Мой холодный Эрих. Книга первая
Шрифт:
– Я спросил, не доставишь ли ты мне больше проблем?
– Н-нет, – морщусь.
– Хорошо. Одевайся и можешь идти.
Махом натягиваю трусики. Влезаю в брюки. Он внимательно наблюдает за мной. Босиком ныряю в ботинки. Носки, майку вместе с тетрадкой запихиваю в рюкзак, хватаю кофту и пулей вылетаю из класса, лишь бы скорее оказаться как можно дальше от него.
В коридоре пусто. Это был последний вечерний урок, все ушли смотреть фильм. В нашей дисциплинарке запрещены сотовые, интернет, телевизор, радио, только иногда для нас крутят кино в актовом зале. А это большое событие. Поэтому
Иду в туалет. Там, в потайном месте под потолком лежат сигареты и зажигалка. Залажу ногами на бочок, хватаюсь за перегородку и подтягиваюсь, только так могу достать, мелкий потому что. Сигареты на месте, парни не всё выкурили. Зажигаю сигарету и кладу всё обратно. Спрыгиваю на пол, выхожу из кабинки и иду к окну, чуть приоткрываю створку. Свежий ветер врывается в помещение и обдувает мое мокрое горячее воспаленное лицо. Уже весна, а всё ещё холодно. Затягиваюсь. Прислоняюсь попкой к подоконнику и морщусь, сука, больно. Мощно он меня выдрал. Ещё и потрогал везде. Неприятно. До сих пор ощущаю его прикосновение к своему заду и к нему. Хочется в душ.
Докуриваю, выбрасываю чинарик в унитаз и смываю. В окно кидать нельзя, за окурки во дворе поимеют всех; чуть жду, когда проветрится, потом захлопываю створку. Вытаскиваю за шкафчиком баллончик с антитабачным освежителем. У нас тут много по школе попрятано тайников с разными штуками. Разбрызгиваю на себя и немного вокруг, убираю обратно. Достаю из кармана карамельку, разворачиваю и засовываю в рот. Всё, от меня теперь не должно пахнуть.
Иду на спальный этаж, захожу в свою комнату. У нас нет двери. Сняли за плохое поведение. В комнате шесть кроватей: три у одной стены, три у другой. Головами к стене, ногами к проходу. Кровати узкие, твердые и неудобные. Шкафы вытянуты вдоль торцевой стены, напротив двух больших окон, столов нет, они в учебке.
В комнате никого. Подхожу к своему шкафчику, беру пакет с гелем и мочалкой, чистую одежду и иду в душ. Он у нас общий на этаже. Там тоже пусто. Хорошо, тихо. Спокойно моюсь. Никто не пялится на мою высеченную попку. От воды чуть пощипывает, морщусь. Хорошо мою его и внутри попки, чтобы смыть все его касания. Одеваюсь в худи и спортивные штаны на резинке.
После душа падаю на кровать. Ничего не хочу. Даже в кино не пошел, а там вроде два фильма сегодня должны были показывать. До и после ужина. А я и в столовку не пойду, аппетита совсем нет. Лежу на животе на пледе, голову закрыл капюшоном худи, так и засыпаю.
Просыпаюсь от того, что кто-то теребит мое плечо. Сонно поворачиваюсь – Эрих. Сидит на краю моей постели. Больше никого нет, видимо все ещё в актовом зале. Какого черта он тут делает? Вот его здесь только не хватало. И ещё, блин, как-то разыскал, где я сплю.
– Ты почему не идешь на ужин? – спрашивает он.
– Не хочу, – бормочу.
– Нужно всё равно покушать.
– Я не хочу, – огрызаюсь я и отворачиваюсь.
Он проводит рукой по моей спине, кладет ладонь на попку. Слегка похлопывает. Даже через спортивные штаны его прикосновения неприятны и к тому же больно – всё ещё горит и чешется. Морщусь.
– Как твоя жопка? Болит? – интересуется он, оттягивая сразу две резинки: штанов и трусиков и смотрит на красные полоски.
– Нет, –
– Хорошо.
Он отпускает резинки и шлепает по попке. Вздрагиваю.
– Ты же понимаешь, что в этом ты сам виноват?
Молчу. Не хочу с ним больше разговаривать.
– Я тебя высек, потому что ты мне мешал вести урок.
Молчу.
– Давай, поднимайся, идем на ужин.
Молчу. Не двигаюсь.
– Если ты сейчас выспишься, что ночью будешь делать?
Молчу.
– Когда тебе задает вопрос учитель нужно встать и ответить, – меняет он тон с участливого на холодный и властный.
Резко поворачиваюсь, опускаю ноги на коврик, встаю, смотрю на него.
– Ночью буду развлекаться, – отвечаю ему.
– Понятно, – вздыхает он. – Идешь на ужин?
– Нет.
– Ну, ладно.
Он встает и уходит. Я падаю обратно, но уже не могу уснуть. Просто лежу и наблюдаю, как постепенно темнеет за окном, и комната погружается в полумрак. В коридоре зажигают свет, и он падает рассеянным квадратом через дверной проем. Вскоре слышатся голоса – народ возвращается из кино.
До отбоя ничего не делаю. Уроки зубрить влом. Да и к тому же больно сидеть. Просто хожу и смотрю, кто чем занимается. С Антохой ещё сбегали покурить. Он спросил, как наказали, честно ответил, что выпороли. Посочувствовал. Я пожал плечами, будто мне всё равно.
Отбой оглашается громким звонком. Раздеваемся. Встаем спинами к изножьям своих кроватей. Ждем прихода Андрея Даниловича, нашего старшего воспитателя. Такой порядок.
Он делает перекличку и визуально осматривает нас, мы стоим в футболках или в майках, и в трусиках. Выговаривает, если были какие замечания за день, наказывает, если что. Обычно заставляет после отбоя мыть туалеты или ставит дежурным по столовке, иногда лишает прогулки, очень редко бьет ремнем. Я попадал под его порку и не раз. Но это несравнимо, что сегодня устроил для меня Эрих. Отодрал не по-детски.
Сегодня Данилыч приходит не один, с Эрихом. Но Эрих не входит, остается стоять в проеме, облокачивается об косяк, сложив руки на груди и молча наблюдает за нами. Я не смотрю на него. Не обращаю вообще никакого внимания. Будто его тут нет. Андрей Данилович заканчивает осмотр и произносит свою обычную фразу:
– Всем лечь, руки поверх одеяла.
Это чтобы не дрочили втихушку.
– Левиц, задержись, – раздается холодный голос Эриха.
Немного вздрагиваю и бросаю на него удивленный взгляд. Сердце сжимается от нехорошего предчувствия. Ну что ещё?
Парни тоже немного в шоке, но ложатся, а я остаюсь, стою, смотрю прямо перед собой. Чувствую, что на меня все уставились.
Эрих подходит ближе и встает напротив меня. Мой взгляд упирается ему в грудь, в его расстегнутый ворот дорогой рубашки. От него немного веет приторной туалетной водой. Чуть морщусь и отвожу глаза в сторону.
– Повернись, спусти трусики и нагнись, – командует он.
Копец. Он, видимо, решил меня сегодня конкретно добить.
Поворачиваюсь, спускаю трусики, перегибаюсь через низкую спинку кровати, упираюсь животом в перекладину, кладу локти на плед. Теперь мою исполосованную попку видят парни. Зажмуриваюсь. Жду, что, скорее всего, добавит ещё.