Мой мастер (сборник)
Шрифт:
— А шлем, между прочим, тысячу шестьсот лет искали и тоже первый раз нашли!
— А я что? — сдался Бейсембаев. — Приказ есть, я подчиняюсь!
— Я бросаю все дела, беру это разрешение, — продолжал Мальцев, — лечу сюда, хватаю такси, мчусь к вам в Ахбулах, отпускаю такси, бегу в тюрьму, мне говорят: «Они уехали на аэродром». Лечу обратно с преступной скоростью, останавливаю самолет в воздухе, а он говорит: не хочу!
— Не хочу! — подтвердил Трошкин.
—
— И я б на его месте боялся! — вступился за Трошкина Славин. — Они могут разбежаться, своровать, убить…
— Не в этом дело, — сказал Трошкин. — У меня сто детей каждый год, и у каждого мамы, папы, дедушки, бабушки. Меня весь Черемушкинский район знает, а я буду разгуливать с такой рожей да еще в такой компании!
— Кстати, о бабушках, — вдруг спохватился Мальцев. — Где у меня тут был пакетик? — забеспокоился он. — Ну только сейчас я держал в руках такой целлофановый пакетик…
— Вы на нем сидите, — подсказал Бейсембаев.
Мальцев приподнялся, вытащил из-под себя сплющенный пакет, протянул его Трошкину.
— Бабушка прислала вам пирожков, — сказал он. — Сегодня утром я забегал к вашим.
— Спасибо, — вздохнул Трошкин.
На стене цементного завода в строительной зоне исправительно-трудовой колонии висел лозунг:
«ЗАПОМНИ САМ, СКАЖИ ДРУГОМУ, ЧТО ЧЕСТНЫЙ ТРУД — ДОРОГА К ДОМУ».
А под лозунгом в составе своей бригады трудились Хмырь и Косой, укладывая шлакоблоки в штабеля.
— О! Появился! — сказал вдруг Косой.
Хмырь обернулся: по двору от проходной понуро шел Трошкин-Доцент.
— Ты где был? — подозрительно спросил Хмырь подошедшего Трошкина.
— В больнице.
Хмырь многозначительно посмотрел на Косого.
— Понятно, — сказал он и принялся за свои шлакоблоки.
— Что тебе понятно? — спросил Трошкин.
— Все понятно… Золото со шлема врачу на зубы толкал, вот чего! — выкрикнул Хмырь.
— Не по-воровски поступаешь, Доцент, — упрекнул Косой.
— Ну вот что, — спокойно сказал Трошкин. — В 10.00 у арматурного склада нас будет ждать автоцистерна. Шофер — мой человек. Возле чайной в стоге сена для нас спрятаны деньги и все остальное…
— Бежать?! — спросил Хмырь. — Я не согласный. Поймают.
— И я, — сказал Косой. — Как пить дать застукают!
Лейтенант Славин заглянул в пустую автоцистерну с надписью «Цемент».
— Н-да… — сказал он. — Неудобный вагончик.
— Тут недалеко, потерпят, — отозвался снизу шофер.
— Повторите задание! — сказал Славин, спрыгивая на землю.
— Занять позицию, чтоб меня было не заметно. Когда увижу, что трое залезли в цистерну, — выехать, не заправляясь цементом, к Али-Бакану. На развилке возле чайной остановиться и идти пить чай, пока эти не вылезут. А дальше…
— А дальше разбегутся они все к чертовой матери! А кто будет отвечать? Славин!.. Выполняйте!
— Нет, — сказал Хмырь.
— Нет, — сказал Косой.
— Ну бывайте! — попрощался Трошкин. — Деньги ваши стали наши… — Зайдя за угол, он облегченно и с наслаждением потянулся, засунул руки в карманы и, насвистывая песенку трех поросят, зашагал к проходной.
Когда работавший Али-Баба случайно оглянулся, он увидел острый зад Косого, мелькнувший за недостроенным домом…
— Эй, постой! — за спиной Трошкина раздался шепот.
Трошкин оглянулся: за ним следом по-пластунски ползли Косой и Хмырь.
Они залегли в канаве за зданием цементного завода. Перед ними метрах в пятидесяти виднелся глухой щитовой барак, крытый шифером.
Трошкин посмотрел на часы, спросил:
— А это точно арматурный склад?
— Я ж говорю — это слесарный! — раздраженно зашипел Хмырь. — Арматурный там — за конторой, — показал он большим пальцем назад.
— Во придурок! — возмутился Косой. — Чего свистишь-то? Я сам видел, как отсюда арматуру брали… Во!
Из цемзавода выехала автоцистерна с прицепом и остановилась возле барака. Из машины вылез шофер и скрылся за углом здания.
— Вперед! — скомандовал Трошкин и выскочил из канавы, как из окопа.
Пригибаясь, они подбежали к автоцистерне. Трошкин взобрался по лесенке, откинул крышку люка и протиснулся внутрь. За ним легко попрыгали в цистерну более худые Хмырь и Косой.
А из-за груды железных бочек за беглецами внимательно следил Али-Баба.
Из-за сарая появился шофер. Но это был не тот, с которым говорил Славин, а другой — постарше и поплотнее. Он стукнул сапогом по баллону, неторопливо залез в кабину, включил мотор.
— Пронесло! — перекрестился в темноте цистерны Косой. Машина подъехала под погрузочный люк цемзавода.
— А чего стали? — удивился Косой.
— Проходная, наверное, — прошептал Трошкин, с ужасом глядя на шланг, повисший над люком цистерны.