Мой папа самый лучший
Шрифт:
В беседке было очень уютно. Даже возникло ощущение, что мы сидим, пьем чай где-то в деревне со вкусным свежим воздухом вокруг.
Но сосредоточиться я не могла, как не пыталась.
Да еще Мирон сел рядом и при каждом удобном случае подыгрывал нашей легенде. Мне оставалось поддакивать и про себя вздыхать, когда же мы спокойно все обсудим и придем к взаимовыгодным договоренностям.
— Варенье очень вкусное, — вставляю свои пять копеек в разговор.
— Мама, закатай Лизе трехлитровую
— Зачем же так много? — с улыбкой обращаюсь к нему.
— А затем, чтобы поняла, какая сладкая жизнь тебя ждет рядом со мной, — он отражает мою улыбку и приобнимает, не стесняясь.
— Да с тобой хорошо, — деликатно высвобождаю плечо из-под теплой широкой ладони и делаю вид, что тянусь к самой дальней тарелке.
Дождавшись, когда я суну себе в рот кусочек свежего хлеба с клубничным вареньем, Потемкин огорошивает меня предложением.
— Лиза, переезжай ко мне! Сюда. В этот дом, — продолжает «шутить» хозяин.
Надо ли говорить, что я тут же закашлялась. Он все-таки надо мной сегодня поиздевается.
Решаю спокойно дожевать кусок и запить глотком зеленого чая.
За это время Мирон обзаводится крепкой поддержкой Дарьи Филипповны и дочери, которой идея отца очень понравилась.
Действую согласно легенде. Придется изобразить девушку карьеристку.
— Мирон, спасибо за предложение, но ты же знаешь, что я экономлю время на дорогу до работы. Моему начальству не понравится, что мобильность их сотрудника внезапно снизиться.
— Тогда приезжай на выходные. Сегодня как раз суббота. Останешься у нас. Все! Решено! — припечатала Дарья Филипповна и не придерешься.
Мою апелляцию никто даже рассматривать не станет.
Черт! Ну, Мирон, ты у меня поплатишься!
Смотрю на него, а он довольный как кот на масленицу. Однако в следующую минуту снова начинает исполнять.
— Что ж, я прислушаюсь к твоему мнению, дорогая. Будешь пока жить в городе, а приезжать к нам сюда на выходные.
Из груди вырывается прерывистый вздох, будто только что озвучили мой приговор.
— Но раз уж ты отказала мне в первом предложение, не откажи во втором, — подмигивает он.
Вот когда он угомониться, честное слово. Сорок два года, а озорство его не покидает.
— Второе предложение? — изумляюсь я.
— Да. Но ты должна согласиться, прежде чем я его озвучу.
— Соглашайся! Соглашайся!
Чую подвох. Это же Мирон.
— Твое согласие, дочка, тоже требуется, — он заручается согласием Авроры и это ставит меня в патовую ситуацию.
В надежде гляжу на Дарью Филипповну, но она взглядом показывает, что решать мне.
— Хорошо, Мирон. Что ты задумал? — без сопротивления вопрошаю я.
В нем
— В следующую пятницу мы летим в Карелию, на самую что ни на есть настоящую охоту! Я тебе обещал, дочка, я это делаю! — бравирует он и подставляет пятерню, которую Аврора тут же отбивает.
— Ура-а!!! — радостно кричит она, подняв над головой руки.
— К-куда? — запнувшись, переспрашиваю я, но меня уже никто не слышит.
— Мирон, а кто еще летит? — предприимчиво интересуется Дарья Филипповна.
— Все наша компашка. Обещали взять кого-то из своих, — глаза лазурного оттенка устремляются на меня. — Вот я решил взять любимых женщин с собой.
Глава 10. Ты — мне, я — тебе
Лиза
— Только не говори мне, что мы будем спать в одном постели, — недовольно высказываюсь я.
— Да кто тебя трогает, — смерив меня взглядом, Мирон продолжает идти рядом.
Он вызвался показать мне комнату, в которой мне придется сегодня ночевать. А спать мне придется немного немало в спальне Потемкина!!!
Все логично. Ведь я его девушка.
Я никогда прежде не оказывалась в постели мужчины таким быстрым темпом.
Молодец, Елистратова! Растешь в мастерстве!
Не узнаю себя в последнее время. Что со мной происходит? Или это все ОН виноват? Ведь когда Мирон рядом, я так и выдаю одну ошибку за другой.
Эх…
Передо мной распахивается большая светлая дверь.
Он пропустил меня вперед…
Несмелыми приставными шагами прохожу вглубь комнаты.
Интерьер насыщенный, пестрый, но толком не рассмотришь при освещении двух-трех ночных светильников. Да и мне сейчас не до него. Мой взгляд угрюмо останавливается на большой, нет, огромной хозяйской кровати.
Гляжу на Потемкина. Он подходит к краю высокой постели.
— Я лягу здесь, — его широкая ладонь опускается на самый край пышной постели.
Мирон не спеша огибает кровать и встает у противоположной ее стороны.
— А ты — здесь! — он еще раз пускает руку на противоположный край ложа.
— Хм, — скептически вставляю я.
— От тебя до меня за всю ночь на поезде не доедешь. Так что можешь спать спокойно! — он уверяет меня, словно сказочник.
Мотаю головой.
— Нет.
— Тогда спи на полу, — без напряга он пожимает плечами, — я же не садист какой-то, чтобы тебя принуждать.
Мы встречаемся взглядами и долго держим зрительный контакт.
— Я пойду в душ, — направляюсь к двери, за которой по логике должна скрываться ванная комната.