Мой маг с высокой башни
Шрифт:
Дом знаменитой артистки я нашла почти сразу. Особняк покрывала белая штукатурка, которая ранним утром окрашивалась в розовый, а стены нижнего этажа частично скрывались под плетями клематиса и дикого хмеля. О вкусе Ринелии сплетники не соврали: ее дом выглядел очаровательно, словно игрушка. Со стороны… Из-за болезни хозяйки его изрядно запустили, и только теперь слуги занялись уборкой. В коридорах пахло уксусом, а задувавший в распахнутые окна ветер не мог прогнать резкий запах чистящего раствора. Блестели паркетные доски, недавно натертые воском, а стены скрывались по легкими цветными драпировками. Вся
Меня привели в комнату с окнами на восток, в центре которой стояла кровать под пологом глубокого фиолетового цвета с желтыми кистями. На кровати полулежала молодая женщина, обладательница прекрасных золотистых кос. В руках Ринелия держала зеркало в блестящей оправе, но при моем появлении отложила его в сторону.
— Подойди. Не стой у двери, — приказала Ринелия. — Так ты и есть травница Эйна? Ты довольно мила.
Голос у нее был плавный и мелодичный, как ручеек. И не скажешь, что недавно его обладательница перенесла грудную болезнь… У знаменитой певуньи были большие синие глаза с густыми черными ресницами, тонкие брови, высокий лоб и длинная шея. Однако же… Молодая женщина не старше двадцати пяти выглядела высохшей, а ее губы казались бескровными на пергаментном лице. Тело Ринелии скрывала рубашка нежного розового цвета с широкой горловиной. Будь красавица здорова, ей бы, наверное, шел этот оттенок, но сейчас одежда подчеркивала бледность кожи, а свободные рукава обнажали тощие руки.
— Благодарю, уважаемая, — сказала я, встав в положенных пяти шагах от кровати.
— Значит, это ты сделала для меня целебный отвар? Нолма говорила, что купила кулек с травами у мальчика.
Компаньонка, оставшаяся стоять около двери, склонила голову в знак согласия.
— У Вилиса, госпожа. Это мой помощник. Он занимается торговлей, пока я собираю то, что позже превращается в наш товар.
Ринелия еще раз окинула меня взглядом, задержавшись на башмаках. Они у меня были тяжелыми, с толстой подошвой и квадратным носком, сшитые как на мужчину. В таких было удобно пробираться по зарослям.
— О! И где ты его собираешь?
— Здесь же, в окрестностях Кинара. Не волнуйтесь об этом, госпожа. Не так важно, из чего готовится снадобье, как то, помогает оно или нет. Вам ведь стало легче после моего?
Ринелия переглянулась со служанкой.
— Я начала принимать отвар, и мне стало лучше, пусть немного. Но…
— Но болезнь не отступила? — подсказала я.
— Нет…
— Вашему телу потребовалось время, чтобы накопить достаточное количество сил. Подскажите, когда вы стали выздоравливать, уважаемая госпожа?
Внезапный вопрос Ринелию насторожил, но она ответила:
— Семнадцатого дня.
Сегодня был двадцать третий день четвертого в этом году лунного цикла, а нищенку убили после двенадцатого. Нашли Бену на пятнадцатый день.
— Прошло так мало времени! Вы выглядите прекрасно для той, кто одолел грудную болезнь.
— Откуда тебе знать, от какой болезни страдала наша госпожа? — вмешалась Нолма.
— Ни откуда, уважаемая. Люди болтают.
— Люди всегда болтают про мою бедную госпожу. Не повторяй их слова здесь.
— Прошу меня простить.
Я замерла, ожидая, что они перейдут
Нелепые измышления! Было позднее утро. Многие — включая самого лорда! — знали, к кому я пошла… И все же в светлой, заполненной утренним воздухом комнате захотелось поежиться.
— Нолма говорила, что ты довольно известная травница. Даже лекарь Дорвус знает твое имя.
Как ему было не знать! За эти полтора года Вил доставлял мои сборы доброй четверти кинарских лекарей. Торговля с лотка была баловством, способом занять бойкого мальчишку.
— Да, госпожа, — я заставила себя улыбнуться, — заготовки у меня отличные. Их хвалили многие лекари.
— Хорошо, — прошептала она.
Кроме роскошной кровати, в комнате находилось много мебели. На полу лежал пушистый ковер, а за позолоченной ширмой стоял стол для косметики с большим зеркалом. Были стулья, комод, высокий шкаф, вышитые картины, украшавшие стены… Быстрее всего исцеляющие амулеты действовали, если были спрятаны среди постельного белья больного и лежали под его подушкой или тюфяком. Этот способ не подходил брезгливым, и существовала опасность, что непосвященная в тайну служанка найдет странный предмет. Начнет задавать вопросы, создаст хозяйке проблемы…
Умный колдун спрятал бы зачарованную вещь на виду. Руны можно было нанести на шкатулку, кувшинчик из-под лекарства, гребень для волос — на уместную в доме и не привлекающую внимание вещь. Предмет должен был иметь размер не меньше моего кулака (иначе бы не хватило места для вязи), но вряд ли был слишком большим, потому что во время обряда заготовку помещали в тело жертвы.
Если я не ошиблась и исцеляющий амулет действительно делали для госпожи Ринелии, то он находился или в этой комнате, или в ближайших соседних… Нет, не обязательно! Если колдун сумел добыть кровь больной или ее волосы, он мог оставить заколдованный предмет и на большем расстоянии. «Как сложно! Слишком много вариантов!» — думала я, рассматривая комнату.
— Травница…
— Да, госпожа. Чем я могу быть вам полезна?
— Полезна? — повторила Ринелия, как эхо. — Я надеюсь, что ты будешь полезна…
Она бросила отчаянный взгляд на брошенное зеркало. Синие глаза расширились, и в них мне почудился страх. Я обернулась к служанке, не понимая, что происходит, но Нолма оставалась спокойной.
— Я благодарю Создателя, что выжила, но мне этого мало! Ты понимаешь?
— Боюсь, что нет, госпожа…
— Нолма сказала, что у твоего мальчика было много разных вещей для…
Ринелия запнулась. Она глубоко вдохнула, устремила на меня затравленный взгляд и все-таки закончила мысль:
— Для красоты.
Что? Я была готова услышать любую просьбу, но только это! Колдовской амулет, созданный через такую жертву, возвращал — пусть не сразу, но неизбежно — прежний вид человеку, для которого предназначался! Ринелия об этом не знала? Или не знала об амулете? Или его здесь никогда и не было? Я растерялась, но после пары глубоких вдохов взяла себя в руки. Хватит игр!