Мой бесполезный жених оказался притворщиком

Павлова Нита

Вместо меня нанести завершающий удар Платону помешал вцепившейся в него Иларион.

— Не лезь! — Платон попытался стряхнуть его.

— Что, правда глаза колет? — все подначивал Змеев, затем он бросил гневный взгляд на цесаревича. — А ты вообще на чьей стороне?

Сторона Илариона была довольно очевидна.

В конце-концов Лукьян Хилков приходился ему братом, пускай и двоюродным.

— У вас обоих будут огромные проблемы! — не сдавался Иларион, прирожденный миротворец.

— Да плевал я на это, отцепись! А ты, хватит уворачиваться!

— А я

разве не должен уворачиваться? Ты же мне в лицо целишься!

— Было бы что спасать!

Я наконец-то смогла справиться с охватившим меня шоком, но обеспокоенно вглядывающийся мне в лицо Лукьян Хилков по-прежнему мешал обойти его.

Мне оставалось только смотреть.

Ладно, волноваться было не о чем.

Платоша пока что был абсолютным победителем в этом противостоянии.

Эта возня длилась бы еще долго, но Гордей Змеев все-таки изловчился и прицельно ударил ногой, целясь в Платона.

Вот только попал в лицо мельтешащему цесаревичу.

Тот отшатнулся прикрывая ладонью подбитый глаз.

— Я передумал, — простонал он, обращаясь к Платону. — Продолжай, что ты там начал.

— Гордей, ты совсем из ума выжил?! — крикнул кто-то верных приспешников позера. — Это же цесаревич!

Платон так и замер во все глаза уставившись на Гордея Змеева.

На лице Платона отобразилась крайняя степень разочарования.

По хорошему — за такой удар можно было и без ноги остаться.

Вот так вот живёшь всю жизнь, хочешь стать пиратом, а потом твоя мечта сбывается у кого-то другого.

В зале повисла оглушительная тишина, нарушаемая только шипением ползущей по полу змеи из пунша. Но ей было не суждено добраться до своей цели.

Потому что уже в следующую секунду по залу понёсся оглушительный многократно усиленный магией голос ректора:

— ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?!

Лежащий на полу Гордей Змеев неприятно рассмеялся, уставившись в потолок.

— Все в порядке, дядя. Просто Его Императорское Высочество, — его яростный взгляд уколол пыхтящего от негодования Илариона, прошёлся по мрачному Платону, а затем метнулся ко мне, но был вынужден остановиться на блокирующем обзор Лукьяне Хилкове, — не умеет выбирать друзей.

Глава 11

Ректор не стал никого наказывать и в целом предпочел спустить ситуацию на тормозах. Но вовсе не из-за того, что был таким благодушным. Просто, реши он все же наказать всех участников драки, ему бы стоило начать со своего племянника Гордея.

Ведь он первым напал на другого студента, протащил на бал запрещенный боевой артефакт, а ко всему прочему еще и едва не покалечил цесаревича. Ректор кудахтал над Иларионом как обезумевшая курица, накладывая исцеляющие чары.

Так что нас всех просто отправили в общежитие.

Наши вещи должны были прибыть в комнаты за время бала, так что оставалось только получить ключи у коменданта и познакомиться со своими соседями.

Моей соседкой по комнате оказалась внучка барона Рейна — Евжена Рейн. У нее были серые глаза, обрамлённые похожими на паучьи лапки пушистыми ресницами.

Тяжёлые каштановые волосы

за вечер изрядно растрепались и выбились из высокой прически.

Должно быть, в отличие от меня Евжена много танцевала.

Знакомство вышло довольно неловким, тем не менее, она не казалась высокомерной, скорее наоборот, так что я наконец смогла расслабиться в ее присутствии.

— Хочешь тарталетку? — предложила она, указывая на тумбочку возле своей кровати. — Они с черникой.

На ней стоял целый поднос, такой же, как те, что официанты носили между гостями на балу.

— Ты унесла его из зала? — заинтересовано спросила я.

Евжена закатила глаза и наклонилась к одному из своих чемоданов.

Это напомнило мне о том, что мне тоже стоило бы разобрать вещи. Или хотя бы переодеться ко сну. Уроки в академии начинались довольно рано, и я хотела выспаться, чтобы не выглядеть как пугало в свой первый день.

— Ой, да ладно, — пробормотала Евжена. — Никто даже не заметил. А мне нужно как-то заесть весь накопившийся стресс.

— Ты так сильно волнуешься? — удивилась я. — Почему? Ты не хотела уезжать из дома?

— Нет-нет, — Евжена смешно замахала руками. — Дело не в этом. Я была очень рада уехать из дома. Серьезно, дар моего дедушки — материализация снов, он может достать из своей головы почти что угодно. Но в последнее время его мозги, кажется, проигрывают бой старости, он с трудом контролирует свою магию, так что ночью в поместье настоящий дурдом. Как-то раз ему приснилось, как полсотни крякающих резиновых уточек плавают по коридорам, ну и, — она поморщилась от неприятных воспоминаний, — этот писк иногда все еще мерещится мне в кошмарах. Так что нет. Учеба в академии — просто благословение. Проблема в том, что я эмпат. Чувствую все, что испытывают окружающие и пропускаю через себя. И, когда одновременно рядом с тобой кто-то хочет признаться в любви, а кто-то воткнуть собеседнику вилку в ногу — это неприятно. Чувствуешь себя так, словно тебя рвет на части.

— Ого, ничего себе.

— Да, к тому же на балу какие-то сумасшедшие затеяли драку. Орали, катались по полу как свора диких котов, едва не спалили балкон. Совсем никаких манер! Хотела бы я посмотреть, из каких трущоб они сюда приехали! Кто это был! Их портреты должны висеть на стене позора!

Я неловко кашлянула.

— И правда, чокнутые какие-то, — поддержала я Евжену. — Уверена, их всех скоро исключат.

Для верности я покачала головой.

— Я думаю, они уже пакуют чемоданы. У меня так голова разболелась, что я бы лично вышла и дала им пинка под зад!

— И правильно! Так им и надо!

— Ну а ты?

— А что я?

— Какая у тебя магия? — уточнила Евжена. — Учти, — ее указательный палец взлетел вверх. — Если ты хоть немного похожа на моего дедушку-

Я не дала ей закончить, потому что мне и так было ясно, что она хотела сказать — если что, мы пойдем к коменданту.

Прямо сейчас.

— Контроль молний, — успокоила я ее. — Как-то раз я поджарила дома лужайку.

— Звучит весело.

— Нет, поверь мне, даже не близко.