя там все вышло не совсем так, как мне бы того хотелось, кошмаров я больше не видела.

Сейчас я даже не могла вспомнить, что именно мне снилось.

— Знаешь, что я думаю? Я думаю, это полная ерунда, — сказала я.

— Ну не знаю, — протянула Евжена. — Вот моему дедушке в его первую ночь в академии приснилась бабушка. Я имею в виду, ее буквально затянуло в его сон и выплюнуло посреди его комнаты. Она так испугалась, что отлупила его! Разве это не доказательство?

— О, конечно доказательство, — согласилась я. — Доказательство того, что твой дедушка невероятно хитер.

И я оказалась права.

Это была одна из немногих ночей — совершенно без сновидений.

***

Женская

форма академии для теплого времени года включала в себя бежевые блузку и гольфы, темно-синюю юбку ниже колена, простые черные туфли и синий платок, который полагалось повязывать поверх блузки на манер галстука.

С ним-то я и мучилась, когда дверь нашей комнаты распахнулась, являя недовольную физиономию Платона.

Взгляд Евжены поплыл, словно она увидела нечто прекрасное, и она немедленно принялась трясти головой, отмахиваясь от надоедливых мыслей.

И правильно делала.

Ничего прекрасного в Платоне не было.

Он снова выглядел как бродяга в мятой рубашке, сбившемся, кое-как перекрученном форменном галстуке и с такими мешками под глазами, словно он спрятал в них своих соседей по комнате.

— Причешись! — рявкнула я.

Платон обиженно засопел и прочесал волосы пятерней.

Лучше не стало.

Этот парень просто безнадежен.

Он прошелся взглядом по потолку, стенам, мебели. Затем он невозмутимо прошествовал к свободной кровати и рухнул на нее, подложив руки под голову и согнув одну ногу в колене.

— Я вижу, тут не занято, — сказал он. — Так что, уверен, никто не будет против, если я сюда перееду. Барышня, вы же не против?

Он посмотрел на Евжену умоляющим щенячьим взглядом, которым в детстве выпрашивал у Феклы буквально все что угодно, и Евжена ожидаемо покраснела и глупо заулыбалась, так что я обязана была вмешаться.

— Я против. Пошел вон отсюда. У тебя будут такие проблемы, если кто-нибудь из преподавателей тебя здесь увидит. У нас, — я жестом обозначила себя и Евжену, — будут проблемы. Не говоря уже о том, что у тебя есть своя комната. Что с ней не так?

— Тебе-то хорошо говорить, девочек поселили по трое. А нас — по четыре человека в комнате!

— Нас бы тоже было четверо, но четвертым у нас шкаф Евжены.

— Хе-хе, — заулыбалась Евжена.

Платон не выглядел убежденным.

— И словно мало того, что ногу невозможно вытянуть, чтобы случайно не подставить кому-нибудь подножку…

— Ты это специально делаешь, я уверена.

— Знаешь, кто мои соседи?

— Цесаревич Иларион? — предположила я.

Это было невероятно предсказуемо.

— И?

— И еще какие то достойные молодые люди?

— И Змеев с Хилковым, — поиграл бровями Платон.

Евжена испуганно охнула.

Еще бы.

Какому идиоту пришла в голову эта чудесная идея — поселить вместе двух парней, которые не просто на дух друг друга не переносят, а натурально желают друг другу смерти. Это же элементарная логика, тут даже мозгами особо шевелить не нужно, в каком глухом лесу живет комендант?

И словно одного этого мало — он поселил там же Платона и цесаревича Илариона, которые мало того, что между собой не ладят, так еще и со Змеевым теперь на ножах.